— прогремел чеканный голос кардинала под сводами дворца.
— Что?!Какой?! — выпалила принцесса без толики раздумий.
Верно. Именно любящий и прямой Дядя Ал подскажет, поможет в трудный час. Огонёк надежды забрезжил, также внезапно как затем и исчез.
— Не понимаю — дослушав чёткое и от того ещё более жуткое объяснение Александра, смогла из себя выдавить Роза.
— Возложить на себя сан монахини, продолжить жить во дворце как и прежде…
— Это я поняла. Я про другое. Описанный тобою способ почти ничем не отличается оттого, что предложили мне родители — Роза теряла остатки самообладания — отбросив детали я в любом случае останусь во дворце на очень-очень долго, если не на остаток дней.
— Да.
— Тогда какая мне разница? — Розу стало одолевать какое-то новое гнетущее, мрачное чувство, которого она сильно устрашилась.
— Тебе не нужно будет замуж. Сможешь продолжить также жить, как жила.
— И зачем это мне?
— Твоя реакция не понятна.
— Ничего, дядя Ал! Мне просто нужно подумать — сделав последний рывок дружелюбия, отмерила несколько неуверенных шагов в сторону принцесса.
— Решать нужно как можно быстрее. Понадобиться время, чтобы обратиться к сестре Еве и уладить все нюансы. Время выйдет — свадьбы не миновать.
Роза лишь уныло кивнула на прощание и спешно зашагала прочь. Ещё бы немного и слезы покатились бы прямо при дяде Але, который по итогу оказался безразличен к терзаниям принцессы. Принцесса не привыкла сдерживать накатывавшие на неё эмоции и то, что истерики не случилось перед королём и королевой, и тем более Александром, было равносильно подвигу и пытке по её меркам. Но она и не могла иначе. Родители пусть и озвучили саму новость, но всё же сострадали дочери, а тот, от кого Роза ожидала сочувствия… Даже так она не верила, что любимый дядя Ал желает ей зла. Но почему тогда он? Больно, от всего произошедшего больно. Где-то в груди, разливаясь сдавленными обжигающими осколками по всему телу, застревая в горле, так что становилось тяжело дышать, заставляя глаза источать солёные до горечи капли.
* * *
Лино скучал, созерцая вяло цедивший за окном мелкий дождь. До конца дня ему особо заняться было нечем. Роза занята, а погода не предрасполагает к брождениям по Колыбели в поисках время препровождения.
Чудно оно в итоге вышло. Джузеппе и правда оказался не причастен к колдовству. Если не считать чарующей внешности он вполне обычный странствующий фокусник. А вот Изабель на деле оказалась ещё той плутовкой. Ведьма захотела поиграть с мальчишкой и сотворила тёмное таинство. Дальше раскрытие тайны, очищение Джузеппе от злых чар, он всё равно любит Изабель. Лино усмехнулся. На сколько же Изабель была одинока, что за неё заступился только тот, кого она обманывала. Сцена, где они вдвоём горят на костре, и девушка раскаивается в сотворённом перед Джузеппе — так вообще нечто. Книга вполне сносная. Если бы не авторский запредельный выпендрёж мастерством достать уха пяткой, Лино даже бы сокрушился, что пролистал её, бегло освоив сюжет. А так…Слишком заумно.
Темные тучи превратили день в полусумрак. Молодой Бенедетти пожалел, что они с Розой не прихватили диковинный светильник эльфийской работы, который Кони достала в последнюю свою ходку по делам. Захлопнув книжку, он томительно бездеятельно уставился в окно. Зря прочитал — надо было всё же с ней продолжить. Как всегда я…Не успел Лино глубоко уйти в самокопание, как входная дверь отворилась, привлекая его внимание.
Лино тут же вскочил с лежбища, и застанный врасплох судорожно осмотрел источник всхлипывающих звуков. Перед ним с распустившимися слегка наводопевшими волосами, в измаранном вероятнее всего в нескольких встречах с землёй платье, раскраснелыми щеками и глазами, из которых струились неиссушаемые ручейки, то и дело утираемые рукавами. Какое-то время Лино и Роза стояли неподвижно. Роза за стеной солёного водопада не заметила Молодого Бенедетти, а он в свою очередь едва не трясся от волнения и не знал, как подойти к принцессе. Наконец, Роза ошарашенно провела взглядом по фигуре Лино и тотчас роняя новый заряд слёз прильнула к нему и уткнулась в его грудь. Лино в страхе, будто бы перед ним не человек, а хрупкая фарфоровая ваза, сделать лишнее движение застыл на месте, а затем медленно положил руки на спину Розы.
Так они и стояли. Тихо. В приглушённом свете осеннего пасмурного дня. Лишь дождь и редкие гортанные звуки и вздохи прорывали мертвенную тишину. Трепетно прислушиваясь к глухим стенаниям принцессы, Лино уловил трезвонно надрывный стук её сердца, как тогда казалось, готового вырваться из груди с любым следующим ударом.
Молодой Бенедетти не знал, что же случилось, как утешить Розу. Слов на языке не было, а, открывая рот в порыве влюбленного отчаяния развеять непостижимую тоску, звуки не вылетали. Просто исчезали, ещё и не родившись где-то в глубине. Так бы и стояли они в безмолвии, кабы слово не взяла принцесса.
— Ты ведь не врал, когда говорил — голос Розы тихий словно шёпот и глубокий, глухой словно из печной трубы, прерываемый то и дело вздохами и шмыганьем, заставил Лино скрепить сердце — когда грозился, что заберёшь меня. Что мы вместе пойдём наружу. Неважно куда. Хоть куда-нибудь. Ты ведь не врал? — подняла глаза Роза, так что у Лино перехватило дыхание.
Она имела ввиду их разговоры. Отрешённые, пустые, но похоже очень для неё важные. Ответ на вопрос, который она задала, Лино и сам не знал. Не мог же он тешить её эфимерным, несбыточным, зная как она к этому относится. Не мог же?
— Да, конечно — смог выдавить Лино и утёр слезу, шально выкатившуюся из-под век.
— Тогда сделай то, что задумал. Прошу тебя. — отказать столь жалостливому и неподдельно истошному и наравне с тем еле слышному прошению принцессы он никак не мог, хотя и совершенно не знал, что он может сделать.
Приподняв голову, Молодой Бенедетти обнаружил поразительный своей тревожностью взгляд Кони. Сжимая в руках курчавое полотенце, она молча смотрела на него, однако чёрными, точно двумя вороными, глазами Кони выдавала доселе за ней не замеченное беспокойство. Дрожавшие чёрные диски больше не источали того уверенного холода — лишь заботливую тревогу и откровенное незнание, что делать. Будто бы вопрошая к Лино, Кони не отрывала взгляда, отчего Молодой Бенедетти набрался духа и поглаживая Розу по волосам заявил:
— Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива. Я клянусь.
— Вправду ль это единственный выход, Ваше Святейшество? — королева Ада искала утешения в пространных глазах Александра — мы верим, вы
