– Охотники. – Мария царапнула ногтями кожаный подлокотник. Она сидела на самом краешке кресла, напряженная, как прутик антенны. – Твой план становится слишком опасным.
– У меня еще есть время, моя дорогая, – чуть лениво произнес Стефан. – Охотники ничего не знают наверняка, а значит, будут присматриваться, медлить. Они осторожные, как дикие кошки.
– И стремительные, как дикие кошки. Охотники…
Стефан остановил ее снисходительным взглядом.
– Охотники – просто люди. Если они ошибутся и убьют человека, они будут наказаны другими людьми.
– А если ошибешься ты и вместо охотника убьешь обычного человека… – Мария осеклась.
Они оба знали, чем может обернуться такая ошибка.
– Значит, это будет весьма увлекательная игра, – ответил Стефан, поглаживая медальон.
Свет фонарей дрогнул и разгорелся в полную силу, обозначив широкую линию главной улицы Огневки. Он играл на стеклах коттеджей, украшенных гирляндами огней, крышах лимузинов, припаркованных у обочины длинной шеренгой, бутылках шампанского, которые грузчики ящиками вносили в белую виллу, формой напоминающую ракушку. На верхней створке ракушки звенели посудой официанты, завершая последние приготовления к вечеринке. Перед виллой журчали фонтаны с гипсовыми статуями древних богов. К фонтанам вела аллея фарфоровых ваз, заполненных цветами – их доставили всего пару часов назад. Стефан бросил взгляд на вазу с пионами, стоящую в стороне от остальных. Пионы были роскошные: крупные, с ладонь, и белые, как подвенечное платье. Он кивнул садовнику, обернулся – и улыбка исчезла с его губ. Водитель лимузина побледнел.
– Я хочу, чтобы ты понял, – выделяя каждое слово, произнес Стефан. – Если, она оступится и сломает каблук… Если ей не понравится твой взгляд… Если ты скажешь хоть одно неправильное слово… – Он перевел дыхание. – Тебе не жить.
– Я вас понял, господин, – отчеканил водитель.
Стефан поморщился.
– Лучше бы отправил семаргла, так надежнее, – заметила Мария.
Она стояла на мраморной лестнице, ведущей к террасе, и с легкой улыбкой наблюдала, как Стефан давал наставления. На ней было длинное бархатное платье рубинового цвета, одно из тех, что она отобрала для сегодняшнего вечера. Платье выделяло ее красивую белую шею, плечи и, мягко очерчивая фигуру, спадало до самой земли. Стефан отвлекся всего на секунду, потом снова перевел взгляд на водителя.
– Надежнее? Предлагаешь доверить семарглу налитую теплом, ошеломительно пахнущую девушку?
Мария сделала вид, что не услышала издевки.
– Можешь послать Михаила. Ему-то ты доверяешь.
– Сейчас я никому не доверяю.
Стефан обошел водителя по кругу. Седоусый мужчина вытянулся в струну, и, боясь моргнуть, смотрел прямо перед собой.
– Это не груз, – продолжил Стефан, не сводя с него глаз. – Это хрупкое, ранимое создание. Если ты превысишь скорость, если ты собьешься с маршрута…
– …то ему не жить. – Мария обняла Стефана сзади и уперлась подбородком ему в плечо. – Хватит, злюка. Он опоздает.
Стефан закрыл глаза и махнул водителю рукой. Тот юркнул в машину и тотчас же надавил на педаль газа. Еще несколько секунд – и «Крайслер» влился в череду лимузинов, выезжающих из Огневки. Большинство машин отправлялись на восток, к ближайшему аэропорту, и только одна – на запад, забирать девушку, которая на некоторое время стала для Стефана смыслом жизни.
– Во мне слишком много энергии, – произнес Стефан, наблюдая, как «Крайслер» выезжает за ворота. – Я не насыщался уже несколько суток, но моя энергия не ослабевает, она словно сжигает меня. Это невыносимо!
Мария разомкнула объятия и медленно переместила руки ему на плечи. Стефан все еще смотрел на исчезающие за воротами машины, когда горячее пальцы Марии отвели за ухо прядь его волос.
– Я помогу тебе… – прошептала она, и Стефан почувствовал легкое прикосновение ее губ к своей шее.
Он схватил Марию за запястье.
– С ума сошла?!
– Я хотела…
– На этот вечер оставь меня в покое, – процедил Стефан и, войдя в дом, захлопнул за собой дверь.
* * *
Как только лимузин миновал перелесок, Влада прильнула к окну. На фоне ночи Огневка сияла, как праздничный торт. Густо-синее, словно океан, небо бередили прожектора, по обеим сторонам поселка то и дело вспыхивали огни фейерверков. Влада заметила на стекле отражение своего восторженного лица и подумала, что похожа на Золушку, которая спешит на бал.
А всего несколько часов назад она всерьез собиралась отклонить приглашение. Недосыпание, галлюцинации, обморок – все это плохо вязалось с попыткой узнать правду о смерти Илоны и Марка. Но мысль о том, что рано или поздно ей все-таки придется вернуться в Огневку за сумочкой, одной, без приглашения, заставила поспешно взять маскирующий карандаш и начать замазывать синяки под глазами.
Огневка продолжала удивлять. На этот раз ворота оказались распахнуты: ни выпытывающей камеры, ни металлического голоса. Лимузин нырнул в цветочный тоннель – и вынырнул прямо перед огромной белой виллой, освещенной так ярко, словно ее опаливало знойное южное солнце. Водитель помог Владе выйти из машины и сразу исчез.
Влада поднялась на широкое крыльцо. Она уже проезжала здесь – и словно была впервые. Очертания зданий казались знакомыми, но все остальное изменилось. Иллюминация на домах, подсветка ступеней и дорожек, журчание фонтанов, смех, разговоры, музыка. Мужчины в смокингах, помогающие дамам в вечерних платьях выйти из лимузинов. Официанты, предлагающие шампанское. Парни и девушки, резвящиеся в бассейне.
Публика – сплошь привлекательные молодые люди, многим не дашь и тридцати. Некоторые из них выделялись особенно: мужчины и женщины с белой кожей и королевской осанкой – словно высеченные из мрамора. На их фоне даже самые длинноногие шоколадки и самые стильные мачо заметно тускнели. Была еще и третья, малочисленная, группа людей, на которых земное притяжение, казалось, действовало сильнее. В отличие от представителей первой группы, их бледность выглядела не аристократической, а, скорее, болезненной.
– Приветствую вас, Влада! – раздался позади мужской голос.
Влада обернулась. Преодолевая по две ступеньки за прыжок, к ней поднялся Рыбак. Он казался чуть уставшим и помятым, хотя его черные брюки и белая рубашка с замысловатой вышивкой были идеально выглажены. Такая же, как и на рубашке, вышивка украшала платок, скрывающий его шею.
– Ради Бога, простите за опоздание! – Рыбак коснулся платка, словно растирая ушибленное место, и, окинув гостью взглядом, добавил: – Ты ослепительна! Просто ослепительна!
