Они то и дело возвращались к его челюсти.
Эти трогающие пальцы, давившие на места под костью, заставили его задрожать, хотя действия этих пальцев не причиняли ему боли как таковой.
Ник также чувствовал что-то ещё… какие-то электронные щупальца.
Что бы это ни было, это ощущалось одновременно механическим и животным. Должно быть, специалист использовал какую-то органическую машину, чтобы просканировать его тело. Как бы там ни было, импульсы, которые посылало устройство, дотрагивались до его кожи от головы до пят.
Они вибрировали в его плоти и костях, ища повреждения.
Опять-таки, ничто из действий машины не причинило ему боль.
Это было чисто психологическим — страх, что что-то пойдёт не так и сделает боль хуже.
Даже малейшее касание заставляло его отшатываться.
Это также заставило его клыки болезненно удлиниться во рту.
После молчания, показавшегося очень долгим, стоявшая над ним персона заговорила.
— Ха, — произнёс женский голос.
Ник помрачнел. Он стиснул зубы, щурясь, и посмотрел на высокую женщину перед ним. Даже приглушённое освещение гостиничного номера причиняло боль его глазам.
Это заставляло его скрежетать зубами, отчего боль в голове обострялась.
— Ха? — прорычал он. — И это всё, на что ты способна?
Она не усмехнулась ему и даже не улыбнулась.
Она выглядела встревоженной, уставившись на него.
Он впервые осознал, что она была вампиром.
Её радужки из потрескавшегося хрусталя слегка светились в потолочном освещении.
— Ну же, док, — проворчал он. — В чём дело? — он снова помрачнел. — Если я умираю, тебе лучше позвонить моей девушке. Мне надо сказать ей, что это не твоя вина… чтобы она тебя не убила.
Вампир-доктор впервые посмотрела прямо на него.
Её тонкие губы изогнулись в лёгкой улыбке.
— Не думаю, что мы дошли до этой стадии, брат, — сказала она. — Но, полагаю, хорошо знать, что ты можешь шутить на эту тему.
— А кто сказал, что я шучу? — пробормотал он.
Но она толком не слушала.
Её губы снова поджались, и она словно переключилась обратно в клинический режим. Она глянула на человеческого сотрудника по обслуживанию номеров — Ник осознал, что тот по-прежнему стоял в комнате и выглядел обеспокоенным.
— С ним всё будет хорошо, Черри? — спросил молодой человек.
— Будет, — подтвердила она и кисло посмотрела на Ника. — …Но тебе, пожалуй, придётся отменить завтрашний бой, — добавила медик.
— Что? — Ник уставился на неё. — Почему?
Медик моргнула.
Затем впервые одарила его искренней улыбкой.
— Ну, вы только посмотрите. Без проблем отпускает шуточки про убийственно настроенную девушку, думая, что он умирает… но стоит сказать парню, что он не может драться, и вот, пожалуйста, шок и неверие.
— Что со мной не так? — прорычал Ник.
Медик вздохнула.
Она грациозно опустилась на стул перед ним — тот самый, на котором сидел молодой человек. Ретро-стульчик с округлой спинкой и золотистой обивкой выглядел в духе мебели, которой могли бы владеть родители Ника в 70-х. Женщина-вампир наклонилась к нему, устроившись на краю мягкого сиденья.
— Кто-то забрал весь твой яд, брат, — серьёзно сказала она. — Они вырубили тебя и полностью осушили. Не знаю, как они это сделали, но они были весьма дотошными, и судя по трещинкам в основании твоих зубов под деснами, я полагаю, что они использовали какое-то нелегальное устройство извлечения. Твои зубы сильно повреждены, но они восстановятся быстрее, чем запасы твоего яда.
Она с сочувствием посмотрела на него. Но Ник ощущал, что она наблюдает за ним и оценивает его реакцию на эти новости.
— Какое-то время ты будешь слаб как котёнок. И я вовсе не удивлена, что твои зубы, лицо и голова болят. Я могу дать тебе что-нибудь от боли, но… ну, ты знаешь наш метаболизм, брат. Ты выжжешь всё обезболивающее из организма прежде, чем прекратится боль. Тебе понадобятся регулярные дозы, чтобы это оказало хоть какой-то эффект…
— Как долго?
Она помедлила.
Он видел, как она глянула на молодого человека, затем обратно на него, Ника.
— Это несколько варьируется от вампа к вампу… но по моей приблизительной оценке — как минимум несколько недель. Возможно, больше месяца. Мне надо доставить тебя в клинику и провести более тщательное сканирование, чтобы посмотреть, в каком состоянии капсулы яда. Наладонник даёт мне примерное представление, но это сродни УЗИ. А мне надо использовать нанотехническую камеру.
Ник поморщился, отчасти от неверия.
Он собирался заговорить, спросить что-то ещё…
…и тут дверь гостиничного номера распахнулось внутрь.
Прежде чем он сумел моргнуть, в комнату хлынули люди.
Знакомый голос прогремел громче остальных.
— КАКОГО ХЕРА ПРОИЗОШЛО? ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ?
Ник вздрогнул, стиснув челюсти.
Кавалерия прибыла.
Глава 10. Худшее
— ОТВЕЧАЙТЕ! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? КАКОГО ХЕРА ПРОИЗОШЛО С МОИМ БОЙЦОМ?
Ник сжал зубы, закрыв глаза.
Голос Фарлуччи напоминал дрель, вгрызавшуюся в кости его черепа.
К этому моменту Нику просто хотелось заползти в спальню и скрыться в темноте.
Может, по той же причине он просто сидел, не шевелясь, пока они обсуждали его. Он слышал, как женщина-вампир объясняет всё, что она сказала Нику, только более детально, углубляясь в такие нюансы, как расположение гланд, и показывая изображения, полученные при сканировании.
Кто-то второй ощупал его челюсти и шею, затем снова просканировал зубы и лицо.
Фарлуччи попытался поговорить с ним.
Слава богам, оба медика — и специалист отеля, и специалист, приведённый Фарлуччи — практически утащили его за собой.
Ник всё ещё слышал, как промоутер орёт на разных людей.
Он проклинал отель за их «дерьмовую охрану».
Он орал на кого-то по телефону, говоря «а чего ты от меня ожидаешь в такой ситуации?»
Он орал на кого-то, кто мог быть Морли или другим сотрудником полиции Нью-Йорка.
Пришла полиция.
Один Миднайт, четыре человека.
К Нику отнеслись как к знаменитости, хоть он и был вампиром.
Если бы он чувствовал себя хоть немножко получше, он мог бы обнажить клыки и угрожать им всем, пока они не уйдут. А так он не мог сделать ничего, только сидел на мягкой скамеечке и смотрел в пол, пока все спорили, обвиняли друг друга, задавали вопросы сотрудникам отеля. У Ника сложилось смутное впечатление, что они смотрят записи камер видеонаблюдения.
Женщина-Миднайт опустилась на колени рядом с ним и спросила, что он помнит.
Ник отрывистыми фразами сообщил, что практически ничего не может рассказать.
Она кивнула и сказала, что те немногие воспоминания, что у него сохранились, увязываются с тем, что они увидели на камерах.
Ник мог бы ответить на её слова.
Например, «нахера спрашивать у меня, если у вас есть записи камер?»
«О, и какого хера у вас имеются камеры в моём номере?»
Но он знал, почему так.
Фарлуччи запросил это, чтобы присматривать за своей дорогой игрушкой.
Он слишком много денег инвестировал в Ника, чтобы давать ему нечто столь обыденное, как уединение, когда они приехали в город для большого боя.
Конечно, Фарлуччи был убеждён, что всё сводится к нему.
Саботаж. Срыв боя.
Всё это делалось для создания иллюзии, будто Фарлуччи и его разрекламированный боец нечестным способом отлынивают от североамериканских чемпионатов.
Нику было насрать.
Единственными, против чьего присутствия он не возражал, был тот парень, который поднял его с пола, и вампир-доктор, которая работала в отеле. Он понятия не имел, здесь они или нет, но не возражал бы против их присутствия.
Все остальные могли съе*аться в закат, по его мнению.
Должно быть, в какой-то момент кто-то вспомнил про присутствие Ника.
Ник запомнил иглу.
Он видел, как кто-то поднёс янтарную жидкость к свету.
