И я едва не замурлыкала, когда он принялся массировать мой затылок.
«Соберись, Ноэль», цыкнула я на себя. «Имя. Ноэль — будем путаться, значит, нам стоит разделить мое второе имя — Альхена. Это звездное имя, как было когда-то принято в роду моей матери».
Прикрыв глаза, я позволила себе расслабиться. Мысли текли неспешно. И это дало свои плоды — я вспомнила легенду о созвездии Трехкрестья. Каждая из трех ярчайших звездочек — душа первых почитателей Трижды Трех Богов. И если первые две звезды носят мужские имена, то третья, Альбирея, была девушкой, двуликой лисицей. И именно она принесла свет магии в Темнолесье. Выучившись школе общей магии, девушка отправилась к своим собратьям и учила всех, кто того пожелает.
— Я закончил, — низким, хриплым голосом произнес Кайрнех.
И я, открыв глаза и повернувшись, мягко улыбнулась:
— Альбирея Альхена Мор.
— Потрясающе, — кивнул лис. — Сегодня ночью, в час, когда свет Трехкрестья особенно ярок, мы проведем церемонию имянаречения. Сейчас я оставлю тебя, чтобы все подготовить. Но нам есть о чем еще поговорить.
— Хорошо. Я бы хотела отправить письмо.
— Ликорис-гран? — уточнил двуликий.
— А больше некому, — я развела руками.
— В секретере, — он кивнул на конторку, стоявшую в стороне, — должно быть все необходимое. Коснешься вон того знака, с завитушкой, придет служанка. Она отправит письмо, но… Если ты не против, то, все же, от моего имени.
— Я хотела просить об этом, — согласилась я. — Но, в любом случае, я не буду больше менять имя. Пусть герцогу Терну оно известно… Я просто чувствую, что мне нельзя его менять.
Кайрнех кивнул:
— Лишь глупцы бесконечно жонглируют именами, не понимая, что теряют себя. А что касается герцога… Вечером нам будет что обсудить. К сожалению, чтобы церемония имянаречения прошла успешно, мне нужно многое успеть. Я не… Я не готовился заранее. Не мог предположить подобного варианта.
Он выглядел таким потерянным, что я, невольно представив себя на его месте, легко поднялась и, подойдя вплотную, осторожно погладила по щеке:
— Ты прекрасный отец. Ты нашел своих детей живыми. И ты сделаешь так, что церемония пройдет идеально. Я в этом не сомневаюсь.
Он вскинул на меня темный, полный невысказанных чувств взгляд и… На короткое мгновение мне показалось, что он вот-вот поцелует меня!
— Благодарю, — он сделал длинный шаг назад, — благодарю.
И вылетел за дверь.
Хм, и что это было?
Впрочем, долго я о странном поведении лиса не раздумывала — отец готовится к церемонии имянаречения дочери. Учитывая, что весь наш мир знает о том, насколько двуликие ненормальные родители… Чему удивляться?
Найдя писчие принадлежности, я встала за конторку и, обмакнув перо в чернильницу, выписала первые строчки. Не решившись доверить бумаге все произошедшее, я лишь просила прощения за собственные похороны. И приглашала навестить лорда Мора.
Вызвав служанку, я была неприятно удивлена ее внешним видом.
— Леди Антер, — она склонилась, но взгляд не отвела.
Темноволосая и темноглазая, яркая, остроскулая — она заполняла собой все пространство. И форменное платье сидело на ней так, словно это не добрая шерсть, а тяжелый, тягучий шелк.
«Оу, Кайрнех ведь мужчина», дошло до меня.
И, отчего-то, стало очень неприятно. Сердце кольнуло тупой иглой, а во рту разлилась горечь.
— Отправьте от имени лорда Мора, — я протянула ей письмо.
— Да, леди.
И я, спохватившись, бросила вслед уходящей служанке:
— Как твое имя?
— Ирма, — она полуобернулась, — Ирма Крист.
Коротко кивнув, я жестом отпустила девицу. И вышла на общую террасу. Если повезет, то…
Мелкий ураганчик по имени Лиам едва не сбил меня с ног:
— Папа сказал, что вечером будет церемония имянаречения!
— Доброе утро, Ноэль, — на террасу так же вышел Морис, который и отлепил от меня своего близнеца.
Получив от меня подтверждение информации, Лиам умчался. А я перевела взгляд на Мориса:
— Почему он так себя ведет?
— Он откатился назад на пару лет, — мальчик пожал плечами, — это нормально для двуликих. И… Я должен попросить прощения за осознанную ложь.
Я нахмурилась:
— Какую именно?
— Говоря о том, что зверь и человек едины и неделимы, я… Я осознанно упростил концепцию, — Морис вздохнул, — мы сливаемся воедино и только после этого слияния можем считаться совершеннолетними. Потому так и мотает наш возраст — то мы развиваемся со скоростью людей, а то…
— А то стремительно взрослеете подобно зверям, — вздохнула я. — Твоя ложь простительна, Морис. Она не нанесла никому вреда, да и мне, в целом, эта информация не очень нужна.
— Но ведь так становится понятней поведение Лиама, — Морис хитро прищурился.
— Да. А ты… Ты получил возможность возражать отцу, не так ли?
— Скорее выдерживать давление его неудовольствия, — поправил меня лисенок. — Я люблю отца. Но не понимаю, как могло произойти наше похищение.
— Ты по-прежнему не можешь говорить? — осторожно спросила я.
— Да. А ты?
— И я.
Мы немного помолчали, а после Морис выманил меня в сад. Хвастался ароматными многосезонными грушами — особый магический сорт. Оными грушами мы и объелись, и обляпались. Благо что магия, хвала ей, позволяет без последствий счистить фруктовый сок.
Потом посмотрели на фонтаны — ничего выдающегося — и зашли в ту часть сада, которую давно не облагораживали. Мраморная беседка, оплетенная плетущейся розой, произвела на меня неизгладимое впечатление.
Правда, пришлось вспоминать заклятье отпугивающее кровососущих насекомых.
— Иногда мне тяжело уснуть, — сказал вдруг Морис. — Страшно проснуться в другом месте.
Я сжала узкую детскую ладошку:
— Прими мое сочувствие. Быть может… быть может имеет смысл завести фамилиара?
— У меня не хватит ни сил, ни контроля на полноценного защитника, — вздохнул лисенок.
— А тебе он зачем? — прищурилась я. — Заведи ворона. Во-первых, легко наладить связь — эти птицы и сами обладают магией, и ритуалов для них просто море, а во-вторых, тебе нужен не защитник, а сигнальщик. Тот, кто либо предупредит о нападении, либо позовет на помощь.
Морис задумался, покусал губу и выдал:
— А когда стану сильней, смогу завести кого-то более серьезного.
— Когда станешь сильней, ты и сам будешь «кем-то более серьезным», — мягко сказала я. — Твой отец очень сильный маг. Ой, что это?
Перед нами появился сгусток света в форме легкокрылой птички.
— Гостья небесной со-матери ожидает в голубой гостиной, — прочирикал сгусток и исчез.
— Вестник, — Морис встал со скамьи, — не все слуги обладают магией. Ты кого-тот ждешь?
— Ликорис из Риантрийского Медико-Магического института.
— О, Ликорис-гран, — восторженно выдал лисенок, — великая потеря для Темнолесья.
— Заслужили, — фыркнула я и тоже встала, — идем, она не любит ждать.
— Двуликая, — пожал плечами Морис.
Уже на подходах к дому я поймала себя на том, что почти бегу. Скомкала подол юбки, стиснула в пальцах плотную ткань и, задыхаясь, спешу слишком сильно. Это крайне неподобающе, если говорить о леди, но… Но для простой бездипломной знахарки? Подходит!
Морис проводил меня к голубой гостиной и, оробев, проворчал что-то о том, что займется делами.
— Ты не хочешь познакомиться? — удивилась я.
На что он, запламенев ушами, кивнул и, тут же, отрицательно покачал головой:
— Нет. То есть да, но нет.
— Почему?
— Ликорис-гран выдающаяся, а я…
— А ты ребенок, у тебя все «выдавания» впереди, — фыркнула я и, приобняв его за плечи, провела в гостиную.
Где, в ту же секунду, мы оба оказались сжаты в стальных объятиях! О боги, сколько же силы таится в этой маленькой, хрупкой женщине!
— Я. Хочу. Дышать, — просипела я, — очень сильно, Ликорис.
— Я похоронила тебя, — в ее голосе слышалось глухое рычание, но, впрочем, силу сжатия она убавила. — Кто этот юноша?
