— Может, шкафчик… — пожала плечами.
— А в комнате?
— Эм…
— Ты половину сумки не разобрала…
— Некуда.
И не сильно хотелось, что уж там…
— Пойдем обедать, — кивнул он в сторону выхода. — Потом поедем в Сортавалу. А вечером нас ждут на ужин…
В гостиной уже оказалось накрыто, а в камине горел огонь. Мир принес из кухни тарелку с тушеным мясом какой-то птицы и гарниром из овощей на мангале. В его поведении не чувствовалось ни смущения, ни напряжения. Он совершенно спокойно наблюдал за мной, прослеживая взглядом чуть ли не каждое движение.
— Ты нервничаешь, — констатировал вдруг.
— Есть немного, — согласно кивнула я.
— Из-за меня? — и снова этот пристальный взгляд. — Я же сказал — не причиню тебе вреда… Ты мне не веришь?
Набрала побольше воздуха в легкие и ответила ему таким же взглядом:
— У тебя очень взрывной характер, а на фоне того, что я мало что понимаю в происходящем… боюсь, что снова сделаю что-то не так…
— С таблетками ты просто очень сильно напортачила, — досадливо заметил он, но тут же примирительно добавил: — Но я не имел права тебя пугать… Я постараюсь, чтобы это не повторилось.
— Значит, не обещаешь… — резюмировала я.
Коль уж сели за стол переговоров, лучше выяснить все и сразу.
— Я — зверь, Аня… — мрачно возразил он. — Но я буду стараться держать себя в когтях.
Мы обменялись серьезными взглядами.
— Нет, так не пойдет, — мотнула я головой, вызывая удивление в его глазах. — Не хочу тебя бояться постоянно, я так с ума сойду… Что нельзя? За что можешь сорваться?
Он раздул ноздри, щурясь и, как я чувствовала, злясь, но тут же, как и обещал, взял себя в лапы:
— Другой зверь, — начал напряженно. — Максимум, что позволено — рукопожатие.
— Хорошо, — поощрила его снисхождение. — Еще?
— Измена. За нее убью.
— Само собой. Это вытекает из первого…
— Ложь, предательство.
— Подробнее, — насторожилась я.
— Все, как у людей…
Наши взгляды скрестились:
— Я не имею отношения к политическим интригам Зула, — возразила серьезно. — Понятия не имею, как влипла во все это. И он ничего мне не объяснял и не давал никаких «партийных заданий», кроме как "принять судьбу".
Мир глубоко вздохнул и красноречиво повел носом, явно прислушиваясь к моему запаху. Кажется, я точно угадала причину его опасений.
— Хорошо, — наконец, кивнул благосклонно. — Побег.
— А это возможно? — удивилась искренне.
— Ну, если у тебя есть в запасе похожий трюк, что ты проделала в Ламберге… — он впервые перевел взгляд на огонь в камине. — Но тут лучше бежать наверняка. Найду — будешь умолять о смерти.
Есть перехотелось, разговаривать дальше — тоже. Я уставилась на еду, пытаясь прийти в себя. Мне показалось, я смогу с ним договориться? Бред…
— Аня, ты спросила, — напомнил он тихо, но в голосе явно чувствовалась горечь.
— Да, ты ответил, — выдавила я и тут же подняла на него злой взгляд: — Это все?
— Пожалуй…
— Тогда в не указанных тобой ситуациях поднимать на меня руки, орать, угрожать и всячески терять самообладание запрещено. В противном случае мы расстаемся.
Чувствовала, что перегнула. Я бросала ему вызов, не принять который он просто не мог, загнала зверя в угол. Мир хмуро взирал на меня исподлобья некоторое время, но в конце концов кивнул:
— Хорошо. Я принимаю условия.
— Спасибо… — выдохнула я и тяжело задышала. Воздуха требовалось больше, но выдавать ему свое чрезмерное волнение не хотелось. Хотя… что я могла от него скрыть? Я вся у него, как на ладони: эмоции, запахи — все ему выдавало меня с головой. В горле пересохло от нервов, хотелось чая, но я кое-как протолкнула в себя кусок мяса. — Можно еще вопрос? — облизала губы и подняла глаза, снова обнаруживая на себе пристальный взгляд. Казалось, он с меня его не спускал.
Зверь кивнул, поворачивая голову на бок.
— Почему я рычу и царапаюсь?
— Я тебе не нравлюсь… — усмехнулся хищно, но тут же серьезно продолжил: — Келль говорит, эта способность возникает у женщин при особенно… тесной связи с мужчиной-зверем.
Я открыла рот от удивления:
— То есть не все ваши женщины так могут?
— Из волков, насколько я знаю, никто в подобном не замечен.
— Волков?
— В… моей семье… все волки, — неожиданно жестко продолжил он.
— Но ты — не волк.
— Нет.
— Почему?
— Меня призвал другой хищник, я ему ответил…
— Так бывает?
— Редко…
В этом что-то крылось. Мирослав отличался от своей семьи, являлся по факту правящим, хотя не имел на то права до появления пары. Он явно был сильнее остальных…
— А я… просто порычу и все?
— Посмотрим, — улыбнулся он неожиданно притягательно. Теперь уже я не спускала с него взгляд. — Келль исследует подобные феномены. Если тебе интересно, он приглашал тебя в гости.
Ух ты! Мне разрешалось не только сидеть в комнате?
— Он твой друг? — решила зацепиться за тему, а с ней — и за возможность.
— Да, — черты его лица смягчились.
У меня еще были вопросы, но хотелось сделать перерыв… Тем более предстояло обсудить… главное.
— А ты ни о чем не хочешь меня спросить?
Борьба взглядов, казалось, говорила красноречивей слов. Его был спокойным, временами пронзительным и внимательным. Я же металась от его лица к тарелке, снова к лицу… Почему было так сложно смотреть ему в глаза?
— Я все о тебе знаю…
— В смысле? — опешила я.
— Зул был щедр на информацию. Родители, интересы, способности… количество мужчин и особенности отношений с… ним.
Да, мужчина у меня был один.
— Так важно? — смутилась я.
С одной стороны — я понимала, но с другой — было неприятно знать, что мою жизнь уже разобрали на лоскутки.
— Важно то, что важно для тебя.
Обескураживающе.
— Даже не знала, что Зул ведет на меня подобное досье.
— Ты, можно сказать, «породистый» специалист, — усмехнулся он. — Но… меня не оставляло чувство, что он был очень рад тебя сплавить…
— С чего ты взял? — возмутилась я.
— Сложилось такое впечатление, — пожал зверь плечами. — Ты пьешь только чай?
— Ты же обо мне все знаешь, — фыркнула я, закатив глаза.
Попыталась помочь ему убрать со стола, но он коротко мотнул головой и, подхватив тарелки из моих рук, удалился в кухню.
-27-
Сразу после обеда мы поехали в Сортавалу. Понятия не имела зачем, да и не сильно меня это интересовало. Мирослав вел машину сам, я сидела рядом, не в силах оставаться равнодушной к открывающейся красоте зимнего заповедника. Мороз стоял знатный, деревья ощерились инеем, как вздыбленной шерстью. Было для меня что-то потустороннее в этих местах. Тишина и спокойствие здешних земель были обманчивы…
— А чем ты занимаешься? — повернулась к зверю. — Вы говорили с Келлем о каком-то… софте…
— Я занимаюсь программным обеспечением в сфере экологии, — ответил он, к счастью не спуская взгляда с дороги. — Территория заповедника — полигон для испытаний с большим количеством проблем…
— Расскажи… — всмотрелась внимательно в его лицо. Зверь притягательно щурился на слепящий снежный покров, по которому мягко катилась машина.
— Сейчас мои специалисты тестируют новый софт. Он будет контролировать уровень воды в реках и опасных элементов в ее составе, — глянул на меня пытливо: «неужели тебе и правда интересно?» — Многие заводы превышают нормы допустимых сбросов в реки, не говоря уже о том, что именно они сбрасывают.
— И это пользуется спросом?
— За границей…
Я понимающе хмыкнула.
— А здесь?
— Здесь я ставлю их принудительно.
Мда… не завидую я тем, на кого нажалуется подобный датчик.
— И Келль работает с тобой?
— Нет, у него другой профиль. Он… — Мир бросил на меня быстрый, непривычно мягкий взгляд. Или это просто в свете дня так казалось? — Он вроде тебя…
— Меня?
— Исследует природу оборотней… — прозвучало неожиданно напряженно, будто зверь все еще сомневался во мне.
