Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света

Мечи и зубы.

Никто из ангелов не выжил.

Освобожденные рабы растворились на местности, таща мечи и топоры — и да, кнуты — их похитителей. В будущем их не так легко будет покорить.

Все осталось, как и было. Здесь тоже было нацарапано послание кровью — такие же слова будут найдены на местах подобных сцен в последующие дни.

«Мы воскресли. Мы восстали. Теперь ваша очередь умирать», — гласило послание.

19

РАЙ

Однажды ангел и демон полюбили друг друга и осмелились представить себе новый мир. Мир без резни, разорванных глоток и костров падших, без пропащих душ или армий бастардов, без детей, вырванных из рук матерей, чтобы в свою очередь убивать и умирать.

Однажды влюбленные сплелись воедино в тайном лунном храме. Они мечтали о мире, который был похож на шкатулку без драгоценностей, — рай ждал, когда они найдут его и наполнят своим счастьем.

Это был не тот мир.

20

СТРАНА ПРИЗРАКОВ

Акива, Азаил и Лираз ходили среди мертвых ангелов. Они не разговаривали, только смотрели, их молчание было сломлено яростью. Эти трупы, они были разорваны, словно кошка разорвала мышь. Акива не мог сказать, знает ли он их — размазанная кровь сделала свое дело, — но на нескольких лицах было достаточно плоти, чтобы понять, какие увечья были нанесены. Непристойных улыбок не видели уже поколениями, но все серафимы и химеры знали о них из глубинной памяти. Это был фирменный знак Военачальника.

Именно это он сделал со своим учителем-серафимом, когда восстал из рабства тысячу лет назад и изменил мир. Это был мощный и узнаваемый символ сопротивления.

— Гармония с животными, — сказала Лираз себе под нос. Она бросила ему его же собственные слова, что мог Акива сказать в ответ? То, что солдаты оставляли за собой сожженные деревни, попадавшиеся на пути, и у них не возникло и мысли, что жители ни в чем не виновны. Это прозвучало бы так, словно он считает, что они это заслужили. Акива так не думал, но не мог чувствовать возмущения, только глубокую печаль. Эти солдаты сделали то, что сделали и делали они это в ответ. Так оно и есть на самом деле.

В круговерти бойни, репрессии рождают репрессии, и так бывает всегда. Сейчас нет времени на философские мысли. Не теперь, когда над головой кровавая мазня; нельзя просто уйти на покой и оставить химер резвиться в свое удовольствие. Он оставил эти мысли при себе.

Поднималось солнце. Сказочным сиянием лучиков оно коснулось стеблей джесса, метелки которого раздувались, словно крылья на ветру. Зелено-золотистые, золотисто-зеленые, еще не созревшие, и уже несозреющие никогда. Солдаты сдерживали огонь по кромке поля, и пламя быстро распространялось по сухим гнилым деревьям. Прежде, чем солнце полностью взошло, джесс переломился и сгорел. Пожар принял мертвых. Для солдат не было никаких похорон.

Окрик сверху:

- Эй, ты там! Что ты делаешь?

Акива запрокинул голову. Лучи раннего солнца зажгли его янтарные глаза, и серафим, который был в воздухе, увидел, кого окликнул и побледнел.

— Простите меня, сэр. Я... Мне не сказали, что это Вы там.

Акива поднялся в воздух, чтобы встретиться с ним; его брат и сестра взлетели следом.

— Мы пришли с подкреплением с мыса Армазин, — сказал он.

Крупнейший гарнизон в бывших свободных владениях, мыс Армазин, отправил солдат, чтобы поддержать малый южный контингент в ответ на те нападения.

Молодой командир патруля, которого звали Ноам, казался несколько ошеломленным, когда понял, что находится рядом с Проклятьем Зверья.

— Это хорошо, что Вы здесь, сэр.

Уже во второй раз «сэр». Лираз хмыкнула. Акиве не следовало говорить «сэр». Хотя слава и давала ему особое почтение, он был Рожденным вне брака. Его положение было и будет всегда: низким.

— Что вы уже узнали? — спросил он.

Глаза солдата расширились.

— Битва была под акведуком, сэр.

Он находился позади них, массивный, древний, с деревьями, проросшими в его трещинах в достаточном количестве, чтобы создать некий воздушный лес. Акведук построили серафимы, это Акиве было известно, в ранние дни первой экспансии Империи, много веков назад, когда ангелы пришли в эти дикие земли примитивных, враждебных племен зверей, принесли сюда цивилизацию. Покорили их.

Покорили. Столь мягкое слово для рабовладельцев и сокрушения духа, которое подставило химер под кулак Империи. Военачальник уничтожил этот кулак, но это было давно, а сейчас Акива стал частью этих событий.

— Засада, — добавил Ноам. — Они были убиты при переходе, там их и подвесили, — он показал на красную надпись, нарисованную на акведуке и тянущуюся вверх.

Воскресшие. Восставшие.

Акива уставился на слова. Кто?

— Могли ли сельские жители сотворить такое? — заговорила Лираз.

Ноам посмотрел на мертвых.

— Это селение Капринов, козлиное селение, — просто начал он, что, как понял Акива, означало, что спокойные животные, выглядевшие как овцы, никогда не совершили бы такой поступок, не говоря уже о том, чтобы свалить трупы на акведук.

— Там есть вражеские трупы? — спросил он.

— Нет, сэр. Только наши и на их оружии нет крови.

То есть они не смогли нанести ни одного удара даже ради самообороны? А ведь это были опытные солдаты, которые выжили в войне.

— А там внизу, сэр, — Ноам показал на линию дороги, ведущей в южном направлении через холмы. — Караван рабов тоже попался.

Акива взглянул на эту пастораль: мягкость долины, холмы затеняли друг друга тень за тенью, все так спокойно, как и пение птиц. А там, задерживаясь чуть выше горизонта, была Эллай. Призрак луны, исчезнувшей на рассвете. «Я видела то, что случилось здесь, — дразнила она. — И я смеялась».

— А рабы? — спросил он Ноама.

— Убежали, сэр. В леса. Рабы были... отпущены с цепей.

— Отпущены с цепей? — повторил Азаил.

Ноам кивнул:

- Кандалы рабов.

Акива посмотрел на брата с сестрой, ожидая их реакции, но они не выказали оной. «Что бы сделали вы, — хотел бы он, чтобы у него была возможность спросить, — если бы кто-то заковал наш народ в кандалы?»

Рабы считались неизбежным злом в делах Империи, но Акива не разделял этого убеждения и не оплакивал потерю рабов. Солдаты, однако, — это другое дело, а их здесь было еще восемь. Количество погибших было большим и быстро растущим. Произошло уже пять нападений. За одну яростную ночь — в Данкрейке, Долине Духов, в Шепотах, в Иксими Мавров и здесь, в Холмах Маразела, патрули «зачистки» серафимов были застигнуты врасплох, убиты, искалечены. Их оставили в таком виде, в качестве жуткого сообщения для Империи.