— Евгения, запомни, — прошипел Бристан так, что у меня по коже поползли испуганные мурашки, — здесь не твой мир. Здесь свои правила. У тебя сейчас есть крохотный, но все же шанс. Устроишь сопротивление, и отец сразу же и однозначно поступит с тобой по-своему.
Мы встретились возмущенными взглядами, будто старались передать в них все, что думаем. Он о моем невежестве и глупости, я об их диспотизме. Первой пришлось сдаться мне. Бристан прав: как маг, я полный ноль, а они гораздо сильнее.
— Учти, Дмитрий все еще находится запечатанным. Как ты думаешь, сколько человеческий организм может прожить без воздуха? — при этих словах Бристан щелкнул пальцами, и на кресле, где вчера еще сидел Димка, засеребрилось марево.
Это был грубый, неприкрытый шантаж. Теперь становилось понятно, почему брат не отвечал на мои вопросы, сколько у моего друга времени. Он решил подцепить на крючок мои чувства и использовать на свое усмотрение. И чем он лучше моего отца, готовый отдать дочь лучшему производителю?
— Я готова учиться, — процедила сквозь зубы.
— Это хорошо, — кивнул в ответ Бристан. Еще один щелчок пальцев, и мерцающая фигура друга растворилась в воздухе.
Если до этого мне казалось, что Отис меня гонял, как мышь под метлой, то теперь стало ясно, что он сильно меня щадил по сравнению с моим братом. Бристан преподавал мне уроки по принципу Халена. Сначала кидал в меня заклинания, а я должна была выставлять щиты или отражать удары. Спасибо хоть заранее предупреждал, что нужно делать. От боевой магии мы отошли: Бристан решил, что сейчас я не потяну такую нагрузку. Мужчина предложил вместо нее использовать бытовую или магию жизни попеременно. Помятуя о том, что может сотворить магия жизни между мужчиной и женщиной, отнеслась к предложению брата скептически, но вскоре мне пришлось признать, что ни о чем подобном речь не шла. Бристан руководствовался тем, что эти два вида магии не смогут меня убить. Вот ранить или покалечить — вполне. В чем я немедленно убедилась. Огонь, вспыхивающий на моей коже или платье, горел очень натурально, мне же было нужно его нейтрализовать.
Кроме того, попутно Бристан требовал, чтобы я научилась опознавать мага, сотворившего это заклинание. Понятно, что это был он, но мне необходимо вычленять кусочек из заклинания, рассказывающего о его создателе. Вот это, как оказалось, самое трудное. Не могла еще раскладывать на составляющие уже готовое, материализовавшееся заклинание, принимавшее облик огня, с аппетитом пожирающим мое платье, воды, льющейся на мои волосы, лед, замораживающий ноги. Мне бы хоть с проявлениями магии справиться, а брат с каждым разом заставлял видеть не физические проявления заклинания, а магические. Сложный язык, незнакомая речь, плетения из разного цвета силы — все сбивалось в голове, путалось. В результате то на мне горело платье, то туфли превращались в ледяные башмачки. Уж не знаю, есть ли тут бранные слова, но я с превеликим удовольствием пользовалась великим и могучим, особенно поминая матерные обороты речи. Бристан какое-то время делал вид, что не замечает моих витиеватых фраз, потом стал прислушиваться, и в конце концов, не выдержав, спросил:
— Чем тебе так не нравится моя мать?
Вот после этого вопроса, сказанного с удивлением, я поняла, что переборщила с великим и могучим.
— Нравится мне наша мама, — буркнула ему недовольно, — Это я так выражаю свои эмоции по поводу происходящего здесь. Прости, буду следить за своей речью.
Мои намерения были самыми что ни на есть благими, но от привычки тяжело избавиться. Потому крепкие словечки в усеченном виде все же выскакивали из меня.
Сколько продолжалась эта пытка магией, сказать сложно. За окном все так же клубилась серая, мерцающая бездна, в кабинете часов не заметила, так что определиться во времени было достаточно сложно. По моим внутренним ощущениям — полжизни прошло, никак не меньше. На мне попеременно то намокало платье, то высыхало, затем замораживалось, а то меня трепал такой ветер, что ткань рвалась на кусочки. Пот от напряжения катился градом по лбу, стекая вдоль бровей по щекам. Успевала лишь вытирать его ладонью, перепачканной в золе, и вновь отражать заклинание. Бристан пощады не давал, лишь иногда латая дыры в одежде с помощью тех же заклинаний, которые мне опять нужно было определять по оставленному отпечатку ауры.
В какой-то момент почувствовала, что у меня начало получаться. Это пришло само собой. Просто сквозь физические проявления стали проглядывать магические нити заклинания. В тот самый момент, когда я, присмотревшись внимательно, разглядела рисунок зеленого чего-то, Бристан одобрительно произнес:
— Именно это.
— Что «это»? — подняла на него глаза и поразилась.
На месте брата сейчас находился такой же мерцающий силуэт, каким я до этого видела Димку. Только мой друг состоял из бледных, скорее серых нитей, а вот Бристан лучился всеми оттенками зеленого. В районе сердца пульсировала алая сила, голова обозначалась белым цветом, и в паху зеленая магия окрашивалась в желтый.
— Сейчас ты смотришь на мою ауру, — спокойно произнес мерцающий человек.
— Красиво как! — в восхищении произнесла я.
— Ты справилась, — в голосе брата послышалось удовлетворение, — Теперь ты знаешь, как выглядит метаморф, потом посмотришь на оборотней и вампиров.
— Разве ауры отличаются? — удивилась я.
— Конечно. Цвет зависит от той магии, которая наполняет существо, — ответил мне Бристан, — Скоро ты научишься опознавать ауру по метке в заклинании. Это несколько сложнее, чем просто увидеть рисунок, но иначе ты бы никогда не смогла посмотреть на меня иным зрением. Нужно ставить задачу чуть больше, тогда результат будет гораздо лучше.
Я недовольно засопела, понимая, что из меня сегодня выжали намного больше, чем могла сделать, и в тот же миг Бристан предстал в своем нормальном виде.
— Теперь займемся твоим внешним видом, — произнес брат и подошел ко мне.
— Разве с этим можно что-то сделать? — уныло осмотрела то, что осталось на мне от одежды и обуви.
После нескольких пожаров и заморозки туфли развалились, платье выглядело хламом, а ведь у меня даже смены нет.
— Можно. Обычное заклинание восстановления материи, — спокойно просветил Бристан.
Легкими движениями рук, едва касаясь, мужчина медленно проходил вдоль моего тела. Удивительно, но платье действительно под его ладонями восстанавливалось, приобретая прежний вид. Чулки, практически превратившиеся в сетку из дырок, затягивались и вновь плотно облегали ноги. Вот с туфлями пришлось повозиться, все же Бристан слишком часто их замораживал, а какая материя такое издевательство над собой выдержит?
По тому, как меня согревали действия мужчины, поняла, что он пользуется магией жизни. Впрочем, это было вполне логично. Только вот сердце у меня начало беспричинно колотиться в груди от каждого следующего прикосновения Бристана. Но ведь это мой брат! Какое может быть между нами влечение? Мне казалось, что никакая магия не в состоянии преодолеть родственные связи. А вот действительность показывала, что в этом мире даже такое возможно. Я не могла отвести взгляд от губ Бристана, одновременно чувствуя, что мои губы жаждут поцелуя. Хотелось почувствовать объятия этого мужчины, а не просто легкие касания.
Черт! Что за мир такой, где все не как у людей?
Вскоре я уже сжимала упрямо губы и спрятала за спину руки, борясь в себе с противоестественным желанием, постоянно напоминая, что это лишь последствия магии жизни. Ведь Отис предупреждал меня об этом. Теперь становилось понятно, почему он так стушевался, едва услышал мой вздох удовольствия. Парню, видимо, тоже пришлось испытать такое же воздействие на себе. Только мне сейчас приходилось гораздо хуже. С Отисом это длилось лишь несколько секунд, а сейчас … Вот черт! Руки Бристана скользнули вверх, под подол восстановленного платья, и коснулись кружевных трусиков.
— Хватит! — резко отскочила от брата, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.
