— Разберемся, — усмехнулась Рия. — О, гляньте-ка, наша милашка идет!
К дому, где мы устроились, свернула Белокурая Знающая.
— За тобой прилетели, Дэрия, — сообщила она. — Собирай вещи.
— Уже? — удивилась я. — А мне сказали, что вечером заберут…
— Сейчас.
Сейчас так сейчас. Я зашла в дом, забрала сумку и, пожелав девчонкам удачи в Отборе и удачи вообще, поспешила за Знающей; на острове я пробыла всего месяц да один день, и хотя этот месяц был не так прост, я все равно неплохо провела время и пообщалась с местными. Девушки, освободившиеся после утренней гимнастики, смотрели на меня удивленно; Смуглая уже стояла у лодки и ждала меня. Закинув сумку в лодку, я заняла место, помахала оставшимся юницам и, чувствуя себя освобожденной, радостно улыбнулась.
— Удачи тебе, Дэрия! — сказала мне Белокурая и сама лодку толкнула. — Надеюсь, тебе понравилось на острове!
— Очень! — легко соврала я. — Всяческого вам благополучия!
— Спасибо, милая!
Аэрокар, очень похожий на тот, что привез нас сюда, покачивался на волнах весьма далеко от берега. Если бы не Смуглая и ее уверенные руки, лодку бы давно снесло течением неведомо куда. Аэл уже поднялся и слепил, океан казался синим-синим, и запах водорослей и соли казался мне приятным. Это я и запомню об острове Красоты: тепло, соленость, экстрим, когда я провела первую в своей жизни реанимацию… О неприятном запоминать не хочу, вычеркну из памяти. И скорее бы со своими связаться, наконец, полететь домой…
Смуглая помогла мне зайти в аэрокар, подала сумку и махнула рукой. Я помахала в ответ, и дверца закрылась – пропал из виду и море-окиян, и остров Красоты с буйной зеленью и шелковыми пляжами, пропала из виду Смуглая с ее сильными руками… Я вздохнула довольно, взяла сумку, развернулась и… уронила сумку.
— Здравствуйте, Даша.
— Здрасте, — разочарованно протянула я, и стоящий передо мной мужчина в белом превратился в скопление светящихся линий… а потом свет померк, в виске кольнуло, и мне, как собаке, получившей по носу, отшибло, так сказать, эмоциональный нюх. — Как вы это сделали? — недоверчиво протянула я, из состояния довольства срочно перешедшая в состояние напряжения.
— Я вас заблокировал.
Вот! Вот почему я избегаю общения с просветленными, то есть прокачанными лирианцами: они тебя и прочитать могут, и обездвижить, и вылечить, и убить, и просто подчинить своей воле, да и в узел в прямом смысле слова тоже могут свернуть – из интереса. Да и не я одна нервничаю в такой компании; всем не по себе рядом с сильными психокинетиками.
— И зачем вы это сделали? — нахмурившись, спросила я.
— Чтобы вы меня не читали.
Мне тоже не хочется, чтобы меня читали, поэтому я, проигнорировав головную боль-предупреждение, мысленно закрыла свои мысли щитом и почувствовала, как тепло приливает к кончикам пальцем, собирается в энергетических точках в теле.
— Лучше не стоит, — предупредил тип в белом. — Ваша голова скоро начнет раскалываться.
— Пусть лучше она раскалывается по моей воле, а не по вашему хотению.
— Зря. Пройдемте за мной.
Ар-р-р-р! Надеюсь, это мужик просто еще один безопасник вроде Айджа, которому велено проверить меня (хотя зачем проверять?) перед возвращением на материк. Я прошла за мужчиной в весьма просторный салон аэрокара. И снова мой взгляд зацепился за роскошь: я внимательно рассмотрела сиденья, обитые материалом матовым и немарким, оценила деревянную фурнитуру – дерево надо особым образом обработать, чтобы не заглушить сигналы передающих систем аэрокара, увидела герб правящей семьи Аэла – Арисов, сглотнула и, наверное, с меня в этот момент сошел весь загар.
— Сядьте, — приказал мужчина.
Я опустилась на сиденья; как оказалось, я могу быть очень послушной. Тип в белом куда-то нажал, и прямо из сиденья выплыла подставка с уже нарезанными фруктами и бутылкой. Я подскочила.
— Подкрепитесь; вы похудели на острове, — сказал тип.
— Там похудели все.
— Вы не одобряете? — протянул мужчина, разглядывая меня – его синий взгляд очертил мои растрепанные, волнистые после утреннего купания волосы, соскользнул на плечи, ставшие острыми, и снова поднялся к лицу.
— Жену можно выбрать и без всего этого; зачем вы издеваетесь над девочками, я понять не могу.
Мужчина усмехнулся. Как и во время прошлой встречи, он был в белой форме, но теперь, при другом освещении, выглядел немного иначе: его кожа уже не казалась такой бледной, а черты заостренными. А вот глаза так и кажутся темными издалека.
— Самые первые Отборы такими и были, — протянул тип и опустился на сиденья напротив; меня зачаровала плавная выверенность его движений. Прокачанные лирианцы, с которыми я раньше имела дело, воспринимались мной как неведомые существа, создания более развитые и, несомненно, добрые, относящиеся к остальным с умиленной снисходительностью. Но аэлцы… аэлцы славятся агрессивностью и смеются над нормами Союза, используют психокинез как оружие… Я вспомнила, как зависла под потолком без слуха и зрения, и по моей коже пошел мороз – почти настоящий. — Вы меня очень боитесь, — мягко произнес мужчина. — Сильный страх подозрителен.
— Вы меня в воздухе подвесили, оглушили и ослепили, — напомнила я.
Тип поморщился и произнес недовольно:
— Этот идиот, превысивший полномочия, уже наказан.
При упоминании наказания мне стало еще хуже, и я проблеяла как напуганный барашек:
— А от меня вы чего хотите? Почему я здесь? Кто вы вообще?
Мужчина снял берет, и я увидела рыжие, коротко постриженные волосы.
Мои собственные волосы чуть не зашевелились.
Все царевичи рыжие, кроме Эвена, которому одиннадцать лет.
Цесаревич Демрис плотный и громкий.
Нис и Вейлин худы и невысоки.
Передо мной либо Регнан, который убил жену и слывет жестоким ублюдком, либо другой рыжий военный… но с моим везением я, конечно же, повстречала первого.
— Вижу, вы меня узнали, — улыбнулся Регнан.
— Я вас не знаю, чтобы узнавать…
— Действительно, мы с вами еще не познакомились. Регнан Арис к вашим услугам.
Когда царственная особа вот так просто, без титулов и налета снобизма называет свое имя да еще и добавляет «к вашим услугам», это, мягко говоря, странно. С царевичами я раньше дел не имела, а вот с высокопоставленными лицами – да, и мне не понравилось: думай-гадай, правильно ли себя ведешь и не вызовешь ли чем-то гнев важной шишки.
— Даша Королева, — выговорила я с подозрением. И добавила тоже: — К вашим услугам, Ваше Высочество.
Аэрокар качнуло, и машина пошла на взлет. Я вжалась в сиденья и начала считать про себя; прием, подсказанный Рией – нажать на точку на запястье – мне больше не помогает от тошноты.
— Тошнит? — спросил царевич.
— Да, — напряженно ответила я, закрыв глаза. — Каждый раз при взлете и посадке… да и во время полета тоже. А я еще я в вашей воде тону. В океане близ дядиного дома нормально плаваю, а у острова Красоты топором иду вниз.
— Это из-за течения; неподалеку Неррианские острова, а там вода имеет другую плотность. Вас всегда тошнит в транспорте?
— Нет… только у вас тут…
— Значит, дело в условиях планеты и вашей низкой приспособляемости. Обычно психокинетики очень быстро адаптируются.
— И я обычно быстро адаптируюсь… — выдавила я, покрываясь потом.
— Аэл Дрид – планета не обычная.
— Каждый так говорит о своей родной планете…
Худшее кончилось – аэрокар набрал высоту и стабилизировался. Только тогда я открыла глаза.
— Солдат бы из вас не получился, — протянул царевич. — А ведь вы как врач военнообязанная. Что будете делать, если вас призовут и придется летать с планеты на планету?
— Не призовут меня… я просто диагност.
— Не просто диагност.
Регнан поднялся со своего места и сел рядом – нас разделила деревянная подставка с фруктами. Фрукты, кстати, при подъеме не вывалились из вазочки, да и бутылка не шелохнулась. Приглядевшись, я увидела специальные выемки в дереве. Его высочество куда-то нажал, и сбоку откуда-то выдвинулась узкая емкость с бокалами. Один из бокалов Регнан наполнил шипящим напитком из бутылки и протянул бокал мне.
