с лордом цены на древесину, договор с Франкией о мире и прочие важные вещи. Через некоторое время Анна поняла, что все разговоры идут по кругу. У герцога и герцогини были устоявшиеся мнения по каждому вопросу, и они, лишь чуть меняя слова, говорили одно и то же весь вечер. Выглядело это, примерно так: -- Договор с Франкией – хорошо, оттуда идут товары, но франки коварны и, кроме того, их нельзя считать истинными католиками! Да, сеньор Пельдо, вы совершенно правы! Следующий диалог герцога звучал так: -- Его величество мудр! Этот мирный договор с Франкией принесет нам процветание, герцог Энрикес. Но все же франков нельзя считать истинными сынами Матери Церкви! Анна была почти счастлива, когда на пути ее семейки попался, наконец, тот самый посол Франкии. -- Герцог де Рогерд! Счастлив приветствовать вас, – дядя кланялся, а Анна, стараясь не слишком пялиться, внимательно рассматривала одежду франкийцев. Сам посол, немолодой уже, но достаточно крепкий еще мужчина, был одет в светло-серый атласный костюм. Его воротник был совсем не велик и форму имел такую, что позволял видеть даже кусочек шеи. Штаны были весьма свободного кроя, длиной до колена и собраны на узком манжете. Они – мягкие и удобные, в отличии от жестких коротких буфов принятых в Эспании. Белые чулки и черные туфли с золочеными пряжками. Лицо бритое, чуть надменное, узкие губы поджаты. Тонкие усы сбриты в одну нитку и кончики сильно подкручены. Смотрелось даже стильно, а не просто забавно. На нем не было парика, не было косметики, даже шляпа с перьями, которую он держал в руке, отличалась узкими полями и совсем скромным плюмажем. Завершал ансамбль короткий атласный плащ . Его дочь была одета в светлое платье из плотного шелка. Да, корсет имелся и на ней, но женщина не выглядела такой «закованной», как остальные. Более того, ее шея была открыта и скромный, узкий вырез отделан голубым кружевом. Немного пудры на лице, розовая помада и кокетливая мушка над верхней губой. Волосы уложены в гладкую прическу и только вдоль лица завиты небольшие аккуратные букли. Только рассмотрев одежду, Анна обратила внимание на лицо: не слишком молодое, с задорным, чуть курносым носом и уютными ямочками, которые возникали от улыбки. Пожалуй, это и было главным отличием от эспанских дворян – женщина улыбалась. На фоне темных фигур королевских гостей она смотрелась легкой и невесомой, даже чуть легкомысленной, хотя ей было явно хорошо больше тридцати, да и худышкой графиня де Линье вовсе не была. В другой обстановке она выглядела бы весьма солидной и элегантной дамой. Разговор вел герцог де Веласко. Анна не вслушивалась. Звучали все те же слова о мире между странами и выгодах торговли. -- Маркиза дель Боргетто, вы не откажетесь составить мне компанию? Предложение от графини де Линье прозвучало столь неожиданно, что, кажется, растерялись все. Однако герцог, хоть и нахмурился недовольно, неохотно кивнул головой. Судя по всему, он не мог просто так запретить дочери посла маленькую прихоть. Графиня медленно двинулась вдоль огромных колонн, прихватив с подноса лакея бокал темного, почти черного вина. Она шла неторопливо, и встречные как-то ловко расступались перед ней, давая дорогу. -- Пройдем к окнам, здесь душно… Анна шла молча, не понимая, что нужно говорить. Герцог и герцогиня отставали от них на несколько шагов, но стоило графине чуть приостановится, встали рядом. Весьма заметно поморщившись, дама вновь двинулась в путь. Между тем, поток гостей иссякал, слуги ловко скрутили и унесли дорожку, откуда-то сверху зазвучала торжественная и медленная музыка. -- Донна Анна, вы будете танцевать? Анну прошиб пот: местных танцев она не знала, но надо было что-то отвечать: -- Нет, леди де Линье. Думаю, что недопустимо веселиться на балу без моего жениха. Графиня резко оглянулась, чуть прищурившись, как будто у нее было не слишком хорошее зрение, оглядела Анну и одобрительно кивнула головой: -- О, милая донна Анна! Я счастлива найти в вас столь хорошо воспитанную особу! Я ведь состою в дальнем родстве с семьей вашего будущего мужа Максимилиана Ангуленского. Он очень строго относится к вопросам воспитания и морали! -- Я рада, что наши взгляды совпадают, – вежливо ответила Анна, не слишком понимая, что именно хочет ей сказать графиня. Между тем в центре зала собралось что-то вроде двух колец из мужчин и женщин. Кольца двигались, мужчины, стоящие в центре, оказывались напротив новых партнерш. Они кланялись, слегка приседали и делали пару танцевальных па, а потом круги снова сдвигались в сторону. Танец был неспешный, напоминал какой-то обряд, и никто не смел притронуться к партнеру руками. Эти люди существовали отдельно друг от друга, и даже музыка не способна была сблизить их хоть на мгновение. -- Во Франкии танцы совсем не такие, донна Анна. Боюсь, что вам они не понравятся. -- Я не любительница таких развлечений, леди де Линье, – равнодушно ответила Анна. Графиня сказала еще несколько ничего не значащих, пустых фраз. Анна отвечала также сдержанно и искренне не понимала ни смысла «прогулки», ни смысла беседы. Герцог начал выражать нетерпение, и графиня, извинившись за задержку, отпустила Анну, отправившись танцевать в круг с каким-то усатым кавалером. Танцев было несколько, но все довольно однотипные, прихотливые и какие-то излишне вычурные. Все больше Анне казалось, что она попала в кукольное царство. К концу бала от духоты грим у некоторых потек, и гости стали больше напоминали зомби, чем живых людей. После бала Анне снились кошмары, где стая нежити медленно тащилась за ней, а у нее не хватало сил убежать. Утро было обычным, таким же тошнотным, как и прежние, но после завтрака пожаловал падре Мигелио и торжественно заявил: -- Дитя мое, я хочу уберечь вас от скверны!
По словам падре Мигелио, скверной было всё, что относилось к
