обнажив клыки. Внутри не осталось ни одной холодной частички, хотя я задрожала, когда кто-то снова развернул меня к Кастилу.
Он прижался своим лбом к моему.
— Ты в порядке? — спросил он, его голос был неровным и бездыханным.
Я кивнула, уловив запах крови Киерана в его дыхании.
— Мне нужно услышать, как ты это скажешь, — сказал Киеран, и его голос звучал так же грубо, как и голос Кастила.
— Да, — прошептала я, мою кожу покалывало от жара крови Кастила и Киерана, мое тело пульсировало от их тепла. — Я в порядке.
— Мне придется укусить тебя дважды, — сказал Кастил, и я вспомнила. Пальцы моих ног начали выгибаться на влажной, прохладной траве. — Это будет… напряженно.
Рука Киерана, все еще обхватившая мою и прижатая к груди, напряглась.
Кастил быстро поцеловал меня, а затем подождал, пока я дам ему разрешение, как будто у него его еще не было. Закрыв глаза, я прижалась затылком к груди Киерана, открыв Кастилу свое горло.
На мгновение никто из нас не пошевелился, и ожидание стало почти слишком тягостным.
А затем Кастил нанес быстрый удар. Я дернулась от укола его клыков, застигнутая врасплох, как бы я этого ни ожидала. Хотела этого. К этому нельзя было подготовиться. Смесь всепоглощающего удовольствия и жгучей боли была поразительной. Но он не пил. Его голова поднялась, и он снова укусил, вонзив клыки в другую сторону моего горла. Все мое тело выгнулось дугой, прижимаясь к ним обоим, глаза широко раскрылись, когда Кастил вцепился в левую сторону моего горла.
Киеран сделал то же самое, закрыв рот на правой стороне.
На этот раз я вскрикнула, но не от боли, а от двойной интенсивности их ртов, движущихся к моему горлу. Это было слишком сильно. Мои руки дернулись против моей воли, но они держали их, не давая нам отстраниться друг от друга. Буйство ощущений обрушилось на меня, как проливной дождь. Каждая часть моего тела напряглась почти до боли. Рев крови в моих ушах утих, и единственное, что я слышала, были они… их грубые, нуждающиеся звуки, когда они пили.
Мои глаза оставались широко раскрытыми, устремленными на небо и звезды, которые, казалось, кружились в ночи, становясь все ярче и ярче.
И я тоже.
Из центра моей груди поднималась серебристая тень, которая окутывала Кастила и Киерана, образуя потрескивающие струны света, которые извивались и закручивались вокруг наших тел.
Только их рты, их языки двигались у моего горла, и я не была уверена, могли ли они видеть то, что делала я — соединение наших сущностей. Мне казалось, они даже не осознавали, что берут и берут, и серебристые нити горели все ярче. Так много тепла прижималось к моей спине и переду, оно пылало внутри меня, заполняя горло, грудь и скапливаясь в моей сердцевине. Контроль над моими способностями стал ослабевать, и то, что они чувствовали, присоединилось к потоку ливня, увлекая меня за собой.
Двигались не только их рты. Двигалась я. Мои бедра. Мое тело. Я извивалась между ними, к их приглушенным звукам присоединялись более тихие, когда кончики моих грудей касались груди Кастила, а изгиб моей спины — бедер Киерана. Мои ноги заскользили по траве, и грубое, твердое бедро вклинилось между моими. Перемена положения была поразительной. Я почувствовала, как Киеран прижимается ко мне, туда, где несколько дней назад Кастил шокирующе, порочно прикасался ко мне. Я задрожала от его прикосновения и от ощущения сильного бедра, прижатого к ноющей, набухшей плоти между моими.
Ни одна мысль не руководила моими действиями. Ни намека на стыд. Только инстинкт, пока нити продолжали обвиваться вокруг нас троих. Я скакала на бедре, сжимая их руки все крепче и крепче. Всего было слишком и в то же время недостаточно. Я застонала, когда их губы переместились на кожу моего горла. Желание сжималось и разжималось, а я стиснула свои бедра вокруг того, кто был между моих ног…
Я задыхалась, когда один из них или оба подняли меня так, что пальцы моих ног едва касались земли. Внезапно я ощутила не только бедро, на котором качалась, но и горячую длину члена, по которому скользила и терлась. Постепенно я осознала, что губы все еще находятся у моего горла, хотя я все еще ощущала их притяжение и там, в глубине себя.
Открыв глаза, я увидела, что вокруг нас все еще колышутся потрескивающие нити сущности.
Груди Кастила и Киерана вздымались в неглубоких толчках. В остальном они были неподвижны, хотя я чувствовала их потребность. Тяжелая пряность окутала мою кожу, и моя кровь окрасилась ею. Это было почти больно, сочетание всего этого, и все же ни один из них не двигался. Они были неподвижны, даже когда я качалась на бедре, на члене, становясь все более влажной, зная, что они видят серебристый кокон, образовавшийся вокруг нас, зная, что они смотрят на меня, на мою грудь, на мои бедра, на мое лицо, когда грудь Киерана обхватила мою голову, а мои глаза встретились с золотыми. Они смотрели так же жадно, как я, когда они питались друг другом, и новая скрытая часть меня, которую я недавно открыла для себя, наслаждалась этим — чувственностью, свободой и первобытной силой.
Они просто держали меня, их руки крепко сжимали мои, пока я скакала по влажному бедру и эрекции. Они не делали никаких движений, потому что мы… мы пришли к этому. К острой как лезвие точке. Линии. Краю. Мы были там, и я танцевала вдоль него. Они оставались там со мной, сердца бились в такт, и я знала, что можно было бы легко отступить от этого, положить конец. Я знала, что они останутся такими, какие они есть, позволяя мне бесстыдно искать удовольствие, к которому я была так близка. Я знала, что они последуют моему примеру, куда бы он их ни привел.
Они ждали.
Гудящие нити сущности, щелкающие и потрескивающие вокруг нас, ждали, а золотистые глаза смотрели на меня. Моя беспрестанная возня утихла, и я поняла, что мы были дико танцующими искрами, живыми и находящимися на грани воспламенения, пока не стали ничем иным, как плотью и огнем.
И я хотела быть огнем.
Я хотела гореть.
— Да, — прошептала я, и нити затрепетали.
Кастил задрожал. Они оба. И ни один из них не двигался в течение долгого мгновения. Затем Кас поднес наши соединенные руки ко рту и поцеловал в макушку. Моя правая рука тоже была поднята, Киеран сделал то же самое. Я
