— Матушка-настоятельница!
Лицо Нирины представляло собой один сплошной ожог, волосы обгорели, скрутившись болезненными спиральками. Тая протянула к ней дрожащие руки, больше всего на свете желая помочь, но не зная, что именно нужно делать. Магическому врачеванию Таю не учили, а отвары и примочки при таких сильных ожогах были бессильны. Словно почувствовав Таино присутствие, Нирина резко открыла глаза. Ресницы ее оплавились, веки покраснели от жара, но взгляд настоятельницы был ясным.
— Тая, девочка моя… — голос Нирины был совсем тихим, и Тая наклонилась к ней, чтобы лучше слышать.
— Вам лучше не разговаривать, матушка, — девушка зашептала, склонившись над настоятельницей. — Сейчас вам кто-нибудь поможет. Милхард здесь, он вынес вас из огня!
Тая принялась озираться в поисках толстяка-мага, но среди общей кутерьмы и сутолоки не увидела его. Нирина болезненно скривила губы в подобии усмешки:
— Он вынес не меня, а вот это… — Нирина со стоном вытащила из-под платья небольшую книжицу с обугленными уголками. — Возьми это. Спрячь и никому не отдавай. Особенно… — при этих словах Нирина закашлялась от дыма и была вынуждена замолчать.
— Не разговаривайте, прошу вас! — Тая взяла книжку, не глядя, сунула ее за пазуху и вытянула руки над грудью пострадавшей. Ее никто не учил целительству, но Тая не раз наблюдала за действиями самой Нирины и часто помогала ей, хотя непосредственно к магическому действу ее никогда не допускали.
И подобно тому, что чувствовала Тая, когда обмывала раны Дар Ветра, она ощутила, как страстное желание помочь, забрать чужую боль, превратилось в ее руках в нечто большее. Она почувствовала холодок на кончиках пальцев и вместе с тем увидела, как расслабилось сведенное гримасой боли лицо Нирины. Настоятельнице становилось легче от Таиного прикосновения. Ободренная своим успехом, девушка улыбнулась, но в тот момент, когда она почти полностью погрузилась в процесс исцеления, грубый толчок в плечо, заставил ее вынырнуть из мира магических Потоков.
— Прекратить сейчас же! — над Таей завис Милхард, потрясая перед ее лицом объемистым брюхом. — Нам и одной трахнутой магички на сегодня уже достаточно! — он обвел догорающие руины библиотеки красноречивым взглядом.
— О чем вы? — Тая испуганно отдернула руки и с опаской отстранилась дальше от Милхарда.
— О том, что одна из выпускниц оказалась не девственницей, — чародей прошипел со злостью, — и во время сегодняшних экзаменационных испытаний устроила огненное шоу в библиотеке.
— Так это Лила учинила? — Тая пробормотала себе под нос, не сразу сообразив, что сказала лишнее.
— Лила? — Милхард угрожающе надвинулся на Таю. — Вообще-то эту шлюху зовут Сьерра, она племянница Рама. А что, Лила тоже уже не целка?
В глазах толстяка злые искорки тут же сменились холодным интересом. Он промурлыкал:
— А Лила внучка нашей красавицы-Даяны. Очень ценная и интересная информация. Спасибо тебе… как там бишь тебя зовут? Тая?
Тая кивнула и покосилась на Нирину, забывшуюся тяжелым сном:
— Ей нужна помощь сильного мага. Ваша, например.
Милхард растянул губы в маслянистой улыбочке:
— Непременно. Только я не целитель, с этим лучше справится леди Даяна.
Сказав это, толстяк принялся бесцеремонно ощупывать Нирину. Он явно искал что-то и не находил и оттого его благостный настрой уменьшался на глазах. Настоятельница глухо застонала во сне от его грубых прикосновений, но глаз не открыла. Тая разом вспомнила о книжечке, которую ей передала мать-настоятельница, и принялась осторожно отползать прочь от Милхарда. Толстяк, заметив ее движение, прекратил потрошить Нирину:
— Скажи, красавица, мать-настоятельница ничего не успела тебе отдать?
Тая помотала головой, окончательно разлохматив свои черные волосы.
— Она вернулась в горящее здание за свитками бестиария. Это, должно быть, очень ценная вещь, раз Нирина готова была рискнуть жизнью ради них. Ты уверена, что у тебя их нет? — Милхард двинулся в сторону Таи.
— Уверена! — в этот момент девушка вскочила на ноги и бросилась к въездным воротам.
Маленькая обгорелая книжечка, которую она прижимала к сердцу, ни в коем случае не должна была попасть в руки Милхарду. Вообще ни к кому в руки не должна была попасть. Таю попросила об этом мать-настоятельница, а значит, она отдаст эту книжку только ей самой, когда придет время. А до той поры ни одна живая душа к ней не прикоснется.
Это казалось Тае настолько важным, что когда она, сломя голову, выбежала за ограду, то не чувствовала ни острых камней под голыми пятками, ни страха перед лесной чащобой, полной голодных волков.
— Держи ведьму! — вслед девушке несся злой окрик Милхарда. — Это она подожгла библиотеку! Несите факелы, ей не уйти далеко в ночном лесу!
Тая краем уха слышала страшные угрозы толстяка-волшебника и понимала лишь одно. Дороги обратно в пансион Илларх у нее больше нет.
* * *
Тая бежала, не разбирая дороги. Ей казалось, что за ней по пятам мчится толпа с горящими факелами, а впереди всех бежит Милхард с криками: «Держи ведьму!», размахивая зачарованным ружьем. Да, разве ж она ведьма? Она и колдовать-то не умеет. Пару раз случайно Тая смогла забрать боль у раненого человека, просто потому, что очень хотела ему помочь. И вот теперь ее обвиняют в связи с темными силами. Теперь все думают, что это именно Тая виновата в пожаре и в том, что пострадала мать-настоятельница. При воспоминании о Нирине, о ее обезображенном ожогами лице, у Таи противно засосало под ложечкой, и она еще крепче прижала к себе заветную книжицу.
А если Милхард еще решит отомстить за то, что она отказала ему в близости, то наверняка обвинит в использовании приворотной любовной магии. Тая не раз слышала страшные истории о том, как молодых красивых девушек сжигали на костре только за то, что они пришлись не по нраву — или наоборот, слишком понравились — какому-нибудь высокородному вельможе.
Беглянка затравленно оглянулась. Позади нее никого не было — солдаты Милхарда побоялись преследовать девушку в ночном лесу, опасаясь нападения хищников. Словно в подтверждение справедливости этих страхов, где-то неподалеку завыли волки. Тая вздрогнула и прижала к груди оберег настоятельницы. Защитит ли он ее ночью от голодных зверей? А что если кроме волков на охоту выйдет кто-нибудь пострашнее? Только сейчас Тая поняла, что она осталась совсем одна посреди ночного леса, в тонком платье, босая, и при себе у нее нет даже маленького ножичка, чтобы защититься или хотя бы нарезать веток для костра. А впрочем, как ей разжечь этот костер без огнива?
Девушка зябко повела плечами, сразу почувствовав, как холодна была ночь. Поскольку погоня отстала, Тая замедлила бег и теперь просто брела навстречу ночному мраку. Босые пятки жгло и саднило от быстрого бега по лесу. Тая даже не считала, сколько раз она сбила пальцы о невидимые в темноте коряги и старалась не думать о том, что будет с ее ножками к утру.
Неожиданно впереди между ветвями почудился слабый огонек. Девушка ускорила шаги, не сразу сообразив, что теперь ей стоит быть осмотрительной и избегать случайных встреч. Довольно быстро Тая вышла к маленькой избушке, умело спрятанной среди густых зарослей, и если бы не светлячок в окне, теплившийся среди мрака, она ни в жизни не заметила бы ее. Чутко прислушиваясь к любому звуку, девушка приблизилась к сторожке и сунула нос в оконце, забранное мутным стеклом. Внутри домика была всего одна комната. Посреди нее стоял стол, на котором мерцал свечной огарок, в углу грубыми шкурами была застелена лежанка, по стенам висела нехитрая утварь, пучки птичьих перьев, лисьи хвосты и веники из веток. Очага в избушке не было. Равно как не было никого из жильцов, хотя горящий огонь ясно говорил о том, что домик обитаем.
Тая так увлеклась изучением внутреннего убранства хижины, что не услышала мягких шагов подкравшегося к ней человека. Стремительное движение — и пальцы незнакомца сомкнулись на ее запястье:
