— Уже в норме.
— Никогда не видел, чтобы тебе было так плохо, — сказал Домино.
Я пожала плечами. Мы с Никки все еще держались за руки, как будто боялись отпустить друг друга.
— Меня довольно регулярно выворачивало на местах преступлений.
— Ты все время так говоришь, но я никогда не видел, чтобы тебе было плохо, — возразил Никки.
— Тут не место преступления, — сказал Домино. — Отчего тебе поплохело?
— Почувствовала запах разложения из палаты его отца и это оказалось слишком после событий прошлой ночи.
— Прошлой ночью запах тебя не тревожил, — заметил Никки.
— Поверь мне, еще как тревожил, — не согласилась я.
Никки слегка улыбнулся и сжал мою руку:
— Это тревожило всех, но не настолько.
— Я понятия не имею, с чего меня так скрутило.
Он притянул меня к себе так, что наши тела соприкоснулись. Никки снова смотрел на меня, но теперь это был другой взгляд, не сердитый и суровый, а как будто он о чем то усиленно размышлял.
— Что?
Он просто покачал головой:
— Может тебе нужно больше спать.
— Всегда какие-то дела, — ответила я.
Домино предложил мне мятный леденец.
— Мятные конфетки входят в комплектовку твоего снаряжения? — удивилась я.
— Мы ликантропы, Анита. И иногда поедаем такое, что люди не хотели бы унюхать в нашем дыхании.
Я взяла предложенную сладость и продолжила говорить, перекатывая ее во рту:
— Но ты же поедаешь в животной форме; и как только перекидываешься в человека у тебя уже другой рот.
— Разве? — спросил он.
Я нахмурилась, задумавшись над этим:
— Думаю, да.
— Считай, что это меры предосторожности, — сказал Домино.
Я сжала руку Никки, а затем отпустила, чтобы подойти к раковинам и помыть руки. Я посмотрела на него в отражении зеркала и спросила:
— Ты тоже таскаешь с собой мятные леденцы?
— Нет, просто вертигры, в отличии от львов, слишком изнеженные ублюдки.
— Предположу, слопав сырого мясца, львы потом просто вылизывают друг друга, и конфеты им ни к чему, — съязвил Домино.
— Ага, что-то вроде.
Домино закатил глаза, как будто этот разговор про я-круче-всех, был для Никки в порядке вещей:
— Знаю, знаю, только сообщество вергиен переплюнуло верльвов в плане выживания. Вертигры по сравнению с вами, просто отсоски.
— Только не в Сент Луисе, — не согласился Никки.
— О чем это ты? — спросила я, вытирая руки.
— Точно не знаю, как Нарцисс стал главой вергиен нашего города, но он серьезно возится с их социальными нормами.
— Как это? — снова спросила я, направляясь к двери.
— Гиены грызутся не больше львов, зато куда агрессивнее. Они калечат друг друга с такой жестокостью, на какую мы никогда не пойдем.
— Калечат друг друга, — повторила я, вспоминая некоторые из «игровых» комнат, виденных мною в клубе «Нарцисс в цепях». Ликантропы могут вылечить почти все, что было нанесено без применения серебра или огня, а значит, если ты любитель БДСМ, то там имелись такие варианты, которые человек никогда бы не пережил.
— Я имею ввиду не все эти дела с бондажом. Я про то, что они дерутся просто ради драки, и драки, вспыхнувшие под влиянием момента могут полностью изменить их клановую структуру. У любой другой группы животных есть ритуалы схваток за доминирование. Схватка, вышедшая из под контроля не обязательно что-то изменит, потому что если она неофициальная, тогда может вписаться остальная часть группы и принять чью либо сторону, или в некоторых группах животных неофициальные схватки не считаются, даже если они заканчиваются смертельным исходом.
— Верно, — согласилась я.
Никки открыл дверь уборной и автоматически проверил холл перед тем, как я вышла за ним.
— Не знаю как там в других животных фракциях, но если бы кто-то убил королеву Бибиану в Вегасе не в ритуальном бою, бросивший ей вызов, умер бы вместе с ней. Ее охранник, сын или муж позаботились бы об этом, — ответил Домино.
Я подумала о Бибиане, такой же хрупкой как я, только белой и пушистой. Метафизически она была крайне могущественной, но я вообразить не могла как она может защитить себя в ритуальной схватке.
— Совсем не могу представить, что она принимает вызовы на битву один на один, — заметила я.
— Клан Белого Тигра позволяет королеве — если она настолько хороша в качестве лидера, что мы не хотим ее потерять — выбрать чемпиона.
Никки на полшага опередил меня, а Домино чуть подотстал. Обычно, когда при мне был жетон, меня официально не охраняли. Я могла что-то сказать по этому поводу, но куда сильнее мне хотелось задать Домино еще один вопрос.
— А что если королева не настолько хороша как лидер и не имеет поддержки клана?
— Тогда проводится голосование, и если набирается больше голосов не в ее пользу, королева вынуждена драться самостоятельно.
Никки оглянулся и заметил:
— Звучит как способ сместить лидера и самим, по сути, не быть в этом замешанными.
— Это способ возложить вину на все окружение, — сказал Домино так, будто в этом не было ничего плохого.
— Хочешь убить лидера, то делай это в битве один на один. В нашей культуре нет чемпионов-заместителей, — ответил на это Никки.
— Конечно, нет, — сказал Домино, — потому что верльвы просто потрясные.
Никки снова оглянулся и одарил его недружелюбным взглядом.
— Вот одна из главных проблем союзов, Анита. Мы — разные виды животных, с разительными различиями в законах. Трудно свести нас вместе, если мы даже не можем решить как избрать лидера.
— Мика находит подход к каждой животной группе, которую посещает, — заметил Домино.
— Я никогда не разъезжал по городам с Микой, — заметил Никки.
— Не думаю, что он сходился со львами.
Фраза прозвучала для меня странно. Мы завернули за угол и увидели, что полиция снова снаружи, и я остановилась.
— Что ты подразумевал под словом «сходился»?
Выражение лица Домино стало настолько непроницаемым, насколько это было возможно. Оно стало идеально пустым, с едва уловимым намеком на гнев в уголках глаз. Его энергия покалывала на моей коже, и то, что Домино потерял контроль над своим зверем означало, что мой вопрос его взволновал.
Я повернулась, чтобы встать лицом к лицу с ним. Никки занял самую выгодную защитную позицию, и стоя так, мог наблюдать за обоими концами коридора. Несмотря на то, что данные защитные меры превышали те, что мне нравились в полицейской работе, я махнула на это рукой, потому что у меня было плохое предчувствие из-за причины, по которой Домино внезапно занервничал.
