— У меня шашлыка не всех не хватит, — попыталась хоть как-то привести мысли в порядок от увиденного.
— Не переживай, — рассмеялась семикурсница, — ведь наши тоже не с пустыми руками явились.
Господи! Знала бы, во что выльется разговор по секрету с сестрой Кларвина, в жизни бы к ней не обратилась. Сейчас же, глядя на весь этот многолюдный, шумный, развеселый табор, я думала только об одном — кто будет за все отвечать, когда нас обнаружат. А в том, что обнаружат, я не сомневалась. Никакое колдовство не сможет скрыть разгулявшееся студентство.
— Еще полог тишины поставили, — словно прочитав мои мысли, толкнула меня в бок Клардина. — К тому же в эту часть парка редко кто заходит. Так что расслабься и ни о чем не думай.
На этих словах Клардина меня покинула, направившись к своим одногруппникам, а я потопала к горящим кострам, туда Эйсма должна была принести нашу добычу.
— И что с этим делать?
Тут же, словно из-под земли, появился Ланделин, одной рукой обнимая меня, а другой открывая крышку с замаринованным мясом.
— Для начала не мешать, — захлопнула я крышку, — и принести прутья, которые я просила.
Прутья должны были заменить шампура, которых, со слов Эйсмы, в этом мире не существовало. Я, конечно, не великий шашлычных дел мастер, но кой-какой опыт у меня имелся, поэтому я, закатав рукава своих помощников, принялась за дело.
Зараза появилась неожиданно, тут же сунула свой несуществующий нос в шашлыки и чуть не подпалила себе шевелюру.
Одеял она не принесла. Зато привела ПЕНЬКИ.
Я даже глаза протерла, не веря в реальность происходящего. Хотя чему я удивляюсь? Если в этом мире есть ходячие деревья, почему не может быть скачущих пеньков?
— И где ты их взяла? — строго спросила я у метелки.
Зараза стала что-то выкручивать своими пальцами, пытаясь объясниться, только все было напрасно. Я не поняла ни слова.
— Ух ты! — расхохоталась какая-то ведьма из старшекурсников, ловя бегающий пенек и тут же седлая его, словно лошадь. — Вы что, полигон боевиков грабанули?
— Зараза? — тут же развернулась я к своей мигом присмиревшей метелке. — Это как понимать?
— Ну вы, ведьмы, даете, — мигом нарисовался рядом со мной еще один старшекурсник, на этот раз из боевиков. Откуда они понабрались? Вроде бы из боевиков только Ланделин с двумя-тремя друзьями должен был быть. А этот явно с курса восьмого-девятого.
Пока шашлыки томились, вечеринка набирала обороты традиционных студенческих сборищ. Кто-то заиграл на каком-то струнном, но точно не гитаре, инструменте. Чуть дальше раздался зажигательный ритм барабана и замелькали зеленые платья. С другой стороны послышалось довольно приятное мелодичное пение. Время от времени ко мне подходили совершенно незнакомые люди и интересовались, чем так вкусно пахнет. Какой-то гот, то есть некромант, вручил мне чашку с чем-то черным и тягучим, а еще через пару минут у меня эту чашку забрали. Я даже попробовать не успела. Не прошло и пары секунд, как другой парень в серой мантии сунул мне кружку уже с золотистой жидкостью. Зараза под звуки какой-то дудки вытанцовывала с двумя пеньками. При этом то, что на этих пеньках сидели двое студентов в красном, никого не заботило.
— Классная вечеринка, — Ланделин, а это был он, забрал у меня кружку с золотистой жидкостью и сунул другую, с красной.
Но я еще ту не пробовала!
— Откуда они все набежали?
— Как откуда? — рассмеялся Ланделин, отпивая из своей чашки. — Из общежитий.
— Но ведь никто не знал, — я наконец попробовала напиток и поняла, что это что-то, похожее на глинтвейн.
— Не знал, — кивнул Ланделин, — но слухи-то расходятся быстро.
— То есть это не ты проговорился? — попыталась я определить главного «языка», чтобы впредь быть более осторожной.
— Нет, — снова рассмеялся Ланделин. Чувствовалось, что в его голове потихоньку начинает играть хмель, но до полного тумана еще очень далеко. — Я был нем как рыба. Да и мои ребята вряд ли кому сказали.
— И тем не менее именно боевики появились первыми, — с другой стороны от меня появился Кларвин и, забрав кружку, вручил мне стакан на этот раз с зеленой жидкостью.
— Это потому, что у нас разведка на высшем уровне, — не растерялся Ланделин.
Так. Если эти двое сейчас сцепятся, я просто сбегу.
Видя, что Ланделин нехорошо косится на мой стакан, я поспешила сделать глоток и…
Ох, ты ж, ешки-матрешки! Это что вообще такое?
Кларвин, смеясь, тут же сунул мне прямо в рот кусок шашлыка.
Не поняла. А когда их снять успели? И главное, кто?
Я оглянулась на угли и увидела, что шашлыков там действительно нет. Зато вокруг снует довольный разномантийный народ, усиленно работая челюстями.
Вот как они успевают?
Задумавшись, снова сделала глоток и вновь чуть не подпрыгнула от ощущений. Удивительно, как в один напиток можно было впихнуть и чувство перехваченного дыхания, и морозную свежесть, и ураганный ветер, разрывающий легкие, и сладость ирисок, и горечь полыни, и нежность розы, и что было совсем уж неожиданным — ощутить во рту множество тонких иголочек, которые с хрустом ломались и делали громкое п-ш-ш.
— Заедай, — тут же рассмеялся Кларвин, норовя засунуть в меня очередной кусок мяса, но Ланделин оказался проворней, и, захлопнув рот, я поняла, что внутри него таки оказался кусок шашлыка, но вместе с ним туда попал еще какой-то сочный приторно-сладкий фрукт.
Вот же ж!
Оба парня выжидательно на меня смотрели, стараясь предугадать мою реакцию. А я стояла и усиленно работала челюстями. Вкусно же!
— А хлеб где? — спросила я, когда наконец осознала, чего мне не хватает для полного удовольствия.
Парни переглянулись и мигом рванули в разные стороны.
Красота! Давненько за мной не ухаживали. Пусть даже ухаживающие намного младше меня.
Воспользовавшись тем, что меня оставили одну, а за шашлыками следить больше не нужно, я отправилась оценивать размеры студенческой катастрофы, а заодно найти Эйсму и Заразу. Чувствует мое сердце, что первую уже нашли неприятности, а вторая нашла их сама.
Вечеринка давно уже вышла за пределы скромной парковой полянки. Сквозь толстые стволы могучих парковых деревьев просматривались группки студентов по интересам. Не сдержав любопытства, я направилась к ним.
— А я ей и говорю, — услышала я, приближаясь к группке парней в красных и черных мантиях. — Я готов жениться хоть сейчас.
— И что?
— Что-что, эта стерва в ответ возьми и вытащи прямо из декольте брачный договор.
— А ты? — тут же раздалось дружное в ответ.
— А я что, дурак, что ли? Третий этаж — не так уж и высоко.
Смех перекрыл дальнейшие объяснения незадачливого любовника, и я поспешила к следующей группе.
В этой группе хорошо захмелевшие старшекурсники-серомантийники обсуждали принцип Кульве и кривую Оджина, а также стоит ли ее использовать в дипломной работе.
Все понятно — выпускники.
Следующей группе было не до учебы, потому как у них вовсю шел конкурс танцев. Красномантийцы играли роль жюри, зеленоплательные — роль участниц. Девушки двигались удивительно плавно и гармонично, я даже засмотрелась. Но по-настоящему поразила меня одна девушка с длинными русыми волосами, заплетенными в шесть кос. В отличие от остальных, ее движения были порывистыми как ветер в горах, от них сквозило надрывом и бурей чувств, словно маленький дикий вихрь заперли в клетке.
Удивительно, но она напомнила мне саму меня. Возможно, в жизни этой девушки тоже была не одна трагедия, возможно, она переживает ее именно сейчас.
Боясь поддаться чувствам, я поспешила прочь, даже не досмотрев танец, и наткнулась на пантомиму. Кто бы сомневался, что в главной роли сего представления играла Зараза. Увидев меня, она тут же скромненько села на подыгрывающий ей пенечек и наивно спрятала свои шаловливые пальчики за древком. Точнее, попыталась спрятать, потому как ширина ее импровизированной спины не позволяла этого сделать.
