Каких же усилий мне стоило разлепить глаза, но лучше бы я этого не делала. Виски сжимало с такой силой, что я никак не могла понять реальность это или же я пала в объятья к Богу, что лицо было точ в точ как у Сурдо. Он был напротив меня. Сел на колено и взял моё лицо в свои руки. Остатки плавающего сознания отказывались верить в происходящее и темнота яро начала засасывать меня, словно воронка.
Глава 24
Мутит. Страшно мутит. Даже сейчас, с закрытыми глазами чувствую, что мое тело куда-то сильно мчится, при этом, не касаясь земли. А это именно то, что я больше всего ненавижу – передвигаться не на своих двух. Разлепляю глаза. Сон как рукой сняло, когда осознаю, что сижу в машине, которая несется настолько быстро, что даже не видно картинки за стеклом. Еще этот дождь проклятый. Будь он неладен.
– Очнулась, – дернулась от осознания, кому принадлежит этот голос.
Да что б меня!
– Куда вы меня везете? Живо остановите машину!
– Пять минут назад ты чуть к святым Эльфам не отправилась. Ты хоть понимаешь, что ты сделала?
– Я сказала, живо остановите машину! – в ответ сердитый выдох. – Меня сейчас вырвет, пожалуйста! – уже взмолилась и Сурдо резко тормознул. Желудок стремительно подкатывал к горлу. Я только и успела, что открыть дверь и вывалиться на ледяной и мокрый асфальт, складываясь пополам и добротно выворачивая из себя последствия черного ритуала.
Черт… Лучше бы меня Рогатый забрал.
Удары по голове от капель дождя казались ударами молотка, которые через мгновение прекратились. Сурдо встал позади меня, держа явно над нами зонт, а свободной рукой сгреб мои волосы, чтобы те не мешались. Состояние было не из самых приятных. По ощущениям это хуже, чем отравиться злопастным коктейлем «Гвоздь», который однажды меня уже чуть не отправил к Трехликой. С тех пор ничего крепче кофе я не употребляю. Однако мне было больше неловко, нежели плохо. Никто меня в таком состоянии еще не видел. И ладно если бы ректор был бы действительно старым седовласым стариком с бородой, так ведь Сурдо еще не достиг такого возраста, чтобы я не краснела перед ним. Хотя, какая мне сейчас разница. Лишь бы отпустило.
– Уйдите, – вырываю из себя слово.
– Ты прокляла их? – спрашивает он, а я, кивнув, стараюсь не уронить голову и не пробить ею асфальт. – Откат значит. Сильный. Стало быть, мне придётся искать останки обидчиков.
А ведь, стало быть! Судя по ощущениям, что я вот-вот стану как Бодя, моих «обидчиков» размазало по асфальту густой и кровавой кашицей. Тут не то, что моих пагон, тут уже и головы мне своей не видать. И даже отец мне не поможет. Я хотела ректора сдать властям? Кажется, выйдет совсем наоборот. Но, попытка не пытка…
– Пожалуйста, скажите, что у вас есть друг некромант, – поднимаю голову и смотрю на него с надеждой. Да, да. Именно с надеждой. И такой взгляд есть в моем ведьмовском арсенале.
– Не думай сейчас об этом, – говорит он подозрительно тихо и аккуратно поднимает меня одной рукой. В глазах круговорот, все меркнет. Я лишь ощутила, как сильные руки подхватывают меня в этой непроглядной темноте, и бережно усаживают в машину. Даже в таком наипоршивейшем состоянии я чувствую, как пробегает электрический ток между нашими телами. Интересно, он тоже это почувствовал? Через мгновение снова накатывает тошнота. Но почему именно сейчас, когда я снова села в его машину?
Я собираюсь с духом и клянусь Трехликой, что поставлю три свечи в ее рост, лишь бы это поскорее закончилось, и на удивление – все закончилось! Как только мы тронулись с места, тьма все-таки настигла меня. Теперь окончательно, забрав с собой и мою боль и мысли.
Подозрительная тишина и темнота. Меня все же забрал Рогатый? Поверить не могу! А почему так тепло и мягко? Хорошо… Нет, Блаженно приятно. Мне нравится. Но через секунду резкая боль отрезвляет меня, заставляет распахнуть глаза, а свет рядом стоящего торшера наоборот заставляет зажмуриться, но я понимаю, что хоть в сознании. И в дико болезненной реальности, что все же не плохо. Ведь если больно, значит жива. Чувствую, что тело укрыто одеялом, тёплым и мягким, словно воздушное облако. Край самого одеяла касается носа. Вдыхаю приятный аромат и распознаю запах луговых трав, на секунду забываю о боли в теле. Я вспоминаю Ба и её снадобья. Да, вот что мне сейчас нужно. Пытаюсь подняться, опираясь руками в кровать и вскрикиваю от боли. Рука перевязанная, но белая повязка тот час же пропитывается кровью, пачкая светлую простынь. Все равно поднимаюсь, сбрасывая с постели голые босые ноги. Худые, бледные, местами в шрамах.
Так, погодите-ка... А где моя одежда?
Глава 25
Оглядываюсь по сторонам и не вижу ничего похожего на одежду, только комната в матовом не приставучем черно– сером оттенке. Никаких излишеств в виде шкафов, полочек и прочего. Строгий минимализм присущий только брутальным мужикам. Напротив меня выключенный телек прямо на стене. Ну, куда же без него? А справой стороны небольшая комнатка с прозрачными дверцами, откуда видны белые рубашками. По всей видимости – гардеробная.
Вижу свое отражение. Искаженное, странное. А потом понимаю, что я в черной длинной футболке. Еще и не в своей. Хватаюсь за воротник и оттягиваю его. Облегченно выдыхаю, увидев под ним бюстгальтер. И хвала всем святым, трусики тоже на мне! После чего последовал еще один вопрос…
Кто же у нас такой бессмертный, что решил меня переодеть, и только ли переодеть?
По миллиметру в голову возвращаются воспоминания. Одна за другой картинки, являющиеся в моей голове, потихоньку приводят меня в шок. В комнату входит Сурдо, его секунду назад сердитое лицо сменяется на испуг, словно черта увидел. А я, по всей видимости, страшнее тысячи чертей, хотя перепугана не меньше. Резерв моей энергии на нуле. Я даже огненный шар не кину в него в случае чего, а уж Бодя со Святым и подавно мне не помогут. Кстати, где их черти носят? Где эти гребаные фамильяры коих пробабка закляла, чтобы меня защищать?
Оказаться на вражеской территории, так ещё и быть как расклеянный бабушкин парник это уму непостижимо. И что страшнее, предстать перед Самилданахом или же оказаться беззащитной перед врагом – еще не ясно. А Сурдо все так же ошеломлённо смотрит. Впрочем, я не сильно отличаюсь. Но он то чего?
– В кровать. Живо! – выдает приказным тоном, и я почему-то слушаюсь, забрасываю ноги обратно в кровать, натянув на себя одеяло.
Вот это властный деспот в нем проснулся!
– Мне нужно сменить повязку, – демонстрирую руку, хотя бежать мне нужно. Однозначно бежать!
– А мне кажется, мозги, – смотрит на меня мерцающими зелеными глазами, чуть прищурившись, как дикий зверь, а губы плотно сжаты в линию. И вот уже передо мной не душка-ректор, а кто-то холодный и отстранённый. У меня возникает желание, если уж не огненный шар в него зарядить, то хотя бы вот этот торшер стоящий рядом. Он вполне себе подходит. Сразу видно, дорогая вещь! Таким не стыдно будет ударить!
Сурдо хватает бинт с полки вместе с какой-то банкой и садится на кровать рядом со мной. Это ни чуть меня не смущает, потому что я поглощена распознанием того, что же творится… В первую очередь у него в голове? Но понять его эмоции не удается. Настолько я сейчас стопроцентный человек. Даже не по себе! Не по себе от того, что враг помогает мне. Если, конечно, дальше не подразумевается иных действий.
– Где я? – слежу за каждым его движением.
– В моей квартире. Сейчас утро, – говорит он вкрадчиво. – Ты проспала весь вечер и ночь, что удивительно для той, кто применил черную магию. Странно, что ты очнулась так быстро. Протяни руку, – я повинуюсь.
– Кто меня переодел? – пусть будет служанка, горничная, дом работница, сестра, мама…. Да кто угодно, только не он!
– Я, Изабелла Лерон, – да что б вас! – Это сделал я. Тебя стошнило и на одежду. Она лежит в сушилке.
– О Трехликая! – вскрикнула, заведомо утонув в красном оттенке смущения, на что получила неоднозначный взгляд. – А как бы вы отреагировали, если бы я с вас сняла брюки ?
