ногу и даже прыгая на месте, мы отчаянно пытались согреться. Зато оказались первыми, зарядившими медальоны.
– Поздравляю, – искренне произнёс преподаватель. – Ванвиссер, Костроун, вы освобождаетесь от зачёта. Можете идти на перемену.
– Или в актовый зал, – добавил Жан следом.
– Зачем? – я удивлённо взглянула на друга.
Он вздохнул и покачал головой, подтолкнул меня к зданию школы. Как оказалось, директор собирал все классы для того, чтобы обсудить ежегодное состязание классов. Как я узнала из этого собрания: «из каждого класса и курса выберут по два студента для дальнейшего состязания». Не понимая толком, что повлечёт за собой это состязание, мы с Жаном решили попробовать свои силы и приложить их все на попадание в список участников.
– Если победим в соревновании, то и с твоим договором как-нибудь справимся, – шепнул мне Жан, пока директор говорил что-то о важности самоконтроля, умения слушать и понимания собственных возможностей.
– Ты прав, – поддакнула я, под гул аплодисментов.
После окончания собрания, мы встали в первых рядах среди желающих проверить свои способности.
– Вы не пройдёте, – Тиббольт налёг на свою трость и фыркнул в нашу сторону.
– Это не вам решать, – выпалила я, позабыв об этикете.
– Я не позволю своему классу опозориться, – классный руководитель вытянулся почти в полный рост и хищной птицей подался к моему лицу. – Женщинам не место среди алхимиков.
Щёки и уши мои горели. Воздух не хотел наполнять лёгкие. Я плотно сжала губы, придумывая какую такую гадость сказать мерзкому Тиббольту, но вмешался Жан. Он схватил меня за плечи и резко развернул от старого преподавателя.
– Мы всё-таки запишемся на состязание, – пообещал сдержанный Жан и вывел меня из помещения.
– Нет, ты слышал? – я упёрла руки в бока и впилась горящими глазами в своего друга.
Жан безнадёжно улыбнулся и пожал плечами.
– Человек, как говорится, старых устоев, – защищал он Тиббольта.
Я даже поперхнулась! Он на чьей стороне?
– Жан! – напирала я.
– Успокойся, – Костроун заливисто рассмеялся. – К тому же он прав. Мы не лучшие студенты.
– Ага, – вяло вставила я. – Учимся хуже друг друга.
Жан отсмеялся, но продолжал улыбаться. Он взъерошил свои волосы и сообщил, что ему пора на крокет. Я же пошла на керамику. Там безнадёжно старалась создать свою первую свистульку. Рой сидел рядом и показывал мне на своём примере, что и как делать.
– И теперь заделываешь все дыры, – спокойно произнёс он, заглаживая полый шар в перепачканных руках.
Мой шар был тоже полым, наверное, но и не особо круглым. Я слишком усердно растирала глину, и с громким «пух», мой шар сложился пополам.
– Ещё раз, – без тени злости или усталости произнёс Рой.
Его голем выполз из-под стола и крутился под ногами, вытягивая голову и разглядывая глину в моих руках. Я с некоторой боязнью поглядывала на переваливающееся с ноги на ногу существо.
– Место! – резко произнёс Рой, заметив своё создание.
Голем почесал животик и неуклюже побрёл обратно под стол.
– Он забавный, – постаралась произнести я с улыбкой.
– Он неудачный.
– Почему?
– Хозяин неудачник, – басовито опередил голем Роя.
Рой пнул глиняное создание и хмыкнул, не торопясь опровергнуть утверждения.
– Ты не неудачник! – пискнула я, стараясь поддержать главу клуба.
– Благодарю, – Рой кивнул. – Продолжим?
Я вернулась к смятой глине. Рой терпеливо ждал, пока я справлюсь. Затем он взял маленький деревянный стек и проделал в своём шаре две дырочки, показал их мне и попросил повторить. После мы разглаживали и проделывали новые дырочки в своих свистульках. И через два часа на столе сохли: конёк и птичка. Рой пообещал запечь их на следующий день.
– Если не лопнет, можешь считать, что ты справилась с заданием, – пообещал Рой. – Тогда сможешь раскрасить свою лошадку и забрать домой. Или оставить здесь.
– Я его заберу, – закусила губу.
– Как хочешь. На сегодня всё.
– Хорошо. Рой, – я стояла уже возле двери на винтовую лестницу. – А где все остальные?
– Готовятся к состязанию.
– Понятно. Ну, давай.
– Что давать? – глаза студента округлились, а брови сошлись над переносицей, создав морщинку.
– Я так с друзьями прощаюсь. Мы говорим «давай», вместо «пока».
– Много у тебя друзей?
– Ты третий, – честно созналась я.
Рой моргнул и кашлянул. Он отвернулся к ромбовидному оконцу и тихо попрощался со мной. Его голем, напротив, радостно замахал мне громоздкой ручищей и улыбнулся во все шестнадцать клыков, ярко сверкая зелёными бусинами глаз.
Спустившись на первый этаж, я ещё раз заглянула в пятый кабинет, желая проверить: всё ли взяла из своего шкафчика? Каждому студенту выделяют его собственный шкафчик, в котором можно хранить свои вещи, чтобы не таскаться по школе с тяжёлыми сумками. Иногда кто-нибудь что-то да забудет в шкафчике и уйдёт домой. Заметив такую черту и за собой, я собрала всю силу воли, приучая проверять шкафчик перед уходом. Да и не хотелось мне идти на керамику с, полной учебников, сумкой на плече. Достаточно неудобно передвигаться и в школьной форме! Серо-голубая плиссированная юбка в пол совершенно не позволяет бегать, а кожаный корсет, пусть и нетугой, но также сковывает движения! И только простая бежевая блуза с возможностью пристегнуть либо отстегнуть рукава и строгий воротник очень мне нравится. Я в первый же день отстегнула ненужную часть одежды и гордо ходила по школе с открытыми локтями и зоной декольте.
Открыв свой шкафчик, я вынула учебники и записи, оставив чернильницу, пару металлических перьев и пустые листья пергамента на месте. Мне хотелось скорее покинуть школу, а потому я раскрыла сумку возле шкафчика и, облокотившись плечом о соседний шкафчик, старательно запихивала в неё вещи. Часть учебников выскользнула из рук и повалилась на пол, обнажив моему взору белейший лист, сложенный вчетверо. Такая светлая и чистая бумага неимоверно дорога! Я с интересом отложила сумку и схватилась за лист. Развернула бумагу, а глазам предстало послание, адресованное мне!
Прелестная Альва! Каждый мой день озаряется, будто солнцем, стоит увидеть твой лик. Я счастлив наблюдать тебя в школе и неимоверно хотел бы видеть вне её стен. О, Альва, ты прекрасней любой другой девушки, коих мне доводилось видеть. Ты, чудесный бутон дикой розы, но и она не сравнится с твоею красотою.
Вот так. И приятно, и с шиповником сравнили. Никогда ничего красивого в нём не наблюдала, зато чай получается необыкновенный! Я покрутила послание и скомкала, кинула в мусорное ведёрко. Эх, Сандра бы пищала от радости, узнай про это. Она обожает читать книги из маминой библиотеки, а там сплошные романы с томящимися царевнами и бесстрашными рыцарями либо такими вот тайными поклонниками, которые, несмотря на свой непритязательный вид, оказываются невероятно богатыми личностями с тонкой натурой.
Напоследок, я взглянула в мусор. Нет, не может иметь непритязательного вида человек, отдающий столь дорогую бумагу на подобные глупости! Кто же это?
Дома я пожалела о том, что выбросила послание. Вдруг возгордилась, впервые за семнадцать лет жизни получив признание в любви. И все заботы померкли перед желанием раскрыть личность тайного воздыхателя.
– Альва! – звонко позвал меня
