— Почему он и его отец? Оба экс военные, бывшие сотрудники спецназа, в отличной форме, да еще и ростом под два метра. Ты видел остальных членов розыскной группы. Пал бы твой выбор на Кроуфордов?
— Ни один из знакомых мне вампиров не был бывшим военным. Они немертвые, но это не исключает опыта, прожитого при жизни.
— Намекаешь, что они не могли судить, кто представляет для них опасность, а кто нет?
— Не в той степени, в которой можем мы с тобой.
— Но двое огромных мужчин… чтобы это понимать тренировка не требуется.
— Верно.
— Это как прайд львов загоняющий жирафа, когда вокруг полно газелей.
— Но если у тебя достаточно львов, ты можешь загнать и жирафа, и если у тебя слишком много львов, то требуется что-то покрупнее, чтобы их прокормить. Ты сама сказала, Анита. Это была самая большая группа плотоядных зомби, какую ты только видела.
— Да, но они не съели мужчин. Я имею в виду, зомби. Львы поймали жирафа, но не съели его. Почему?
— Только одного из них.
— Но даже если они не съели одного не значит, что так они поступили с другими. Никки, ты их видел. Они ели всю плоть. Съели достаточно, чтобы изувечить старшего Кроуфорда и убить его, но не достаточно для прайда львов, поймавшего целого жирафа. Похоже, будто они думали как серийные убийцы, а не зомби.
— Некоторые вампиры — серийные убийцы, — ответил Никки.
— Верно, но не похоже, что произошло именно это. Да, технически большинство вампиров — серийники, но лишь потому, что им приходится кормиться людьми, а не потому что они хотят их убивать. Исход тот же, но мотивы очень разные.
— Но в любом случае человек оказывается мертв.
— Только серийные убийцы не гнушаются пыток или способов убийства. Тела же в подвале были просто мертвыми.
— Я заметил, что у многих тел были вырваны глотки.
— Мне не удалось все как следует рассмотреть, но ближайшие к нам тела были с нетронутыми глотками.
— Возможно, были разорваны другие артерии и вены.
— Возможно.
— Ты рассказывала, что зомби должны просто есть до отвала, а затем оставлять тела, после чего их найдут или они разложатся, как получится.
— Обычно так и есть, — ответила я.
— Тогда что заставило тех зомби просто убить людей и сложить их в кучи?
Я посмотрела на Никки.
— Повтори.
— Они сложили их как продукты или поленницы дров на зиму.
— Я подумала о фотографиях из моей книги по истории о концлагерях, где складывали тела друг на друга в кучи.
— Анита, они не были небрежно свалены. Там были аккуратные, упорядоченные горки. Если просто накидать тела в кучу, они не сложатся так ровно.
Я задумалась откуда ему об этом известно, но спросила другое:
— Зачем бы укладывать их в такие кучи?
— Это была продуктовая база.
— Зомби, даже пожиратели плоти, такое не делают, Никки.
— А гули?
— Если это старая стая, которая несколько лет незамеченной слонялась поблизости, они бы начали извлекать свежепогребенные тела так, чтобы могила выглядела нетронутой, и я видела, как они хранили тела в склепе на прозапас, но это редкость. Я о том, что встречала лишь пару случаев, когда гули были настолько организованны. Обычно они действуют более дико.
— Анита, многие хищники оставляют еду на потом. Они затаскивают ее на деревья, хоронят под листвой, прячут от других хищников, но планируют съесть ее позже, если ничего больше не найдут.
Я обдумала его слова. Никки был прав насчет диких хищников.
— Ладно, допустим, что это просто другой вид хищника, тогда зачем столько тел?
— Должно быть группа гораздо больше, чем мы предполагаем.
Я покачала головой.
— Пропало не так много людей. Даже если добавить к этому вампиров и зомби, которых мы уже уничтожили, все равно недостаточно пропавших, требуемых для такого рода провизии Никки, тела числились бы пропавшими, если бы мы смогли оставить хоть что-нибудь не сгоревшим, чтобы идентифицировать.
— Сколько зомби может прокормить этот запас?
— Черт, да понятия не имею. Я никогда не слышала о такой многочисленной группе.
— Тогда гули. Сколько могло бы пропитаться из того склада продовольствия?
Я обдумывала это, попыталась представить.
— Самая большая стая гулей, о которой я слышала, насчитывала более ста особей, и это было в Восточной Европе. Думаю, что такой большой группе потребовалось бы столько еды.
— Но гули едят и сильно разложившиеся тела, верно?
— Да.
— А зомби?
— Нет, им нравится более свежее мясо.
— Значит, либо это косящие под гулей зомби, которые не прочь побаловаться разлаженкой, либо что? — спросил Никки.
— Либо вампир планировал увеличение потребности в еде.
— Анита, есть лишь одна причина в потребности такого количества еды.
— Он планирует создать много зомби.
— Очень много, но мы уничтожили его жуткую забегаловку, поэтому, если он продолжит поднимать больше зомби, то откуда ему брать еду?
— Мы, мы, — послышался голос с постели, хриплый, будто человек в последнее время не много разговаривал.
Мы с Никки повернулись и обнаружили, что Малыш Генри смотрит на нас большими карими глазами.
— Кто, «мы»? — спросила я.
— Люди, — ответил Генри. Его глаза чуть расширились, рот раскрылся, когда дыхание ускорилось.
— Что люди?
Генри открыл рот и закричал:
— Боже! Боже! Боже! — Он вскочил на кровати, сдирая трубки и провода.
Мой крест запылал раскаленным пламенем. Я выхватила оружие, потому что если горит крест, то поблизости вампир и он совершает что-то плохое. Никки тоже достал оружие, поэтому, когда в палату вбежали доктор и медсестра, мы оба были вооружены.
— Что вы делаете? — требовательно спросил доктор Эймс, прикрывая глаза от света моего креста и подбегая к пациенту.
— Вампир, — ответила я. Я знала, что вампиры могли быть невидимы простому глазу, даже для меня.
Доктор Эймс и маленькая блондинка медсестра пытались не дать Генри вырвать трубки, но трудно удержать кого-то настолько большого. Я бы отправила Никки на подмогу, но у нас возникли дела поважнее.
— Двигайся вдоль стены, проверяй углы палаты, — приказала я Никки.
— Думаешь, вампир все это время находился здесь?
— Без понятия, но мой крест говорит, что он здесь.
Никки и я двинулись по периметру палаты, оружие наготове, плечо шаркает стену, поэтому если вамп не был заметен нашему глазу, мы бы на него наткнулись. Невидимый не значит менее твердый.
Меня почти ослепляло сияние креста. Я подумала надеть солнечные очки, но не хотела перекладывать пистолет в другую руку. Краем глаза я уловила движение, но это оказалась медсестра, которую отшвырнули через палату. Генри по-прежнему орал, бессловесно, рвано, неистово. В попытке удержать его сбежались полицейские и еще медсестры, но и их святые предметы вспыхнули голубовато-белым. Копы повыхватывали оружие.
