стало. Жуткие глазенапы оказались почему-то близко. Так близко, что между ними и собственным носом пальца не просунешь. И стальная хватка сгребла ворот куртки, приподнимая Райла над креслом. Элв дёрнулся, да куда там. Дядюшка, который в росте на полголовы уступал, а в плечах был уже вдвое, держал так, словно все духи разом силы прибавили.
— Что ты сделал, сопляк?! — прошептал Грех. — Ты же всё в бездну одним щелчком отправил!
— Я ничего не делал… — прохрипел рыжий, пытаясь отодрать чужие руки от душащего ворота.
— Он и вправду говорил, что злого умысла там не имелось, — неторопливо прогудел Эрих — старый друг и ближайший советчик некоронованного короля.
То есть бывшего некоронованного короля.
— Свидетели? — потребовал Даймонд, не оборачиваясь, по-прежнему гипнотизируя взглядом родственника.
— Был мальчонка, — конфузливо кашлянул Эрих. — Но по его словам тоже не разберёшь, что там стряслось.
— Был? — Грех так шипел, что многие и не поняли, что он сказал.
— Да тут дело какое, — видимо, Эрих на старости лет весь отмеренный ему страх подрастерял. — После шторма нам причалить пришлось. Мачты починить, паруса заменить. Ну и так, по мелочи. В общем, там и пропал пацанчик. Может, и сам сбёг. Испугался.
— Как вовремя, — протянул старший Натери.
С голосом его явно что-то не то творилось. То шипел по-змеиному, то вдруг мурлыкать начал. Вот только нормального, элвийского в нём мало что осталось.
— Огнём… поклясться… могу… — по одному выталкивая из передавленного горла слова, просипел Райл, — не убивал я… отца. И мальчишку тоже.
— Клянись!
— Да он уже поклялся, — снова встрял Эрих. — Я сам видоком был. А кроме меня ещё с десяток свидетелей. Негоже так часто духов звать, обидеться могут…
— Обидятся, говоришь? — промурлыкал Грех теперь с утробным прирыкиванием. — А не боишься, старик, что они уже на вас злы?
Даймонд отпустил куртку племянника, даже толкнул его в кресло. И отошёл, брезгливо вытирая руку о штанину. Постоял, отвернувшись от всех.
— Интересно, — проговорил, наконец. Нормально сказал, как все элвы говорят. — А потребуй я клятвы, будто ты не имеешь никакого отношения к этим… — аэр усмехнулся, — … трагическим происшествиям, что тогда?
— А какая разница? — проворчал Эрих. Видимо, сказанное ему и самому не по душе было. — Король неподсуден. А кто у нас теперь король и без Мудрых понятно.
— Это точно, — рубанул Даймонд, вновь поворачиваясь к племяннику. — С Кайран что решили?
— Ничего не решили, — совсем нехотя отозвался Райл. — А если и решили, то всё перевешивать бы пришлось. Не пойдут Острова под подол королевы. Нечего нам там делать. И не наш в том путь. Это моё последнее слово.
— Эк как заговорил-то! — умилился Грех. — Только это пока твоё первое слово. Как короля. Смотри, как бы оно действительно последним не оказалось.
— Ты мне угрожаешь? — рыжий приподнялся в кресле, обеими руками опираясь о подлокотники.
— А чего тебе угрожать? — усмехнулся Натери, смахивая с плеча волосок. — Дорожку в Серебряные Леса ты и без помощи найдёшь. Да ещё и всех за собой потянешь. Ладно, оставляю вас сочинять планы по завоеванию мира, а мне недосуг. Надо спасать то, что ещё можно. Правда, немного того осталось.
— Куда это собрался? — рявкнул Райл.
— А ты мне предлагаешь ещё погостить? Серьёзно? — насмешливо выломил бровь Грех. — Вот прямо так? И на советах ваших поприсутствовать разрешишь?
— Нет, естественно. Я, может, и дурак, как вы все утверждаете. Но не настолько же, — рыжий, успокоившись, опять уселся. — Поэтому посидишь тут, в какой-нибудь симпатичной башне. Слишком уж беспокойный ты, вечно что-то крутишь. А мне и без тебя проблем хватает.
— Это что, приказ короля? — усмехнулся Даймонд — зубы блеснули под усами.
— Именно, — кивнул племянник.
— Ну, тогда остаётся только меня остановить.
Грех отвесил поклон, развернулся да и направился к дверям. Остановить его и вправду никто не пытался. Наоборот, элвы расступались, расходились в стороны. И опять сбивались в плотную толпу за его спиной.
Именно поэтому того самого движения Натери и не заметил — ни краем глаза не увидел, ни тока воздуха не уловил. Лишь показалось вдруг, что под лопатку ему железный штырь вогнали. А потом ещё раз — над ключицей. Тут элв и рассмотрел короткую витую рукоять кинжала, вибрирующую у самого его уха.
Но это было уже совсем неважно.
Многие женятся по любви, потому что не имеют возможности жениться по расчёту
(Поговорка Северных островов)
Лан опёрлась обеими руками в поясницу, устало потянулась. Свеча на столе тихо треснула, выплюнула обгорелый кусочек плохо провощённого фитиля, напоминая, что и ей на покой пора. Время за полночь давно перевалило. В замке не спала только стража, да безумная хозяйка, марающая бумагу уже второй час подряд. Хотя нет, нашлись безумцы и кроме неё. За толстой дверью раздались тихие шаги и ещё более тихие голоса — спорили о чём-то.
Кайран не спеша выбралась из кресла, поморщилась — умудрилась за вечер мягкое место отсидеть. Поправила толстую шаль на плечах: как не конопать стены, не топи камины, а груда камней она и остаётся грудой камней — промозгло и зябко. Тем более зима к своему перелому приближалась. С каждым днём становилось всё холоднее, а ветра с моря дули яростнее. О том, чтобы в постель забраться и думать не хотелось. Горячие камни, положенные под одеяло служанками, давно остыли.
Да и письмо Её Величеству нужно закончить, отправить с утра гонцов. Скоро Горло до весны станет непроходимым: шторм за штормом. А то и льдина из Северного моря заглянет — над водой сугроб, а внизу огромная гора, с лёгкостью крушащая деревянные скорлупки кораблей…
В дверь тихонько поскреблись.
— Что там, Радгейв? — отозвалась Лан, присев на корточки перед камином, вороша начинающие затухать угли.
— Хозяйка, у ворот трое всадников. По виду: аэр и двое солдат-охранников. Просят впустить, — хмуро ответил вояка.
Его мнения по этому вопросу можно и не спрашивать. По мрачной физиономии видно: будь его воля, никого бы ночью в замок не пустил. Хоть сама королева явись.
— А как представились?
— Сказал, будто его зовут Тангар аэр Ланар. А солдат он не назвал…
Кайран резко поднялась.
— Впусти. И пусть проводят сразу сюда. Вели вина горячего подать и еды какой-нибудь. Кухарок не буди, попроси Мильену.
— Разумно ли?
Госпожа так глянула на телохранителя, что сразу стало понятно: неразумно сейчас с ней спорить. Впрочем, как и последние две недели. Со времени похищения Сарса аэра стала раздражённой, словно оса. И с каждым днём только хуже становилось. Ходила, мрачнее тучи, всё прислушивалась к чему-то.
