— О чем ты?
Мар прищурился:
— Хочешь сказать, что тебе легко хранить… Как они это называют? Чистоту плоти.
— Легко. — Айнан отвел взгляд. Его щеки предательски вспыхнули.
Слуха коснулся скептический смешок. Голос брата сочился ядом.
— Хочешь сказать, что ты ничем таким наедине с собой не занимаешься? Не фантазируешь?
Нервно закашлявшись, Айнан оторвался от подоконника и отошел к зеркалу, лишь бы Мар не видел его пылающего лица. Собственное отражение напугало. Разве можно быть таким красным?
— Я не потакаю низменным инстинктам. В жизни есть множество других интересных занятий. Учеба, полеты на батту, сражения. У меня нет времени держать руку в штанах.
За его спиной Марамир недоверчиво хмыкнул.
— Так уж и нет? Так уж и не хочется? Ни разу за двести лет себя не потрогал? Не помечтал о какой-нибудь красотке?
От румянца Айнану стало почти больно. Он поджал губы, радуясь, что догадался отвернуться от брата.
— А я не такая бесчувственная ледышка, как ты, — запальчиво продолжал Марамир. Он говорил отрывисто, задыхаясь от эмоций. — Мне надо. Понимаешь? Не могу я терпеть. И почему должен? Кто это придумал?
— Традиции есть традиции, их надо соблюдать.
— Зачем?
— Потому что так принято, — другого ответа у Айнана не было. Разговор с братом заставил его почувствовать себя больным и растерянным. Он не привык ставить под сомнение то, что уже не один век служило его народу ориентиром. — Ты наследный принц и должен больше вникать в дела государства, а не путаться с девицами, которые ведут себя недостойно. Я бы на твоем месте держался от этой Варны подальше.
Перед внутренним взором против воли пронеслись воспоминания.
Лукавая улыбка. Любопытный взгляд.
«Пришла потереть вам спинку».
— Вот и отлично. Меня совершенно устраивает, что ты будешь держаться от нее подальше, — Мар вскочил с постели и нетерпеливо вытолкнул брата за дверь.
Глава 14. Остров невезения в океане есть
Разговор с братом взволновал Айнана, выбил его из душевного равновесия, и без того шаткого в последние дни. Оставшись в одиночестве своей спальни, он раз за разом вслух и мысленно повторял то, что сказал тогда Марамиру, но с досадой чувствовал, что обманывает самого себя. Хранить чистоту плоти было сложно. Утром, когда принц просыпался под одеялом, приподнятым в районе паха, рука так и тянулась вниз, к запретному. До дрожи хотелось себя погладить, однако в большинстве случаев Айнан сдерживался — принимал холодную ванну, отжимался от пола, дышал морозным воздухом из окна. Раньше эти способы помогали, но сейчас тело словно взбесилось, а самое ужасное — дала слабину воля Айнана. Все чаще и охотнее он уступал низменным желаниям, а после того неловкого случая в купальной комнате в минуты удовольствия под сомкнутыми веками рождался вполне конкретный образ.
Айнану было стыдно. За то, что предается разврату. За то, что делает это не раз в неделю, как раньше, а каждый день, иногда не только утром, но и вечером. За то, что фантазирует о реальной девушке, и своими грязными мыслями пачкает и ее, и себя. За ложь, от которой пылают щеки.
На следующий день после обеда, так и не успокоившись, Айнан отправился в сторону парка, рядом с которым отдыхали на своих каменных насестах разноцветные батту. Он надеялся, что полет над островом, ощущение свободы, ветер, бьющий в лицо, помогут ему прочистить голову. В растрепанных чувствах принц оседлал своего питомца и на его спине взмыл в небо.
Гигантские крылья с огненным оперением сияли на солнце. Батту был рад порезвиться в облаках, и от его счастливого гортанного клекота закладывало уши. На высоте нескольких сотен метров дышалось тяжеловато, Айнан направил птицу вниз. Теперь они летели над верхушками оливковых деревьев — так близко, что время от времени батту, играясь, срывал когтистыми лапами длинные серо-зеленые листочки.
Свежий воздух, красивые виды вернули Айнану спокойствие. Расслабившись, он закрыл глаза.
И вдруг случилось это.
Что-то напугало птицу, а может, его пернатый друг опустился слишком низко и зацепился лапами за крону оливы.
Батту взбрыкнул. Из рук Айнана вырвало поводья. В следующую секунду принца выбросило из седла. Перед глазами мелькнуло небо в пухе облаков. Тут же его заслонили зеленые пятна листьев. Он падал.
Стоило это понять, как его оглушил удар чудовищной силы. Спина взорвалась болью. Каждая клеточка тела зашлась в агонии. В глазах потемнело. Айнана перевернуло. Встреча с веткой оливы замедлила падение, и удара о землю он почти не почувствовал.
* * *
Сквозь вязкую топь забытья к Айнану тянулись щупальца боли. Боль нарастала, пока не выдернула принца обратно в реальность. Со стоном он разлепил веки и обнаружил себя на земле под деревом. Голова раскалывалась, в позвоночник будто вставили раскаленный прут. Айнан лежал на животе в неестественной, изломанной позе и боялся пошевелиться. Его словно заковали в стальной панцирь.
Ничего страшного. Надо просто подождать. Ускоренная эльфийская регенерация справится с повреждениями — это дело времени. Успокоив себя, принц опустился щекой на землю и попытался ни о чем не думать.
В небе над кронами деревьев кричал батту — звал хозяина. Считая минуты, Айнан медленно и глубоко дышал. Правильное дыхание облегчает муки — этому их учили на занятиях по боевым искусствам. Наконец принц почувствовал, что может сесть.
Голова кружилась, в ушах стоял неприятный звон, на зубах скрипел песок. Кривясь и постанывая, Айнан с трудом поднялся на четвереньки, подполз к дереву и привалился спиной к его широкому стволу.
И только он это сделал, как нечто черное и длинное дернулось рядом и зашипело. Не успел принц опомниться, как это нечто метнулось к его ноге и впилось во внутреннюю сторону бедра, на ладонь ниже паха.
Айнан вскрикнул от боли.
Затем вскрикнул еще раз. От ужаса.
Змея!
Он потревожил змею, отдыхавшую под деревом, и та, защищаясь, на него набросилась.
Ну просто феерическое везение!
Гибкое тело кобры — он успел заметить ее знаменитый капюшон — извиваясь, исчезло в траве. Шокированный Айнан уставился на место укуса: на его бежевых штанах виднелись два крохотных пятнышка крови.
Яд! С этим даже организм эльфа не справится. Сколько у него времени? Пара часов — и всё, конец. Он умрет.
Не может быть.
Не может все закончиться так.
Он слишком молод и еще ничего в жизни не попробовал.
В панике принц попытался подняться на ноги, но голова кружилась, и он рухнул обратно под дерево.
Место пустынное, до ближайших домов идти и идти, а у него даже встать не получается. И звать на помощь бесполезно — никто не услышит.
И все-таки он позвал. Набрал полную грудь воздуха и выпустил наружу отчаянный крик:
— Помогите!
Глава 15. Сладкие методы ведения допроса
Я толкнула дверь в библиотеку, гадая, получил ли Марамир мою записку с просьбой о встрече. В кресле напротив горящего камина кто-то сидел: из-за высокой спинки выглядывала белобрысая макушка. Дощатый пол скрипнул под моим весом, и мужчина поднялся на ноги. Свободная туника цвета мха, коричневая жилетка из кожи, темные штаны, заправленные в сапоги до колен. Он!
Минуты не прошло, как я уже была в объятиях Марамира и задыхалась от страстных поцелуев. О, Господи, я разбудила спящий вулкан, выпустила зверя из клетки. Кажется, меня натуральным образом собирались сейчас сожрать.
От недавней робости эльфа не осталось и следа. С рычанием он прижал меня к себе, оторвав от пола. В этот раз принц не понес меня к креслу, а прислонил к ближайшей стене, взял в широкие ладони мое лицо и начал жадно исступленно целовать. Он целовал мои щеки, закрытые веки, кончик моего носа и, конечно же, губы. Завладев моим ртом, Мар больше от него не отрывался. Принц вел себя так, словно мы не виделись несколько месяцев и он успел безумно соскучиться, — так, словно нам грозила разлука и надо было насытиться впрок.
