мощи и смерти сильно походил на тот, с которым я шла к Дубовому Эмблеру, но теперь я его контролировала.
Хотя и с трудом.
– Вы знали. – Я не сводила с нее глаз. – Вы знали, кто она и кем не является.
Кровь быстро отхлынула от лица Элоаны. Она отшатнулась.
– Пенеллаф…
– Где король? – спросил Грегори, выходя вперед.
Я резко повернула к нему голову, а вольвены предупреждающе зарычали. Слова сорвались с моих губ как кинжалы с отравленными остриями.
– Где король, ваше величество? – тихо поправила я тоном, до жути похожим на тон Кастила, когда он собирался оторвать кому-то голову.
Грегори замер.
– Где король, ваше величество? – повторил он.
Его раздражение ощущалось на моем языке как кислота, а неприязнь обжигала кожу.
Я склонила набок голову и вспомнила все. Затем что-то произошло, что-то вырвалось из самой глубины. Оно сотрясалось от этой лжи, а затем освободилось, когда Кастил спас мне жизнь. Оно открылось, когда я стояла перед Никтосом и говорила, что не дам в обиду друзей. Замки́, которые это сдерживали, разлетелись на куски, когда я увидела, как упал Йен, а потом очнулась и обнаружила, что Кастила забрали. Это было совершенно новое осознание.
Я не Дева.
Не принцесса и даже не королева.
Я – бог.
Я осознала это раз и навсегда.
– Я вам не нравлюсь, правда? – мягко осведомилась я.
По Грегори прокатился ледяной всплеск потрясения, но он быстро это скрыл и поднял подбородок.
– Думаю, ответ вам известен.
– Да. И знаете что?
Моя кожа гудела, заряжая воздух. С меня сорвалось серебристо-белое свечение, застилая края поля зрения. Свен подался прочь от Грегори.
– Мне глубоко наплевать, нравлюсь ли я вам или любому другому члену Совета. Это не меняет того, что я ваша королева, а тон и манеры, с какими вы ко мне обращаетесь, в высшей степени неподобающи.
Его щеки порозовели, и я натянуто улыбнулась.
– Не только потому что я ваша королева, но и потому, что я внучка Никтоса, и вы с таким неуважением говорите с богом.
Элоана резко втянула воздух, а я выпустила на поверхность вибрацию. Серебристо-белый свет залил комнату, отразился от стен и превратил стекло в сверкающие бриллианты. Свен споткнулся об угол полосатого ковра и схватился за кресло, чтобы не упасть. Я сделала шаг – мебель и окна задрожали. Серебро слетало с кончиков моих пальцев, образуя сеть мерцающего света, которая падала на пол и исчезала в камне. Этот прекрасный свет мог давать жизнь. Но также мог ее забирать.
Хиса опомнилась первой – опустилась на колено и одну ладонь приложила к сердцу, а другой уперлась в пол. Другие стражи последовали ее примеру, и Свен тоже. Грегори оставался стоять с вытаращенными глазами.
– Только попробуй, – прошептала я, и эти два слова эхом разнеслись по комнате.
Задрожав, Грегори медленно опустился на одно колено и склонил голову.
– Простите, – вымолвил он, прижимая одну руку к груди, а другую к полу. – Пожалуйста, простите меня.
В скрытом, самом темном уголке моей души возникло искушение сорваться. Спустить мой гнев и горе, позволить им содрать с Грегори кожу и вырвать его кости. Я могла – всего лишь силой мысли, силой воли. Его не станет, и он будет последним, кто посмел так со мной разговаривать.
Избет бы так и сделала.
Но я – не она.
Я обуздала итер и втянула силу глубоко в себя. Лучи отступили, убрались обратно мне под кожу.
– Выйдите, – приказала я Старейшему. – Сейчас же.
Он встал и, спотыкаясь, обошел меня и вольвенов. Я услышала приглушенный смешок Нейлла, когда Старейший торопился мимо него. Я перевела взгляд на Свена.
– Вы тоже выйдите. И стражи. Оставьте нас.
Свен кивнул и покинул комнату с большим изяществом, чем его предшественник. Несколько стражей короны задержались – очевидно, они еще хранили верность Элоане или же боялись за нее. Я повернулась туда, где она стояла, преклонив колено.
Она подняла голову, и я подавила жестокую улыбку еще до того, как она добралась до моих губ.
– Полагаю, вы не захотите, чтобы многие слышали то, что я скажу.
Она закрыла глаза, и вокруг них собрались морщинки.
– Послушайтесь вашу королеву, – прошептала она хрипло. – Уйдите.
Вонетта и Киеран проследили за гвардейцами. Я заговорила только когда Нейлл и Хиса закрыли дверь.
– Можете подняться.
Элоана встала и рухнула на кушетку. Она не сводила с меня своих блестящих янтарных глаз, когда я прошла вперед и взялась за спинку кресла. Ножки скрипели по полу, пока я подтаскивала его к ней.
Я медленно опустилась в кресло и встретилась с Элоаной взглядом. Вонетта и Киеран сели на задние лапы по обе стороны от меня. Нейлл и Хиса остались у двери.
– Спросите меня, чьей кровью перепачкана моя одежда.
Губы Элоаны задрожали.
– Чьей кровью?.. – Ее голос надломился, и она взглянула на вольвенов. – Чьей кровью перепачкана твоя одежда?
– Кровью моего брата. – Я положила ладони на колени. – Он был убит, когда я отказалась присоединиться к Кровавой Короне, объединить королевства под властью Солиса. Он даже не видел, как к нему подошли. Ему отрубили голову, и он этого ничем не заслужил. Ничем. Она сделала это, потому что могла. – Я сжала руки на коленях, где ткань задубела от засохшей крови. – А теперь спросите, где ваш сын.
Она начала закрывать глаза…
– Нет. – Я подалась вперед. – Не смейте закрывать глаза. Я не закрывала, когда меч перерезал горло моего брата. Не смейте закрывать глаза. Вы для этого достаточно сильны.
Ее грудь поднялась в тяжелом вдохе, но глаза остались открыты.
– Где мой сын?
– Она забрала его, – выдавила я. Слова резали мою кожу. – И знаете почему? Вы понимаете, зачем ей нужны ваши сыновья. Не только затем, чтобы создавать Вознесшихся. Это личное.
Ее губы пошевелились, но она не издала ни звука.
– Вы знали. Все это время. Вы знали, кто королева Илеана на самом деле. – Ярость подогрела мою кровь, заискрилась на коже. Элоана слегка отодвинулась. – Вы знали, что она – Избет, и что она никогда не была вампиром.
– Я…
– Малек дал ей свою кровь, когда вы ее отравили. – Я сократила расстояние, на которое она отстранилась. – Он не мог создавать своей кровью вампиров. Избет не была первой Вознесшейся.
– Поначалу я этого не знала, – заговорила Элоана. – Клянусь. Понятия не имела, что она не вампир. У нее были такие же черные глаза, как и у других, которых создали после нее…
– Потому что глаза у нее черные, но не такие, как у Вознесшихся, – вмешалась я. – Они всегда были черными.
– Я не знала, – повторила она, сжав одну руку в кулак. – Не знала, пока не нашла Малека и не погребла его. Вот тогда узнала, что Избет никогда не была вампиром, что она вознеслась в нечто иное…
– Нечто подобное ему, – перебила я. Мне все равно, говорила ли она правду. – Не важно, когда вы узнали правду. Важно, что вы знали: Илеана – это Избет, и вы нам не сказали. Вы не подготовили нас к тому, что мы будем иметь дело не с вампиром, а с чем-то гораздо более могущественным.
