– На сегодня мы закончили. Если вы вспомните еще что-то, позвоните нам.
Я кивнула и тут же сморщилась от боли. Кажется, мне вообще не надо шевелиться.
– Солнышко, как ты? – заботливо склонилась надо мной мама. – Пойду найду доктора, тебе нужно обезболивающее. Потерпи немного.
Да, пусть перестанет все болеть. Не могу больше.
– Вам уже не о чем волнова… – хотел попрощаться со мной коп, но вдруг его перебил голос из рации.
– Внимание всем патрулям! Район Вел Сприн Роудс. Внимание всем патрулям! Жертва – девушка. Шестнадцать-семнадцать лет. Неотложная медицинская помощь. Возможен смертельный исход.
Просто совпадение? Маленький город, несколько улиц, один возраст… Этого не может быть!
Я взглянула на Дэймона – он все слышал.
– О, боже, – вздохнул полицейский и нажал кнопку рации: – Патруль 414. Выезжаем из госпиталя к месту происшествия.
Продолжая что-то говорить, он выбежал из палаты. Кроме нас с Дэймоном, больше никого здесь не осталось. Он внимательно смотрел на меня. Я отвернулась, пронзенная новым приступом боли.
Через некоторое время в палату вошла мама, а следом за ней – доктор.
– Милая, у доктора Майклза хорошие новости.
– Ну что ж, переломов у тебя нет. И сотрясения мозга тоже. Ты можешь ехать домой, но не забывай – тебе нужен постельный режим, – доктор потер седые виски и посмотрел на Дэймона. – Но если вдруг почувствуешь провалы в памяти, головокружение, тошноту или проблемы со зрением – немедленно приезжай обратно.
– Хорошо. – Я покосилась на таблетки.
Я сейчас вообще на все согласна, лишь бы…
Доктор ушел. Мама протянула мне таблетки. Я тут же, не глядя на названия и состав, проглотила две штуки. На глаза опять навернулись слезы, я взяла маму за руку и вдруг услышала знакомый голос в коридоре.
В тот же момент в палату ворвалась бледная Ди:
– О Кэти, как ты? В порядке?
– Нормально. Только вот, видишь, – я показала ей перевязанную руку и улыбнулась.
– Я не могу поверить, что это случилось с тобой! – Она повернулась к брату: – Что там произошло? Я думала, ты…
– Ди, – предостерег ее Дэймон.
Она присела на край моей кровати:
– Кэти, мне так жаль.
– Да ладно тебе.
Такое чувство, что она чувствует себя виноватой. За что?
Кто-то обратился к маме по громкой связи – ее вызывали в другое отделение. Она поспешно вышла, пообещав быстро вернуться обратно.
– Тебя выпишут сегодня? – спросила Ди.
– Думаю, да, – кивнула я и, немного помолчав, добавила: – Как только мама вернется обратно.
– А ты его видела? Того, кто на тебя напал?
– Угу. Нес какой-то бред. – Я прикрыла глаза и с трудом открыла их снова. – Требовал, чтоб я сказала, где какие-то «они». Жесть, в общем.
Я поерзала на жесткой кровати – боль постепенно уходила.
– Надеюсь, они тебя быстро отпустят. Ненавижу больницы. – Краски еще не вернулись на лицо Ди.
– И я.
Она поморщилась:
– Здесь все время отвратно пахнет.
– Я говорю маме то же самое, но она думает, что это все мое воображение.
– Да нет, на самом деле это запах болезни – не воображение.
Все это время Дэймон молча стоял у стены и прислушивался к каждому нашему слову.
Ди обещала, если моя мать не сможет освободиться пораньше, они сами отвезут меня домой. Я не переставала удивляться этой парочке. Среди белых стен и бледно-зеленых медицинских пологов они выглядели совершенными чужаками, точно прилетевшими из космоса. Я здесь сливалась с линолеумом – настолько была привычна и обыденна. Их же не заметить просто невозможно.
Видимо, хорошее лекарство мне дали, если меня вдруг так потянуло на лирику. Ди села так, что мне было не видно ее брата, пришлось мне подвинуться. Я вдруг поняла, что, если не вижу его, начинаю впадать в панику. Он по-прежнему стоял, закрыв глаза и привалившись к стене, и делал вид, что происходящее его никак не касается. Он мог обманывать кого угодно, но только не меня. Я видела, как все клокочет и сжимается у него внутри – точно адская пружина, готовая выстрелить в любой момент.
– На самом деле ты хорошо держишься. Я бы забилась в угол и билась бы там в истерике по полной.
– Подожди, – пробормотала я. – Все еще будет.
Я не знаю, сколько времени мы так просидели. Внезапно к нам ворвалась мать. На ней лица не было.
– Девочка моя, тебе, видимо, придется еще подождать какое-то время. Это, конечно, ужасно, но привезли сразу несколько пострадавших. Мы должны помочь им и отправить в другую больницу. Я пока не могу уйти, медсестер и так не хватает.
Обида захлестнула меня. Я смотрела на нее и не могла поверить: меня сегодня чуть не убили, мне так нужно, чтобы она была рядом со мной.
– Миссис Шварц, давайте мы отвезем ее, – вмешалась Ди. – Она очень хочет домой, а нам совершенно несложно это сделать.
Я взглядом умоляла маму, чтобы она сама отвезла меня и осталась рядом.
– На самом деле мне будет спокойнее, если Кэти останется здесь, пока я не освобожусь. Вдруг у нее все-таки есть сотрясение мозга. И… я боюсь, что с ней еще что-нибудь случится.
– Мы проследим, чтобы ничего не случилось, – серьезно и спокойно сказала Ди. – Мы отвезем ее домой, и обещаю, что не оставим ее одну, будем рядом столько, сколько потребуется.
Я видела, как мама мечется между мной и своей работой. Представляю, какой нелегкий выбор стоял перед ней! И еще я очень хорошо знаю, что видеть меня здесь, лежащей среди больничного окружения, ей тяжело из-за страшных воспоминаний об отце – еще совсем недавно он мучительно умирал в такой же обстановке.
Я взглянула на Дэймона и вдруг почувствовала, что обида оставила меня. Я лишь слабо улыбнулась:
– Все в порядке, мама. Мне правда уже лучше. Думаю, ничего со мной больше не случится. Лучше я поеду домой.
Мама вздохнула:
– Не могу поверить, что за один вечер столько жертв!
Голос из динамика снова назвал ее имя. Она же вдруг вскочила и…
– Да пропади они все пропадом! – очень непохоже на нее.
Ди тоже встала:
– Мы позаботимся о Кэт, миссис Шварц.
Мама посмотрела на меня, а потом на дверь:
– Хорошо. Но если вдруг что-то пойдет не так, если голова совсем разболится, немедленно звоните мне. Нет! Сразу в «Скорую».
– Конечно, мамочка, – пообещала я.
Она наклонилась и поцеловала меня:
– Хорошо, милая, отдыхай. Люблю тебя.
И выбежала из палаты.
Ди бодро улыбнулась мне, я вздохнула:
– Спасибо, конечно. Но вам необязательно оставаться со мной.
– Еще чего! Возражения не принимаются. – Она направилась к двери. – Пойду-ка я лучше выясню, что нужно сделать, чтобы поскорее уехать отсюда.
И тут же скрылась в коридоре. Я и глазом не успела моргнуть, как Дэймон оказался у изножья моей кровати. Судя по всему, он настроен весьма решительно.
Я прикрыла глаза:
– Опять хочешь поглумиться надо мной? Я немножко не в форме, чтобы давать отпор.
– Или упираться?
– Какая разница сейчас? – Я открыла глаза и увидела, как внимательно он всматривается в мое лицо.
– Ты точно в порядке?
– Точно! – я нахмурилась. – Лучше скажи, почему Ди считает себя в чем-то виноватой передо мной?
– Просто ей не нравится, когда людям плохо, – мягко ответил Дэймон. – А рядом с нами это обычно случается.
Внутри меня все похолодело. Он проговорил это слишком спокойно, даже обыденно, но я видела, как больно ему от этих слов.
– В каком смысле?
Он не ответил.
Ди ворвалась в палату, сияя улыбкой:
– Можем драпать отсюда с чистой совестью – выписка от доктора есть!
– Ну что, тогда домой, – ответил Дэймон и подошел ко мне.
Вначале посадил на кровати, потом поставил на ноги. Очень неожиданно! Я сделала несколько неуверенных шагов и остановилась.
– Ого! Я, кажется, сейчас взлечу.
– Это из-за лекарств, – сочувственно сказала Ди.
– Главное, чтобы язык не заплетался, да? – спросила я.
– Ну, тебе это не грозит! – рассмеялась Ди.
При этих словах я почувствовала, что падаю. Но Дэймон успел меня подхватить, на секунду прижав к своей крепкой груди, и усадить в кресло-каталку.
– Ничего не поделаешь, такие правила, – пояснил он, уже выкатывая меня из палаты.
Мы немного задержались в регистратуре, подписывая всякие нужные бумаги, и поехали на парковку. Точнее, поехала я, а Дэймон катил меня. Осторожно, чтобы ненароком не задеть перевязанную руку и вообще не причинить лишней боли, он пересадил меня с каталки в машину Ди.
– Мне кажется, я сама бы могла это сделать, – улыбнулась я ему, устраиваясь на заднем сиденье.
– Могла бы, да. – Он открыл другую дверцу и сел рядом.
Я постаралась держаться ровно, никуда не заваливаясь, но едва Дэймон устроился рядом, моя голова сама упала ему на плечо. Он на мгновение замер, потом поднял руку и прижал меня к себе. Как же тепло и спокойно в его объятиях. Нет ничего более правильного, чем сидеть вот так, прижавшись к нему, и чувствовать его защиту. Интересно, это так действуют таблетки, что мне кажется, будто он крепче и крепче обнимает меня, или все-таки нет?
