— Зараза, — уныло поведала Нарри и, откашлявшись, вернулась к тесту. — Лудан срывал со своей Дуары немногочисленную одежду, наконец оставив ее обнаженной и изнемогающей от желания. — Снова короткая пауза и неуверенный голос сестренки: — Нет, я, конечно, не специалист, но как можно изнемогать от желания только потому что тебя разок лапнули за грудь, поцеловали, вдобавок поцарапав, да еще и всю одежду изорвали? И еще, Лудан этот... у него женщина — человеческая ведьма! Почему он к ней лезет в срединной ипостаси?! Совсем уже?!
— Ну... Экстремалы? — предположила Кира. — Ладно! Читай уже!
— Дуара жадно глядела, как с ее возлюбленного слетает одежда и пояс...
— Стоп! Он же это все снимал двумя абзацами ранее!
— Запасной комплект? И вообще, Кирри, не мешай, а то мы ни в жизнь не дочитаем! — Нага продолжила: — Дуара жадно глядела, как с ее возлюбленного слетает одежда и пояс, обнажая чешую на бедрах, которая... постепенно расходилась. И оттуда ка-а-ак вы-ы-ыпрыгнет! Что именно — девушка не разобрала, завопив от ужаса и выскочив в окно, навстречу ночи и дереву. Благо, это был второй этаж, и ничего плохого не случилось.
У меня глаза почти что из орбит вылезли в попытке представить услышанное.
— Ты это серьезно? — спустя полминуты осторожно переспросила Киррина.
— Не знаю, как автор, а я — да, — вздохнула Нарри. — Кир, я точно больше такую беллетристику даже в руки не возьму! Да, у нас голос крови может проснуться, и, стало быть, мы попадаем под действие Закона! Это что, в ту первую ночь трястись и ожидать, что сейчас «как выскочит, как выпрыгнет»?!
— Бедная Лалидари, — сделала вполне закономерный вывод Кира. — Надо книжку спрятать... ей только такого стресса накануне не хватало!
Я только тяжко вздохнула и, поднявшись, все же достигла двери, а затем направилась к винтовой лестнице.
— Не волнуйся, доберемся мы до Земляны.
О, видать, и Кеша проникся моей участью.
— Ладно, — встряхнула я головой и слабо улыбнулась. — Вот так эротика и перерастает в ужастики!
— Но «навстречу ночи и дереву» — это было сильно, — задумчиво пробормотал феникс.
Я лишь усмехнулась, быстро сбегая вниз, скользя ладонью по гладко отполированному дереву перил и жмурясь от яркого солнца, которое немного слепило привыкшие к сумраку дома глаза.
До кухни мы добрались быстро, там я представила своего «питомца» и попросила его покормить.
Кеша был само очарование и галантность. Вокруг него собрались почти все поварихи, а этот поганец строил глазки и отпускал комплименты поистине завлекательным ароматам и самим женщинам. В итоге через пять минут перед птицей красовался огромнейший ассортимент еды, от фруктов и овощей до зерен семи сортов.
Я только потерла висок, удивленно на все это глядя, а потом спросила:
— Ты тут остаешься, как понимаю?
— До комнаты сам доберусь, — кивнул феникс, неохотно отрываясь от груши. — Спасибо, что принесла сюда. Пока не начал кушать, не понял, как хотелось.
— Не перестарайся, — посоветовала я и, прихватив блюдо с пирожными и графин сока, вышла в сад.
Остаток вечера прошел... на удивление, как обычно. Ужин с родными, вечер за рукоделием с мамой и девочками, потом — чтение интересной книжки. Правда, как я ни искала хоть что-то конкретное про Земляну и миссии, которые она поручает своим слугам, ничего внятного и путного так и не нашла.
Кешу я не видела до ночи. Он, громко охая, явился только к двенадцати, и в ответ на мой удивленный взгляд пояснил:
— Живот болит. Видимо, все же переел.
Я только улыбнулась и задала Кешке несколько вопросов. Потом поглубже зарылась в подушку, закрыла глаза и уснула окончательно.
Попугай, невзирая на свое столь триумфальное появление, спал спокойно. Да и язык существенно укоротил, что позволило перед сном нормально с ним пообщаться, без желания сжать пальцы на тоненькой шейке и ме-э-эдленно удавить.
Змеиная провинция. Дом Инейрана Дальвариса
Погода была прекрасная. Настроение у нага было ужасное.
Инейран крайне не любил дураков, а уж дурака в исполнении себя любимого он вообще не выносил. По той простой причине, что глупости обычно оборачивались убытками, и как настоящий делец, наг это дело не одобрял.
А убытки бывают разные... и часто потеря нематериальная оказывается гораздо важнее, чем деньги. Хотя бы потому, что деньги можно снова заработать, а уж тем, кто на этом специализируется, возместить такой ущерб легко и просто. Но в любом случае, рефлексировать — последнее дело.
Для начала подведем итоги. Дурость была обусловлена вспыльчивостью и, хоть это тоже плохо, особенно для бывшего Тихого, имела объяснение. Потому что лорд Нарийн, дав согласие на исполнение Закона, потом внезапно передумал, глядя в несчастные глазки своей доченьки. А рыжий Иней крайне не любил, когда сворачивают с пути и нарушают договоренности. Хотя сам как раз таковым и не брезговал. Но это же он!
Все начиналось замечательно... У девочки проснулся дар, а значит, не нужно было продолжать бегать за ней, как мальчишка, а просто получить свое. А то... не сказать, чтобы эти полгода были для него совсем уж невыносимыми, но Лали все же была молоденькой девочкой. Да, образ мышления у нее был весьма интересным, то есть, наг, к своему удивлению, не скучал в ее обществе и даже с удовольствием делился своими знаниями. И с еще большим удовольствием творил для девочки ароматы. Разумеется, особенные. Аромаг он или кто?
Но все достижения прахом!
Хотя какие достижения... Связанный словом змей был вынужден очаровывать и не переходить границ. А очаровываться малышка не желала категорически! Отвратительное отсутствие физического воспитания. Девушка должна понимать, чего от нее хотят! И хоть как-то реагировать.
Нет, «сходил с ума» наг весьма относительно... Просто хотелось снова и снова ощущать ее запах. Постепенно идея становилась все более и более навязчивой, а избавиться уже проверенным методом не было никакой возможности. Да, Инейрана тянуло к женщинам именно на уровне запахов, и, как правило, когда он добивался своего, наваждение проходило. Почему эта ситуация должна стать исключением?
— Не должна, — тихо пробормотал наг, скользнув на другой конец кабинета и отворяя дверь, ведущую в лабораторию. — И вообще, аромаг я или нет?
Инейран Дальварис, как и любой сильный мужчина, терпеть не мог от чего-то зависеть и вдвойне ненавидел подчиненное положение. Но садистом он не был и брать девушку силой не желал, а стало быть, придется прибегнуть к хитростям.
— С чего начнем? — застыл посреди комнаты рыжеволосый парфюмер, вдыхая свежий морозный запах. Началом всегда был он: этот аромат пробуждал фантазию. На губах нага возникла мягкая улыбка, и он кивнул своим мыслям: — Да, пока хватит и этого.
