Она просила Марию Магдалину помочь найти ей работу, может быть, что-то на кухне урсулинских монахинь. Каждый нуждается в кухарке, умеющей испечь вкусный хлеб, рецепт которого Ленобия знала от французских поваров Барона.
— Ваша улыбка делает вас еще более прекрасной, Ленобия.
Она не слышала, как он вошел в коридор, но вот внезапно он оказался здесь, загораживая ей дорогу. Рука потянулась к кожаному мешочку-оберегу, спрятанному под сорочкой. Думая о Мартине и силе защиты его матери, она вздернула подбородок, встречаясь взглядом с епископом.
— Прошу меня извинить, Отец, — холодно сказала она. — Я должна вернуться к сестре Марии Магдалине. Я бы хотела присоединиться к ее утренней молитве.
— Разумеется, не сердитесь на меня за вчерашнее. Это был шок, вызванный вашим обманом, — говоря, епископ поглаживал красный рубин на кресте.
Внимательно наблюдая за ним, Ленобия подумала, что то, что он светится и мигает в темном проходе, странно.
— Я не смею сердиться на вас, Отец. Только хочу пройти к Сестре.
Он шагнул к ней:
— У меня есть к вам предложение, услышав которое, вы будете знать, насколько я щедр и что вы можете заслужить нечто большее, чем мой гнев.
— Мне жаль, Отец. Не понимаю о чем вы, — сказала она, пытаясь протиснуться бочком.
— Разве вы не маленький бастард? Смотря в ваши глаза, я вижу многое.
Гнев Ленобии на то, как он назвал ее, отбросил страх.
— Меня зовут Ленобия Уайтхолл. Я вам не ублюдок! — швырнула она ему.
Его улыбка была ужасна. Руки взметнулись по обе стороны от Ленобии, прижав ее к стене. Рукава его пурпурных одежд походили на занавески, скрывающие ее от реального мира. Он был настолько высок, что рубиновый крест свисал перед ее глазами, и на мгновение она подумала, что видела в его глубине огонь.
Когда он заговорил, мир сузился до зловония его дыхания и тепла тела.
— Когда я закончу с тобой, ты будешь всем, чем я скажу: ублюдком, шлюхой, любовницей, дочерью. Всем, чем угодно. Но не сдавайся слишком быстро, мой маленький бастард. Мне нравится борьба.
— Отец, вот вы где! Какая удача, что я нашла вас так близко от наших кают. Не могли бы вы помочь мне? Я думала перенести статую Божьей Матери будет просто, но либо недооценила ее веса, либо переоценила собственные силы.
Епископ сделал шаг назад, выпуская Ленобию. Она побежала по коридору к монахине, вовсе не смотревшей на них. Вместо этого она изо всех сил тащила высокую каменную статую Девы Марии с порога своей комнаты в коридор. Когда Ленобия достигла ее, монахиня посмотрела на девушку и сказала:
— Ленобия, хорошо. Пожалуйста, возьми свечи для алтаря и жаровню с ладаном. Мы будем молиться на палубе оставшиеся несколько дней, пока не достигнем порта в Новом Орлеане.
— Несколько дней? Вы ошибаетесь, Сестра, — снисходительно сказал епископ. — У нас есть еще, по крайней мере, недели две путешествия.
Мария Магдалина выпрямилась от борьбы со статуей и потерла поясницу, одарив епископа холодным взглядом, полностью противоречащему ее поведению, но соответствуя намеренному вмешательству в ранний инцидент в коридоре.
— Дни, — серьезно сказала она. — Я только что разговаривала с Командором. Шквал помог нам опередить график. Мы будем в Новом Орлеане через три-четыре дня. Это прекрасная новость, что скоро мы все снова будем стоять на земле, не так ли? Я буду рада представить вас нашей игуменьи и рассказать, что это путешествие было приятным и безопасным, благодаря вашей защите. Вы знаете, как она влиятельна в городе, не так ли, епископ де Бомон?
После затяжного молчания епископ сказал:
— О да, Сестра. Я знаю это и многое, многое другое.
Затем священник нагнулся, поднял тяжелую статую, словно она была из перьев и пуха, а не из камня, и понес на палубу.
— Он причинил вам вред? — быстро прошептала Мария Магдалина, как только он скрылся из виду.
— Нет, — ответила Ленобия дрожащим голосом. — Но он хочет.
Монахиня мрачно кивнула:
— Возьми свечи и ладан. Разбуди остальных девушек и скажи им подняться на молитву. После этого оставайся близко ко мне. Тебе придется отказаться от своих прогулок на рассвете. Это просто не безопасно. К счастью, осталось всего несколько дней. Потом ты будешь в женском монастыре, недосягаемая для него.
Монахиня сжала ее руку, прежде чем подняться на палубу следом за епископом, оставляя Ленобию совершенно разбитой.
— Молитесь за нас…
Мартин! Как я собираюсь поклясться ему? Я должна увидеть его снова, даже если это означает еще одну встречу с епископом.
— Мать Пречистая…
— Молись за нас…
Взгляд Ленобии остановился на группе мужчин и человеке в пурпурных одеждах, становящегося на колени перед ними. Ее глаза расширились от удивления. Он не опустил голову и не закрыл глаза. Он смотрел на статую, перед которой стояла на коленях монахиня. Его руки не были сложены. Вместо этого одной он гладил рубин на распятии, а другой делал небольшие, странные пассы, только трепетание пальцев, словно притягивая к себе что-то.
— Матерь Божия.
— Молись за нас…
Растерянно наблюдая за епископом, Ленобия поняла, что священник смотрит вовсе не на статую, а на единственную массивную свечу, зажженную в ногах Марии, прямо перед монахиней. В этот самый миг пламя усилилось, засветившись так интенсивно, что свеча, казалось, плакала воском. Воск и пламя соединились, и огонь, взорванной от тонкой свечи, хлынул каскадом на льняную одежду Марии Магдалины.
— Сестра! Огонь! — плача, Ленобия вскочила на ноги, чтобы побежать к монахине, но странный огонь уже обратился бушующим пламенем.
Сестра вскрикнула и попыталась подняться, но оказалась дезориентирована огнем, окружившим ее. Вместо того, чтобы отойти от горящего столба, Мария Магдалина покачнулась вперед, прямо в лужицу горящего воска.
Девочки вокруг Ленобии кричали и наталкивались на нее, мешая пробраться к монахине.
— Назад! Я спасу ее! — крикнул Епископ, побежав вперед с ведром так, что фиолетовые одежды развивались за ним как пламя.
— Нет! — закричала Ленобия, вспомнив знания, полученные на кухне о воске, жире и воде. — Лучше набросьте одеяло, только не водой!
Епископ опрокинул ведро на горящую монахиню, и огонь взорвался пылающим дождем воска в толпу, вызывая у девушек еще большую панику и истерику.
Мир стал огнем и жаром. Ленобия пыталась добраться до Марии Магдалины, но сильные руки обхватили ее за талию и утянули обратно.
— Нет! — закричала девушка, пытаясь вырваться.
— Дорогая, ты не можешь ей помочь.
Голос Мартина был оазисом спокойствия в этом хаосе, и Ленобия обмякла. Она позволила оттащить себя от огня, ближе к кормовой части. Но в пламени она видела, что Мария Магдалина прекратила бороться. Полностью охваченная огнем, она подошла к перилам, повернулась, и на мгновение взгляд ее нашел Ленобию. Девушка никогда не забудет этого момента. То, что она увидела в глазах монахини, не было болью, ужасом или страхом. Она увидела покой. И в голове ее эхом прозвучал голос Марии Магдалины, смешанный с более сильным и наполненным красотой «Следуй за своим сердцем, дитя. Святая Мать всегда будет защищать тебя».
