А потом, повернувшись к Ольгреду, как ударит!
Прям в глаз!
Думала, подерутся, уж приготовилась за помощью бежать. А князь как огорошит:
— Моя вина, что голову потерял. Но если еще раз руки распустишь… — не сказанная угроза так и повисла в воздухе, да все на меня посмотрели.
А я что? Крайняя?
— Я понял. — кивнул Еремей. — Только не отступлюсь. Лучше о своей невесте думай. Как вертать будешь, чай не просто из-под венца сбежала.
Нахмурился князь, а купец подхватил нас с Забавой под руки и потащил к лошадям.
Сбежавшая невеста
Потащить-то Еремей нас потащил, да ноги у меня не пошли. Точнее пошли, только в другую сторону.
— Куда? — устало поинтересовался мужик.
Пожала плечами. А я знаю? Только тянет что-то к завалу, словно кусочек души там остался. Зовет. Манит.
— Глашенька, может, поедем? Еремушка всю ночь не спал, тебя раскопать пытался. Ему бы на постоялый двор. — Вступилась за любимого Забава.
— Пусть здесь ложиться. Вон у князя одеяла есть. Лучше в деревне переночуем, а завтра с утречка в путь.
Князь спорить не стал, а Купец совета дельного послушался, да устроился в тенечке. Забава покрутилась, покрутилась, да и рядом прилегла. Не на голой же земле спать.
— Помочь? — подойдя ближе к мечущейся по завалу ведьме спросил Гред.
— Не сможешь, — тихо ответила, чтобы не потревожить сон спящих. Хотя их сейчас и пушкой не разбудишь, наверное. — Зовет, что-то душу рвет на части. Пока не найду уйти отсюда никуда не смогу.
Сказала, да снова на поиски кинулась.
— Стой. — поймали меня, да к себе развернули, держа за плечи. — Как именно зовет? Живой, али не живой предмет? Беду не принесет? Или о помощи молит?
Задумалась.
— Словно истосковавшаяся девица плачет, — попыталась описать свои чувства, — найти просит. Не живой и не мертвый. Не знаю.
— Закрой глаза. Попробуй лучше голос услышать и на него иди. Я держать буду. — и снова спиной к себе повернули, но, не прижимая, а просто страхуя от падения.
Сделала, как сказано. А потом словно в омут шагнула. И не слышу ничего кроме зовущего голоска, и не вижу. Только тепло рук, на своих плечах ощущая.
Ничего себе. Оказывается совсем рядом, шагов с десять вправо и немного вверх, среди песка и мелкой каменной крошки лежал амулет. Сложное плетение золотых нитей, собиралось в небольшой треугольник, внутри которого был сотканный из сотен проволочек цветок.
Нежно пальцами провела, да мысленно спросила: «Ты звал?».
«Я», — пришел такой же мысленный ответ вместе с ощущением радости.
Чуть с пригорка не свалилась, да князь успел поддержать. Сколько живу, а еще не слыхивала, чтобы разговаривать с магическими вещами можно было.
— Что не так? — встревожился Гред, да цепочку с кулоном отобрать попытался.
Проворно увернулась и на шею к себе повесила. Никому не отдам. Больно жалостливый голосок у вещицы.
— Все отлично, — нагло соврала и довольная убежала к лошадям.
Пропадавшая где-то Охта, принесла нам утку. Подумала, подумала, да решила, что голодного дня хватит. Мне еще силы на обряд пригодятся. Так что обедом себя порадовала.
Наелась от души каши с мясцом. Еще и пирожками, да с чаем из лесных трав догналась.
Под конец князь только удивленно смотрел, да еще кусочки подкладывал. Нет, все-таки хорошо жить на свете, когда можно вкусно поесть. Жаль, что для счастья только этого мало, но на время сойдет.
Так почти до самого вечерка и просидели, ожидая, когда наши спасители проснуться. Я, было, убежала к реке, да Гред следом увязался. А с ним мне совсем грустно рядом, да и с амулетом спокойно не поговоришь. Потому вернулась назад и привалившись к дереву сделала вид, что задремала. Как все же хорошо, после холода пещер сидеть и греться в лучах теплого летнего солнышка.
«Ты умеешь разговаривать?»
«Да»
«Тогда расскажи, как сюда попал?»
«Попала», — поправил амулет
Ничего себе. Оказывается он еще и пол имеет.
«Все просто. Меня спрятали».
«Кто?»
«Маг».
«Маг? Но их же, поди, лет сто как нету!»
«Не знаю. Ни о чем».
«Что за маг спрятал?» — решила дознаться.
«Руслан Мишин».
Ни о чем не говорит.
«А зачем спрятал».
«Чтобы не нашли».
И как я не догадалась?
* * *
— Глаша, Глашка! Подъем говорю, — осторожно потряс за плечо Еремей.
Потерла кулаками глаза. Неужто заснула, и привиделся мне весь разговор?
— Ехать надо али снова хочешь на природе ночевать?
Передернула плечами, вспоминая последние ночи. Я-то хоть ведьма и лесная, но комфорт да уют тоже люблю.
Огляделась, на западе солнышко уж краснеть начало. Скоро совсем спрячется.
Сборы быстрыми были, вещей-то почитай ничего и не осталось. Будем в деревне, что-то купим, а без чего-то аж до следующего города мучиться. Ладно, не велика беда. Главное все целы остались.
Деревенька, откуда купец себе подмогу привел всего верстах в пяти от нас оказалась. Так что добрались быстро, а нас тут уже и поджидают. Вышли на улицу с караваем, да красиво одетые. Девки, что помоложе, нашим молодцам так глазками и стреляют, да хвостами машут.
Мужики тоже не отстают. Только и успела заметить, как двое чуть не подрались кто Забаву с коня сымет. А мне только старостино внимание и досталось. И то, потому что негоже гостью одну бросать. Ну и ладно. У меня тут свое горе, любовь не разделенная, не до салок с женихами.
— Что здесь происходит? — у старосты шепотом спрашиваю.
— Не обращай внимания, голубонька, — отвечает. У нас тут глушь такая, что редко путник заглянет, вот и решили себе праздник устроить по случаю вашего приезда. Слышал, князь промеж вас затесался.
— Был один, — отвечаю, глазами дыру в спине прожигая. Милуется, стоит с девчушкой, чуть старше Забавушки, про невесту свою забыв, окаянный!
— А ты девка погляжу ладная, — погладив для солидности бороду, говорит. — Может, пойдешь второй женой за моего старшенького? Я бы и первой тебя посватал, да для моего среднего ты старовата дюже. Ну, так как? Он у меня мужик хороший, работящий. Жену не обижает, всегда приголубить рад.
— Вот пусть и голубит, я-то тут при чем? — удивляюсь, али пожалел меня старый?
— Дело твое, — обиделся, сразу видно. — Только не в твоем возрасте женихами разбрасываться, скоро и второй никто не позовет.
— Вот и ладушки, — я тоже обижаться умею. — Не хватает променять свободу на капризы старшей жены, да ублажение мужа.
У нас как сейчас? Вторая жена, почти как рабыня. Своего голоса в семье не имеет. За домом, да за детьми следить обязана, не то, что первая жена. Пойти куда-то одной — нельзя. Наряд, какой купить — тоже. Не чего на всякие побрякушки тратиться. Вот и живут они хуже приживалки. Только если муж не любит пуще жизни. И такое бывает. Редко.
