***
Иловирис и не пыталась быть тихой. Ее всегда окружал шум – и звуковой, и световой. Переливы дорогих ярко-багряных юбок, блеск серебра и золота, театральные жесты, высокий, чуть визгливый голос. Когда я смотрела на нее, мне казалось, что она как-то изменила свою внешность: губы были чересчур красными, локоны – смоляными, кожа – мраморно-белой. Невероятная красавица, заполнявшая собой пространство.
Другие наставники быстро уставали от Иловирис. Ее было слишком много, она питалась вниманием, с неизменной страстью разглядывая себя глазами других. Ей сложно было не восхищаться – и так же сложно симпатизировать, как по мне.
Даже стезя, которую она выбрала – путь иллюзиониста – отличалась от большинства. Шепчущие боялись сунуться в эту тему, полагая, что необходим очень выраженный талант и очень высокий уровень силы. Но у Иловирис получалось.
«Теа не берет слабых», - твердила я себе теперь.
.
-Раз уж блаженная Лариана теперь с нами, - надменно протянула красавица. – У нас есть шансы вытащить совсем новичков, так ведь? Неплохо, это действительно неплохо. Проверишь их.
-Пожалуйста, прекрати называть меня блаженной, - остановилась посреди улицы я. Спорить с Иловирис было непросто, но и терпеть подобного отношения я не хотела. В конце концов, вся иерархия Обители, в которой я раньше состояла, разрушилась, как только я бежала прочь. – Есть, в чем меня упрекнуть – говори прямо.
-О, я не хотела тебя обижать, - оскалилась Иловирис. – Просто ты всегда была столь увлечена служением. И помнишь, как с пеной у рта отстаивала, что никто не захочет в Приют?
-Я и сейчас не уверена ни в чем, - твердо ответила я, встречаясь взором с колючими черными глазами. – Кроме того, что хочу вытащить всех, кого смогу, чтобы Келлфер не убил их.
-Директор тебе не сказал, - ослепительно улыбнулась Иловирис. – Он уберет всех, кто дал Теа клятвы в ее экспериментальном трансе. Ты ведь тоже давала. Странно, что ты здесь.
-Я никогда ни в чем не клялась Теа.
-А, ну да, - издевательски протянула шепчущая. – Ты же не помнишь. На всех транс работает по-разному. Но давай так: если ты окажешься с ножом, приставленным к горлу нашей матери-благодетельницы, у тебя рука не поднимется ее прирезать.
-Разумеется, - внезапно вступилась за меня Ула. – Как и у меня. Разве это о чем-то говорит?
-О том, что вы или поклялись Теа, что не причините ей вреда, или что вы слабачки. Ты, Ула, явно можешь Теа хотя бы возражать, раз на собрании выступила за Приют. А насчет блаженной я не уверена.
-Ты слишком резка, Иловирис, - охладил пыл женщины Цион. – Выбирай выражения.
-Хорошо. Тебе приходилось хотя бы не соглашаться с Теа? – обратилась она ко мне.
Несмотря на издевательский тон, врать я не захотела. Слишком высоки были ставки – и слишком страшно всех подвести. Если Иловирис говорила правду… Свет, я и думать не хотела, что это означало.
-Кажется, нет. Но когда Теа думала, что я обвиняю ее, она не удивилась, - медленно ответила я. – Значит, я не давала такой клятвы?
-Или она решила, что не сработало, - кивнул Цион. – Теа пробовала разные подходы. Считается, что если человек не помнит своей клятвы, она не действует. Развиваясь как знаток разума, Теа преодолела эту грань. Однако действует не на всех и не одинаково. Мы не знаем, как ты поведешь себя, когда столкнешься с Теа напрямую.
-Вы участвовали и в этом? – прошептала Ула, и я вдруг поняла, что ей по-настоящему больно.
-Скорее, был в курсе. Это не сфера моих интересов.
-Цион, не пытайтесь объяснять, - кокетливо пропела Иловирис. – Добренькие девочки не поймут.
-Иловирис, или ты прекратишь их унижать, или я заставлю тебя замолчать, - оборвал ее Цион. – Лариана, Келлфер действительно не рассказал тебе о том, почему ждет неделю?
-Я думала, чтобы увидеть, кто может учиться в Приюте, - неуверенно ответила я, чувствуя себя полной дурой. Все здесь знали больше, чем я, и информации было так много, что я не успевала осознать ее. Клятвы, трансы, проверки. Голова шла кругом.
-Все, кого Теа забирала, очень сильны и могут учиться, - терпеливо пояснил Цион. – Однако клятвы Теа делают их спящим оружием, которое Келлфер не станет оставлять в строю. За эту неделю его задача определить, кто из наставников пойдет против воли Теа, таким образом доказав, что он не в ее полной власти. То же с учениками, но с ними шансов меньше: Теа шлифует свое мастерство, так что те, кого она заставила клясться недавно, могут быть очень сильно… - Он некоторое время подбирал слово. - … испорчены. Но так как сам ее подход нов, она учится, осечки случаются. И наша задача – помочь их найти.
-Или не помогать, - подхватила Иловирис. – Директор Келлфер и так делает нам одолжение, что возится. Поэтому чем больше мы спасем – тем больше выживут. Сдается мне, это даст нам пару очков в Приюте. Мне в этом плане цены нет, я создаю иллюзию Теа и просто смотрю, кто может не слушаться ее или даже напасть, а кто нет. Я вытащила уже шестерых. И сегодня снова вернусь в Обитель. Теа меня не поймать, пока Келлфер дает пройти защитный периметр. А он считает меня очень полезной, - с гордостью добавила она.
-Что я могу сделать? – выступила вперед я.
9. Возвращение в Обитель
Я собиралась вытащить Мара и остальных. Эти ребята доверяли мне свои души, и я была уверена: они меня послушают. Собственно, только меня они и послушают сейчас, ведь привыкли, что я каждый день разделяю их горести и радости. Я точно окажусь им ближе, чем пока не знакомые наставники, и может, даже чем далекая Теа, несмотря на весь ее непререкаемый авторитет.
Келлфер, спокойно выслушавший мои сбивчивые аргументы и просьбы, на удивление не стал ничего запрещать, только усмехнулся сам себе и приказал подождать до ночи, когда он откроет путь для Иловирис. Эти слова почему-то задели меня: то, что черноземелька посещала его покои под пологом ночного мрака, я уже слышала, но после разговора с самой Иловирис надеялась, что она переоценивает собственную значимость и появляется в Обители не для того, чтобы разделить с Келлфером ложе.
Иловирис рядом с ним… ворковала. Я никогда не видела ее такой кроткой, горящей, смущающейся. Она была сама услужливость, само понимание, готовая поднести воды или облить грязью Теа, лишь бы доказать свою преданность. Келлфер относился к ее стараниям снисходительно, но обращался к ней часто. Кажется, они понимали друг друга с полуслова, и это тоже кололо меня, хотя я и понимала, что Иловирис я не соперница и никогда ей не была.
Келлфер сформулировал это именно так: «Пройдешь сквозь периметр вместе с Иловирис».
С нами вызвался вернуться и Цион, но ему Келлфер настрого запретил появляться в Обители. Я не поняла повисших в воздухе недосказанностей, но сложилось впечатление, что Келлфер всерьез опасался, вдруг Теа сумеет поймать Циона и что-то сделать с ним. Целитель не расстроился, лишь пожал плечами – и согласился ждать наших успехов. Мне показалось, он как-то странно посмотрел на Улу, а она вся сжалась под его взглядом, будто хотела, но не давала себе заплакать. Я пообещала себе расспросить ее позднее, когда каждое наше слово не ловят несколько пар ушей.
Мы были похожи на разведчиков с тайной миссией. Под чужими именами прятались в неприметном гостевом доме Ллинайны, ограждались глушащими звуки и отводящими глаза заговорами, продумывали планы, рассуждали о мотивах Теа. Говорить о наставнице у нас получалось только шепотом, мы неосознанно понижали голос, произнося ее имя, и избегали откровенных упреков, будто она могла нас слышать. Такому мороку подвергались все, кроме Циона.
Когда я обратила на это внимание, Иловирис фыркнула, словно я сморозила глупость, и громко, обращаясь к молча читавшему в кресле Келлферу, сказала, что она не овечка, чтобы бояться ругать имя пастуха. Имени пастуха, правда, так не назвала, так что проницательный Цион только усмехнулся, и Иловирис сжала зубы в улыбке.
