скривившись, словно увидел насекомое в чашке с супом. Я ожидала гнева, но, заметив красный след на руке, двуликий только фыркнул:
— Неплохо для фейской моли.
Силой мне этого монстра не одолеть. Может, удастся зацепить самолюбие? Стараясь не прикасаться к лепесткам, стряхнула их с простыни. Закуталась в нее, пряча наготу.
Меня трясло, хотелось заплакать, забиться в истерике куда-нибудь под кровать, но я приказала себе посмотреть в глаза зверю и, стараясь говорить твердо, произнесла:
— Странно, я слышала, Алонзо Мора воспитывает сыновей в духе благородства, но, видимо, слухи лгут. Ну что, нравится издеваться над тем, кто заведомо слабее? Хотя о чем это я! Ведь наследнику альфы, гордости королевского семейства Кильмаари, проще обвинить в своих бедах меня, чем посмотреть правде в лицо и признать, что сам наломал дров. Ну как, перевел стрелки и доволен? Что же ты молчишь, принц Лоренсо? Давай мсти дальше, вот она я!
Вскочив, я сбросила простыню — все равно уже все всё видели — и подошла к оборотню вплотную.
— Смелей, двуликий! Ты же сильнее. Заставь меня умолять, плакать, вопить от боли. Ударь, наконец. Ну?
— Замолчи! — Рука барса взметнулась, в момент обзаводясь шерстью и когтями. Чтобы придушить, ударить или оттолкнуть? Этого я так и не узнала, поскольку сознание сделало мне ручкой, прозрачно намекая, что на сегодня с него достаточно потрясений и после всего, что сегодня случилось, превращения человека в зверя, который хочет растерзать, уже не выдержит.
Лоренсо Мора
Она вырвала руку и отбежала от меня как можно дальше. Запах гнева с легким оттенком страха затопил комнату.
— Не смей меня трогать!
Зверь внутри забеспокоился, услышав звон отчаянных ноток в голосе фальшивой истинной. Как же я ее ненавижу! Но ничего, за пять лет учебы я научился выдержке, кое-каким магическим уловкам и не выпущу кошака.
Завершать ритуал сегодня не буду. Феям можно солгать, что все между мной и дражайшей супругой все произошло. Но как скрыть от сопровождающих меня соплеменников, что не взял свою жену этой ночью? Ее запах должен быть на мне, а мой на ней, иначе новой порции насмешек не избежать.
Теперь в воздухе висел запах одного лишь страха. Похоже, кое у кого кончился запал. Кот внутри сердито зашипел на меня. Ему не нравилось то, что я делаю. Он сходил с ума оттого, что пара боится, хотел утешить ее, защитить.
Я привычно возвел внутри нерушимый барьер, не дал мохнатому вырваться наружу. Снимая одежду, ответил на очередной глупый вопрос трясущейся девчонки и… споткнулся о ее взгляд.
Она рассматривала меня, стыдливо и жадно. Фейской моли явно нравилось то, что она увидела, даже страхом стало разить меньше. Она глубоко вздохнула, невольно привлекая мое внимание к груди, довольно пышной для вельхотари.
Феи, как и чистокровные светлые эльфийки, обделены формами и, как по мне, напоминают ходячие доски. То ли дело оборотницы или дроу — вот у кого все на месте! Правда, у первых всегда есть отцы и братья, готовые заняться воспитанием того, кто пытается залезть под юбки их дочерей и сестер. Вторые же похожи на самок богомолов: сделал дело и беги! Если уснешь в постели с жаркой красоткой дроу, есть все шансы проснуться прикованным к алтарю их мерзкой паучьей богини.
Зверь внутри заворчал. Ему хотелось подкрасться к моей проклинательнице, потереться о ноги, ставя запаховую метку. Обвить ее пушистым хвостом, толкнуть лапами на кровать и вылизать всю, мурча на весь замок, дурея от ее запаха. Зарыться мордой в ее волосы, потереться о стройные бедра. А потом уснуть, используя ее грудь вместо подушки, уткнув нос в ту восхитительную ложбинку, что сейчас виднеется в вырезе платья.
Нет! Десятки раз я велся на это ощущение истинности, правильности, а потом снова новолуние и целая буря скандалов, насмешек, слез, истерик… и все из-за нее!
Барс снова принялся скрести магическую стену, и мне показалось, что его когти полосуют мои ребра изнутри. Девчонка же, почуяв неладное, схватилась за… статуэтку единорога! Санкиристэль, у нее что, от страха совсем мозги отказали?
В Андории каждая сопливая девчонка, ходящая пешком под стол, знает, что оборотня, учуявшего истинную, остановить невозможно.
Чувствую, заставить дрожащую моль снять платье будет невозможно. Придется порвать. Запах ее чистого, незамутненного ужаса терпким бальзамом осел на языке, и я с удивлением и неудовольствием почувствовал, что начинаю заводиться.
Я терзал нежные губы феи и злился на судьбу, на себя, на нее, наложившую неснимаемое проклятье. Кажется, меня ударили, но мне понравилось и это. Мелькнула мысль, что это ненормально. Неужели проклятые лепестки, рассыпанные по всей спальне, действуют, даже если к ним не прикасаешься?
От запаха собственной крови и страха фейской моли зверь окончательно взбесился. И когда меня укусили за губу, вынудив ослабить контроль над чарами, барс воспользовался этим.
Я успел оттолкнуть фею на кровать, чтобы ее прикосновения не отвлекали меня от контроля над зверем, но было уже поздно. Кошак, торжествующе мявкнув, вырвался наружу.
Никогда еще превращение не давалось мне с такой болью. Было чувство, словно меня схватил пещерный тролль и скрутил, как белье после стирки. Каждая клеточка вопила в агонии, кости с сухими щелчками меняли положение. Какой позор! Потерять контроль над зверем из-за какой-то вельхотари!
Взглянул на моль и с облегчением понял, что она в отключке. Не видела! Хвала Санкристэль, она не сможет рассказать моим собратьям, что не смог удержать своего кота.
Перед тем как зверь полностью перехватил управление сознанием, перед тем как окончательно погрузиться в забытье, ощутил, что вид беззащитной, хрупкой бескрылой фигурки, покоящейся на смятой простыне, полоснул по сердцу жалостью и… стыдом?!
Наташа
В носу свербело все сильнее. Да что это за невыносимый зуд?! Я чихнула и завозилась, не открывая глаз. Повернуться на любимый левый бок мне мешало что-то тяжелое и пушистое.
Вельхотари настолько мерзлячие, что укрываются на ночь шкурами? Я убеждала себя, что уже утро и пора бы открыть глаза, но снова соскользнула в дрему. Нет, все-таки хорошая шкура, теплая, вон как с ней
