а Крис прожигал меня возмущенными взглядами.
Если на пути на бал в нашу с Грегори карету села Флоренс, то на обратном ее опередила Зоуи, даже не обсуждая этот вопрос. Крис проводил ее несчастным взглядом, но не стал комментировать. Едва карета выехала из королевского сада, как я опустила шторки, пересела на сиденье к Зоуи и сжала ее руку:
— Как ты?
Она выдохнула, сгорбилась немного, будто сдулась и выдавила из себя слабую улыбку:
— Нормально.
— Ох, дорогая... — я обняла ее, но заметила, что в первый момент Зоуи напряглась в моих руках, правда, через секунду расслабилась. — Надеюсь, ты не веришь тому, что прочла в том дневнике?
Она помолчала несколько секунд, потом вздохнула и обхватила меня руками за талию:
— Как бы там ни было, это прошлое. Мы перевернули страницу и строим отношения в нашей семье заново. Если я не буду прощать чужие ошибки, то как я могу надеяться, что кто-то простит мои?
— Очень мудрые слова, — улыбнулся Грегори, будто говоря «и я знаю, у кого ты этому научилась».
— Это просто ерунда, бред, фантазии. Мало ли что написать можно, — стыдясь чужих записей, пробормотала я.
— Да я в них и не вчитывалась. Посмотрела, что дневник не обновлялся уже многом месяцев, и все. Меня больше испугало то, что герцогиня зачем-то хочет нас рассорить. Мы одна семья, между собой разберемся. А она точно не из добрых побуждений решила влезть в наши отношения, — Зоуи отодвинулась от меня и заглянула в глаза. — Что это за документ она хочет получить? Что за список акционеров какой-то горной компании? Где он?
— Мы и сами этого не знаем, — призналась я, покачав головой. — Если бы мы его нашли, это помогло бы обелить имя твоего отца и решить многие наши проблемы, но никто не знает, где он спрятан.
— Отец всегда говорил, что все самое важное у нас лежит в сейфе, подле реликвий рода. Но теперь у нас и их нет, они исчезли из коробок, — всхлипнула Зоуи.
Я обняла ее, поглаживая по спине.
— Вероятно и реликвии у организатора, — задумчиво произнес Грегори. — Наверное, пошли вместо очередного взноса, маркиз надеялся их вернуть с процентами. Если мы сегодня сможем разоблачить преступников...
Решительно выпрямившись, Зоуи заявила:
— Я готова.
— К чему? — опешила я.
— Как же? Я ведь должна пойти на встречу к тому, кто приедет за документом, — заметила она.
— Вы, юная леди, будете спать спокойно в своей комнате, — нахмурился Грегори.
— Но Как же? А вдруг преступник не покажется, если не увидит меня в саду? Вдруг он насторожится и скроется.
Я испуганно перевела взгляд на Грегори, в чем-то Зоуи была права.
— Одолжим твой плащ, вот этот, и какое-нибудь старое платье, какое не жалко. Найдем невысокого гвардейца, издали и в темноте он сойдет за тебя. Но зато при нем будет оружие, и он сумеет продержаться, пока не подоспеет подмога.
— Но я могла бы сама... — попыталась возразить Зоуи, но сдулась под нашими хмурыми взглядами.
— Я понимаю, что это может казаться очень интересным, но ты должна понимать, что, вмешиваясь в расследование, ты подвергнешь опасности и остальных участников, — рассудительно произнесла я, хотя мне и самой хотелось быть рядом с Грегори ночью. — А если тебя возьмут в заложники? Ты ничего сделать не сможешь, а, спасая тебя, люди принца могут пострадать. Это их работа, им ее и делать. А наша работа — подчиняться профессионалам.
Зоуи нахмурилась и поджала губы, но все же согласилась.
Приехав домой, мы постарались создать впечатление обычной рутины. Дети ушли в дом, а мы с Грегори еще долго прощались на пороге, после чего он уехал к себе, чтобы через некоторое время вернуться скрытно. Люди принца Джозефа уже были на территории сада — приехали еще до окончания бала, все обследовали на предмет слежки и скрылись среди деревьев так, что не найдешь. Даже охрану, организованную Грегори, куда-то убрали или спрятали, чтобы не спугнуть преступника.
Зайдя в дом я успокоила своих детей и велела разоблачаться и спать. Важно было к полуночи создать у преступника впечатление, что все уже заснули, и Зоуи сможет спокойно сбежать незамеченной в темноте. Как и договорились, мы передали ее старое платье и плащ людям Джозефа, и «легли спать».
Сама я переоделась в гостевой комнате, но сна не было ни в одном глазу, поэтому спустилась в облюбленную мною малую гостиную. Грегори обещал зайти, когда все будет кончено, чтобы я не волновалась. Я опустила портьеры и погасила свечи, спрятала только один огарочек в самом дальнем от окна углу, чтобы не сидеть в темноте, но и не светить преступникам. Читать было невозможно, остро не хватало телефона или еще какого-нибудь развлечения. От нечего делать я принялась повторять слова старых театральных постановок, которые сохранились в памяти, но все равно каждую минуту отвлекалась и косилась на большие механические часы с гирями и маятником — их позолоченные стрелки можно было разглядеть даже в отсветах слабого огонька.
Вот уже полночь, минута-другая, но ни шороха, ни звука. И Золушка не сбежала с бала, потеряв по пути свою туфельку. И Мороз не появился, грозясь меня покарать за это...
— Все кончено! — резко распахнулась дверь, едва не доведя меня до инфаркта. Грегори вбежал в гостиную, обнял меня и поцеловал в щеку: — все, мы поймали его.
— Кого?
— Доверенного слугу герцога Рифмоса. Теперь они не отопрутся. Джозеф дал мне буквально пять минут, нужно бежать обратно, чтобы срочно устроить допрос.
Я покрепче прижалась к нему, вдыхая запах наполненной влагой летней ночи:
— Хорошо.
— Скоро все закончится, — Грегори погладил меня по спине, успокаивая.
— Только начнется. Начнется мирная и спокойная жизнь, — улыбнулась я, заглядывая ему в глаза.
Вдруг ночную тишину разорвал истошный женский крик.
Матильда
— Не-е-ет! — полный боли и страха далекий крик заставил в панике сжаться сердце.
— Девочки! — ахнула я и выбежала вон из гостиной, Грегори следовал за мной по пятам.
В голове билась мысль, что я что-то сделала не так, где-то не досмотрела, не доделала, не смогла уберечь, защитить, упредить, закрыть своей спиной.
Хорошо, что Грегори сообразил
