мне «лицом» и негромко спросил:
— О чём ты?
— О том самом! — я совсем разозлилась; теперь он будет делать вид, что ничего не было. — Я до сих пор теряюсь в догадках: куда ты меня тащил? Что хотел сделать?
Дракон выглядел ошеломлённым.
— Соня, я не понимаю, о чём ты говоришь.
— О том, что ты этой ночью приходил ко мне в комнату, напугал меня, а потом ещё хотел скормить летучим мышам, то есть как их там… Ну те, которые через драконьи врата каждую ночь прилетают лакомиться остатками твоего ужина.
— Фле́рмисы, — подсказал дракон и задумчиво проговорил: — Но это невозможно!
— Очень даже возможно! — Я решила, что дракон сомневается в моих словах. — Их там целая стая кружила. Голодные. Злые. Страшные.
— Я не об этом.
— А о чём тогда?
— Соня, я не знаю, кто к тебе сегодня ночью приходил, но это точно был не я.
Меня как обухом по голове огрели. Стою себе истуканом, недоумевающе глазками хлопаю и пытаюсь понять, с кем же я ночью на самом деле общалась. От таких мыслей волосы на моей голове встали дыбом.
— Как — не ты? — Я подняла голову и пристально посмотрела на хозяина пещеры. — А кто же тогда?
— Я не знаю, — с усмешкой в голосе ответил дракон. — А ты не думала о том, что, возможно, тебе всё это приснилось?
— Нет, это был не сон, я видела ночного посетителя так же ясно, как тебя сейчас, — уверенно заявила я и тут же спросила: — В замке кто-нибудь ещё, помимо тебя, живёт?
— Нет.
— Как-то иначе можно перейти на эту сторону, если не по воздуху?
— Нет. И дракона я бы почувствовал сразу.
— Вот! Что и требовалось доказать. Это был ты!
— Нет, это был не я! — настаивал на своём дракон.
— Почему ты так уверен в этом? Вдруг ты заснул, проснулся и решил проверить, как там твоя гостья, а потом просто заспал этот момент?
Дракон нервно дёрнул головой, шумно втянул воздух, демонстрируя острые клыки на нижней челюсти, а потом невнятно буркнул:
— Потому что я уже много лет… — Немного помолчал, нервно дёрнул ноздрями, но всё же продолжил: — Я давно не заходил в жилые покои и не собираюсь делать этого впредь. Поэтому вся твоя уборка в этих комнатах для меня ни к чему, пустое дело. — В его словах чувствовалась искренность.
— Ничего не понимаю, — растерянно проговорила я. — Мне это не могло присниться! Я точно знаю, что видела и чувствовала. — Моё лицо стало пунцовым от воспоминаний. — Слушай, а может, ты лунатизмом страдаешь?
Дракон в изумлении округлил глаза:
— Что это такое?
— Когда человек ходит во сне, а наутро ничего не помнит.
Дракон изменился в лице.
— Не может быть, — неуверенно прошептал он. — Я ведь…
— Не мог такого сделать, — договорила я за него фразу. — Но именно так и ведут себя лунатики.
Дракон встрепенулся и твёрдо сказал:
— Нет такой болезни, нет и никогда не было!
— Но ведь кто-то приходил ко мне ночью в комнату! — тоже повысила голос я. — И я склонна думать, что это был ты.
— Хватит, Соня! Лучше займись своими делами! — дракон резко развернулся и утопал от меня в глубину пещеры.
— Ну, ладно! — Я отправилась в жилые покои. — Вот только заявись ещё раз, я тебе такую встречу устрою, что ты её точно не забудешь.
И всё равно я склонялась к тому, что это именно хозяин пещеры ко мне приходил, вот только никак не могла взять в толк, почему он не хочет в этом признаться.
Глава 10. Тяжёлая доля уборщицы
Надев передник и подвязав волосы у себя в каморке, я шла по коридору и обдумывала план действий на сегодня. Для начала решила пробежаться по спальням, так сказать, оценить фронт работ.
Комнат оказалось тринадцать: одна библиотека, один кабинет, помещение с множеством диванов и большим камином, огромный зал, шесть спален, в каждой из которых была ванная комната, и два помещения неопределённого назначения, они с лёгкость могли выполнять функцию как столовой, так и гостиной, ну, и моя каморка.
Ванные комнаты выглядели необычно: огромные чаши, сделанные из цельных кусков бирюзы, стояли на возвышении, а над ними в стене — по два жёлоба, рядом с которыми прямо из стены торчали кристаллы — красный и синий. Я сразу бросилась проверять, есть ли вода в этом необычном «трубопроводе». И что я только ни делала с этими камушками: и тёрла их, и пыталась крутить, и вверх-вниз двигала, но добилась лишь того, что из жёлоба с красным кристаллом выскочил паук и гневно на меня зажужжал.
От неожиданности я взвизгнула, отскочила от каменной чаши и недовольно буркнула в ответ:
— Не бухти! — Странно, но я не первый раз ловила себя на мысли, что пауки в этом мире особенные. — Я сейчас уйду, но ты ищи для себя другой дом.
Паучок какое-то время воинственно покачался на краю каменного выступа, затем развернулся и убежал в темноту жёлоба.
А я
