с мамой. Остальные расположились вне поля ее зрения. Мама была права, они все же вернулись.
Вдруг командир поднял руку и молча показал пальцем в разные стороны. Тихие шаги разошлись, потом захрустели кусты, словно кто-то садился на землю, и все стихло. Голова стражника тоже исчезла.
– Засада, – одними губами сказала мама.
Тера только пожала плечами: придется остаться в пещере, раз нет возможности из нее выбраться. Гроза ушла за горизонт, а пробиваться с боем сквозь отряд вооруженных преследователей при свете дня не было смысла. Они сами уйдут, если надоест.
Тера снова легла на колени матери и под ритмичные поглаживания уснула. Когда она открыла глаза, в пещере уже было почти темно. Мама сразу приложила палец к ее губам и показала глазами на вход.
Девочка подползла ближе и услышала тихие голоса.
– Мой господин, в хижине никого нет весь день, – доложил кто-то командиру. – Снять наблюдение?
– Они могут вернуться ночью. Женщина – травница. Она наверняка собирает травы на горе, но спать будет дома.
– А если мать с дочкой сбежали? – горячо зашептал стражник.
– Тогда нам не сносить головы.
Стражники замолчали. Тера снова начала катать шарик. Мать бросилась к ней и закрыла яркий свет подолом. От ее ноги отлетел камень и ударился в стену пещеры, и тут же кто-то стал ломиться сквозь кусты. Как только в проходе показалась голова, Тера, не раздумывая, метнула в нее шарик. Дикий вой пронесся над засыпавшей горой. Сорвались с ветвей вороны, заухали страшно совы. Голова пропала.
Тера схватила за руку мать и потащила в глубину пещеры. Там был узкий проход, который они обнаружили с Кенхо. Дети легко проскальзывали в него и могли выйти с другой стороны скалы, но вот как будет с взрослыми, девочка не знала.
Но все обошлось. Мама тоже сумела протиснуться в проход и даже протащила за собой лук и сумку со стрелами, и пока стражники соображали, какой враг напал на них, они уже выбрались из пещеры.
– Расходимся. По одному мы сможем скрыться, – мать обняла Теру и зашептала ей на ухо: – Беги к Кенхо. Он покажет тебе дорогу к Сунексу.
– А как же ты? – в голосе девочки зазвенели слезы.
– Я попытаюсь их отвлечь.
– Мамочка…
– Беги, Тера, беги! Встретимся у лавки книжника через два дня. Она в Сунексе одна, не перепутаешь.
– Здесь проход. Сюда? – закричал кто-то. – Ах, шмара! Узко… Гвен, давай ты…
Они слышали, как кто-то протискивался в проход, постоянно матерясь. Мама вставила стрелу в лук, а Тера скатала еще один шарик. Трава у выхода загорелась одновременно с выпущенной стрелой. В пещере раздался мужской вопль.
– Беги, скорее! – прошептала мама и вставила новую стрелу.
На этот раз Тера послушалась.
Глава 9. Побег
Девочка летела, как ветер.
Она выскочила с другой стороны горы, но не свернула на дорогу, ведущую к деревне, а побежала по охотничьей тропе вверх. Тера надеялась, что там ее никто не будет искать. Она переждет немного времени и вернется за мамой.
Она уворачивалась от веток, норовивших ударить по лицу, перепрыгивала через лежавшие на земле стволы и камни, но не останавливалась. Наконец ей стало казаться, что горячий воздух разрывает на части грудь.
Тера выбрала закрытую со всех сторон кустами полянку и упала на землю, прислушиваясь. Летний лес шелестел листвой. Ветер то играл травинками перед лицом беглянки, то взмывал вверх, и тогда качались деревья, словно приговаривали: «Иди в деревню. Иди в деревню!»
А как уйдешь, если мама осталась наедине с врагами? Отдышавшись, Тера вскочила. Дальше двигаться было опасно: лес кишел дикими кабанами, змеями и медведями. Охотники даже говорили, что видели высоко в горах следы барса.
Что делать? Теперь, когда приступ паники прошел, в работу включилась голова. Тера оказалась на распутье. Может, вернуться? Девочка посмотрела вниз по склону: вдруг заметит движение отряда всадников! Но острые наконечники копий не сверкали в лучах заходящего солнца, не доносилось ржание коней и топот копыт.
Тера осторожно начала спускаться. Она дошла до дороги и опять остановилась: идти к горе или в деревню? Строгий мамин голос победил. Девочка развязала широкий пояс и замотала его вокруг головы, спрятав косу. Теперь она походила на деревенского мальчишку. Прячась за плетнями и заборами, она добралась до кузницы и свистнула.
Кенхо выскочил почти сразу.
– Ты чего здесь? Поздно уже, – он схватил ее за руку и затащил в хлев.
– На нас напали.
– Ого! А кто?
– Стражники.
– А что с мамой?
– Она осталась в пещере у хижины, отвлекала внимание, пока я убегала, – ответила Тера. Вдруг в носу защекотало, слезы хлынули из глаз.
– Эй, ты чего? Кончай реветь! Первый раз что ли?
– Представляешь, этот предатель староста привел к нам стражников из столицы. Кому мы мешали? Наоборот, к маме ходила лечиться вся деревня.
– Я же говорил тебе, что твоя мама знает великую тайну, потому ее и ищут. И что делать теперь будешь?
– Мама сказала, чтобы ты проводил меня до Сунекса. Ты знаешь дорогу?
– А то! Много раз с батей наконечники для копий и стрел на рынок возили.
– Поможешь?
– Надо подумать. Погоди, завтра отец опять собрался в город. Если идти пешком, это два дня, а если на повозке – за один можно обернуться.
– Но он меня не возьмет, испугается. Лучше, если бы он ничего не знал.
– А если ты спрячешься?
– Думаешь, там место будет?
– В корзине для хлебов. Мать как раз сейчас выполняет заказ для продажи.
Тера принюхалась: и правда, вкусно пахло свежеиспеченным хлебом. Желудок ответил голодной трелью.
– Кенхо, я есть хочу.
– Погоди, я сейчас. Сиди тут.
Мальчик вернулся через час. В подоле грязной рубашки он прятал краюху хлеба и кусок сыра.
– Вода там, – он ткнул пальцем в бадью для скота. – Не бойся, чистая. Вечером наливали. Если проголодаешься, подои козу, она смирная.
– А во что?
– В ладошки, глупая! Или в свою бутылку.
Кенхо исчез. Тера осталась одна. Она устала, переволновалась, поэтому, как только поела, зарылась в сено в углу, но заснуть не могла. Желание отомстить предателю старосте сжигало ее изнутри.
Девочка подождала, пока в доме кузнеца погаснет свет, и выбралась из хлева. Ночной холод мгновенно забрался под тонкую рубашку, в которой утром она выбежала из хижины. Тера задрожала, но ненадолго. Она напряглась и пустила тепло по венам. Этому ее научила мама.
– Помни, дочка, в холод и стужу ты всегда сможешь воспользоваться своим даром. Но, если ты кому-то о нем проговоришься, уже люди будут пользоваться тобой.
Теперь ей стало жарко.
