— Не знаю, какой у тебя уровень интеллекта, но сейчас ведешь себя, как форменная дура.
Он выскочил из кухни, громко хлопнув дверью, и я сползла на пол, закрыв глаза и восстанавливая дыхание. Собственные слова отдавались во мне вязкой болью. Не смела признаться самой себе, что хочу, чтобы он солгал, сказав, что я ошиблась, и он видит во мне не просто эксперимент.
— Действительно, дура, — прошипела я в тишине и заставила себя подняться.
Выпив остывший кофе и съев бутерброд, я тщательно вымыла чашку, затем оттерла столешницу от пятен. Удивительно нерациональное использование воды… Но я не могла удержаться и, намочив матерчатую салфетку, собирала пыль с подоконника.
— Кари… — резко развернувшись, я сцепила пальцы при виде мрачного Руслана. — Нам сложно друг друга понять. Я не хотел тебя обидеть. Прости.
Меня буквально ломало от его переживаний и, почти не осознавая, что делаю, я преодолела разделяющее нас расстояние, прильнув к твердому телу. Казалось таким правильным ощущать щекой сердце, громко стучащее в широкой груди, мужское дыхание, обжигающее висок, ладони скользящие по спине, заставляющие меня прижиматься к нему сильнее.
— Рус, мне сложно привыкать к твоему миру.
— Нашему, — поправил меня мужчина, приподнимая подбородок двумя пальцами и заставляя смотреть в его глаза.
Всхлипнув, я приподнялась на носочки и потерлась носом о его подбородок, покрытый колючей щетиной. В мое время вся лишняя растительность на теле удалялась безвозвратно. Это было нормой, но отчего-то наличие ее у Руслана заставило меня громко выдохнуть. В ответ он застонал и склонился, жадно целуя мои губы. Все доводы разума покинули сознание, когда он прижал меня к стене и, подхватив под ягодицы, заставил обхватить его ногами. Забравшись под футболку, он лихорадочно оглаживал мое содрогающееся от предвкушения тело.
— Все нежности позже, — прохрипел он, и я вскрикнула, через несколько секунд ощущая его внутри.
Я держалась за напряженные плечи, пока он вбивался в меня жесткими, размашистыми движениями. Спиной ударялась о стену, но не ощущала дискомфорта, подаваясь Руслану навстречу. Сейчас даже пришедший по мою душу Ловец не заставил бы меня остановиться. Громко всхлипнула, когда он прикусил меня за плечо, и забилась в накатившем удовольствии.
— Рус, — жалобно проскулила я, ощущая, как он лизнул саднящий укус.
— Что ты со мной делаешь… — пробормотал он, покачиваясь и посылая вибрации в глубину моего тела.
Повиснув на мужчине, я позволила усадить себя на стол и, откинувшись на локти, с ленивой улыбкой наблюдала как мужчина, намочив полотенце, осторожно вытирает липкую кожу на моих бедрах.
— Было больно?
Обернув ногами его талию, я придвинула растерянного Руслана к себе и скользнула ладонями по взмокшей коже вздымающейся груди.
— Если каждый раз будет так… — его зрачки закрыли серую радужку, — я рискую пристраститься к тебе. Ты — опиум… невероятный…
— Кари, перестань…
— Хочу, — зачарованно обхватив его лицо, я прикусила обветренные губы, заставляя замолчать и ощутила, как его твердеющая плоть упирается в мое лоно.
*****
Никогда мне не было так хорошо. Кожа местами была покрыта ссадинами и, наверняка, через пару дней расцветится несколькими синяками на бедрах, но… мне никогда не было так хорошо. Устроившись удобней в мгновенно сжавшихся вокруг меня руках, я закрыла глаза. Душа колыхнулась, ластясь к его и, получив отклик нежности, удовлетворенно устроилась в тепе. На самом краю сознания ощутила неясную тревогу, но никак не смогла определить причину и, решив определиться с этим позже, забылась сном.
*****
Повторяя за поваром с экрана телевизора, я довольно ловко, на мой взгляд, справлялась с готовкой. Правда выходило все не так красиво, но я успокаивала себя тем, что получалось вкусно. Поглядывая на Руслана, я ловила себя на мысли, что очень хочу произвести на него впечатление. Он сидел на небольшом диванчике у окна и сосредоточенно всматривался в экран устройства, которое он назвал ноутбуком и что-то печатал на клавиатуре. Когда я попыталась взглянуть на его работу, он усмехнулся, показывая таблицы и графики и заставляя меня разочарованно признать, что не понимаю, что они означают. Даже надписи читались с трудом: часть букв лишь отдаленно напоминали знакомый мне алфавит. К счастью, мне удалось уговорить мужчину позволить мне приготовить обед. Он подстраховался, включив мне видеоуроки, и поначалу внимательно наблюдал за мной, но убедившись, что вреда я себе не причиню, углубился в работу, лишь иногда поглядывая в мою сторону.
— Соус подгорел, — с ужасом констатировала я, ожидая осуждения, но Руслан, широко улыбнувшись, поднялся и вылил шкварчащую массу в раковину. — Ты не злишься?
— Не смогу, даже если ты спалишь дом, — довольно принюхавшись к ломтям мяса на тарелке, он прижал меня к груди. — У тебя талант!
Зардевшись от похвалы, я шутливо ткнула его в живот и вновь принялась за помидоры. Устроив голову на моем плече, Руслан горячо зашептал в ухо:
— Босая, красивая, готовящая мне еду… Ты словно создана для меня. Как я жил без тебя все это время?
Рука дрогнула, и остро заточенное лезвие черкануло по пальцам, оставляя набухающие кровью порезы. Руслан зашипел, хватая меня за локоть и таща за собой. Он усадил меня на стул и обернул полотенцем ладонь.
— Какой же я идиот, — он выворачивал из шкафчиков содержимое, явно разыскивая медикаменты. — Потерпи родная.
Умилившись его реакции, я глубоко вздохнула и отбросила импровизированную повязку. Накрыла второй ладонью поврежденную и вспомнила теплое ощущение, подаренное мне однажды целительницей.
— Ну что ты делаешь, Кари, — мужчина осторожно отодвинул здоровую руку и пораженно замер — кожа, покрытая кровью, уже была цела. — Как?
— Вот почему Ловцов так сложно убить.
— О чем ты, милая? — он провел пальцами по исчезающим на глазах белесым отметинам.
— Во время инициации каждому, кого подозревают в ношении дара, делают надрезы на коже. Целители, на первом десятке излечиваясь, теряют сознание, растратив собственные силы. Палачи начинают на пяти десятках забирать энергию из того, кто причиняет им вред, пока тот не начинает биться в агонии. Ловцы не успевают потерять нескольких миллилитров крови, заживляя себя сразу же, вытягивая силу из всех окружающих.
— Как ты могла пройти через такое? — он ласково поцеловал запястье там, где бился пульс.
— Ты не понял? Я — убийца. Ловец.
— Ты нежная, ранимая, единственная…
— Рус, — слабо позвала я, понимая, что мне важна его реакция. — Ловцы убивают души.
— Ты не причинишь вреда, если тебя не вынудят.
— Ты веришь в это?
— Уверен. Иди ко мне, — он усадил меня на колени, уткнулся носом в шею, слегка царапая кожу щетиной. — В тот день, на веранде, ты сделала что-то, после чего я ощущаю тебя, как себя самого…
— Мы не звенья одной цепи, — с сожалением прошептала я.
— Уверена? Я точно знаю, что ты моя и этого достаточно.
Грустно улыбнувшись, я обхватила его лицо, привычно упираясь пальцами в переносицу и виски и, закрыв глаза, выскользнула из тела. Энергия обернулась вокруг мужчины и его душа, ластясь, проникла в мою. Испуганно отпрянув, я ощутила, что он не отпускает, тянет меня к себе, спеленав силой, лаская умопомрачительной нежностью. Яркие цвета его мыслей наполнили сознание, и я млела от нечаянной радости… Я была необходима… больше не нужно быть одной…
— Моя, — шептал Руслан беззвучно.
— Мой? — с надеждой спросила я, но получить ответ, мне было не суждено.
Меня отбросило прочь, и скомканное сознание не позволяло понять, что происходит. Судорогой внезапно разорванного контакта выгибало тело, шум крови оглушал, и сквозь стиснутые челюсти я скулила от боли и обиды. Возвращалась в сознание я урывками, улавливая чужие голоса и агрессивные вибрации. Что-то обернулось вокруг запястий и придавило сверху, не позволяя подняться. Трепыхнувшись, я получила оглушающий удар в лицо. Возник медный привкус во рту, подозрительно похожий на кровь, и сознание милосердно меня покинуло.
