Вздохнув, Сторми пересекла комнату и запрыгнула на широкую двуспальную кровать, утонув в мягких одеялах и матрасах, и уютно устроилась там, поджав под себя ноги.
— А ты объяснила ему, как сильно он заблуждается?
— Я была ошеломлена его словами. Понимаешь, он застал меня врасплох. Я не знала, что сказать. Черт возьми, и до сих пор не знаю. — По ворсистому ковру Макс проследовала к французскому окну и стала смотреть на звезды, сияющие в черном бархате полуночного неба.
— Определенно, тебе нужно объяснить ему, что ты никогда не считала его кастратом. Я имею в виду, если он и правда так думает, это неблагоприятно отразится на его эго.
Некоторое время Макс молча покусывала губы.
— Я знаю, что мне нужно сделать — надеть черную ночную сорочку, ворваться к нему в спальню и продемонстрировать всю серьезность моих намерений.
Оторвавшись от созерцания величественного пейзажа за окном, она направилась к комоду, занимавшему большую часть стены, и достала из верхнего ящика ночную сорочку. Над комодом висело зеркало в виде полумесяца в деревянной раме, и Макс, приложив к груди сорочку, оценивающе воззрилась на свое отражение.
— Макси, а тебе не кажется, что, увидев тебя в этом виде, Лу немедленно помчится назад в Уайт-Плейнс с такой скоростью, словно за ним гонятся черти из преисподней?
Нахмурившись, Максин облизала губы.
— Но я не могу позволить ему и дальше думать то, что он думает.
Сторми соскользнула с кровати, подошла к подруге и положила ей руку на плечо.
— Сильно сомневаюсь, что в действительности он верит в весь этот вздор. В глубине души, я имею в виду.
— Так почему же он…
— Может быть, потому, что так ему проще, — предположила Сторми. — Приказать тебе перестать заигрывать с ним гораздо проще, чем приказать хотеть его. Как ты считаешь?
Макс неохотно кивнула:
— Полагаешь, он знает о серьезности моих намерений, но просто… не заинтересован во мне?
— Тебе такое даже в голову не приходило, милая, но не считаешь ли, что нельзя пренебрегать такой вероятностью?
— Но… но как он смеет не хотеть меня? — Она смахнула глупые, невесть откуда взявшиеся слезы, предательски выступившие у нее на глазах.
Сторми сильнее сжала ее плечо.
— Может быть, дело не в тебе, а в нем самом.
— Черт побери, ты сейчас говоришь как мужчина! — воскликнула Макси, заталкивая сорочку обратно в ящик и с силой задвигая его.
— Послушай, Макс, он явно обеспокоен разницей в возрасте.
— Это не причина, а отговорка. Всего-то восемнадцать лет.
Сторми пожала плечами:
— Не забывай, что он уже был женат прежде. Может быть, тот опыт оказался настолько ужасным, что с тех пор он предпочитает сторониться женщин.
Максин снова принялась мерить комнату шагами.
— Ладно, будем иметь в виду такую вероятность. По крайней мере, она не противоречит здравому смыслу.
Сторми кивнула:
— Тебе известно что-нибудь о его жене? Что у них пошло не так?
Макс отрицательно покачала головой:
— Он никогда не рассказывает об этом. Если я спрашиваю, он просто меняет тему разговора.
— Видишь? Разве это не доказывает, что его брак обернулся сущим кошмаром?
— По-моему, это доказывает лишь то, что он не хочет это обсуждать. Вопрос в том, что мне делать дальше. — Максин замерла на месте и внимательно посмотрела на подругу. — Как мне преодолеть что-то настолько ужасное, что не позволяет ему даже думать обо мне как о желанной женщине?
Сторми закрыла глаза:
— Вариант капитуляции ты не рассматриваешь вовсе, как я понимаю?
— Конечно нет! Лу мой. — Макс снова принялась беспокойно ходить из угла в угол. — Он создан для меня. И я не собираюсь позволить такой маленькой неприятности, как его нежелание сотрудничать, помешать моим планам. — Она остановилась, на лице ее появилась улыбка. — Вспоминая наш разговор, я могу с уверенностью заявить, что в общих чертах он признал, что хочет меня. Лу сказал, что я должна прекратить вести себя подобным образом, потому что он нормальный здоровый мужчина, тело которого реагирует на мои заигрывания.
Сторми вздохнула:
— Думаю, он всерьез считает, что ты просто играешь с ним, и чувствует себя виноватым из-за того, что испытывает к тебе влечение.
— Так, я должна немедленно развеять это заблуждение, а там видно будет.
— Ты уже придумала, как именно будешь этого добиваться?
Макс бросила взгляд на комод:
— Как я поняла, вариант с ночной сорочкой исключаем?
— Если ты заявишься в спальню к Лу в таком виде, то, проснувшись утром, обнаружишь, что он попросту сбежал. Он ужасно пугливый.
Максин снова вздохнула:
— Полагаю, мне нужно просто поговорить с ним.
— Так будет лучше всего.
Разум вампира являлся его самым мощным оружием. Он знал, что многие ему подобные существа обладают схожими способностями: они тоже умеют контролировать сознание, общаться без слов, читать мысли, являться в снах, подчинять своей воле. Но, насколько ему было известно, никто не развил свои умения до такой степени, как это сделал он.
Эта девушка, к примеру.
Ее еще даже не было в городе, она находилась где-то на севере и в данный момент сладко спала в своей постели. Но даже на таком расстоянии он мог добраться до нее. Он просто не мог этого не сделать…
Он снова посмотрел на ее глянцевое изображение на листовке, вгляделся в глаза, которые, напомнил он себе, были неправильного цвета. Он посылал в ночь мысленный призыв до тех пор, пока ему не удалось обнаружить ее. Она пребывала далеко от него, но он, тем не менее, мог контактировать с ней.
Вампир проник в ее разум, и она, почувствовав постороннее присутствие, заворочалась во сне.
— Кто ты? — прошептал он, пытаясь найти ответ на этот вопрос в ее сознании. — Скажи мне, кто же ты?
Он и не ожидал, что такой простой вопрос вызовет в девушке столь неистовый отклик. Он ощутил внутреннюю борьбу, когда она пыталась объяснить ему. В ее голове явно шли ожесточенные военные действия, словно боролись две различные сущности.
— Меня зовут…
— Нет! Меня зовут…
— Убирайся! Проклятье! Оставь меня в покое!
— Никогда!
— Боже, помоги мне! Что же со мной такое творится?
Она разразилась слезами. Он почувствовал их и услышал всхлипывания, понимая, что причинил ей боль, заставил ее страдать.
— Просто исчезни! Исчезни и позволь мне…
— Не-е-е-е-ет!
Последний вскрик был полон боли и отчаяния, и вампир немедленно отступил. Он замер на месте, все еще крепко сжимая голову руками. Возможно, он совершил ужасную ошибку, вторгшись в сознание женщины, которая, как он подозревал, была не совсем в здравом уме.
