— Ты заберешь и ее отсюда? — прямо спросил Келлфер. — Возможно, она будет искать у тебя утешения после того, как Келлан порвет отношения с ней.
— Алана, — ответил Даор, и огонь отразился в его глазах, — не будет искать у меня утешения. И да, разумеется, я ее заберу.
15. Алана
— Алана, Алана, — расталкивала ее Хелки. — Алана, просыпайся.
Шепот Хелки, врывающийся в сон, был каким-то скованным, так подруга никогда раньше не говорила. Алана закуталась в одеяло плотнее, прогоняя реальность. Невероятная усталость владела ею, она не представляла, сколько времени спала, но точно предпочитала продолжать.
— Уходи.
Тихий голос Келлана пробудил Алану мгновенно. Она села с колотящимся сердцем — и встретилась с ним взглядом. Хелки мелькнула за спиной Келлана, и дверь за ней закрылась. Алана осталась с наставником один на один.
Келлан выглядел не так, как обычно. Лицо его было бледным и напряженным, будто он боролся с чем-то, чего Алана видеть не могла, а глаза не источали тепло, в котором она уже привыкла греться. И сами радужки казались темнее и глубже, чем обычно. Вдруг Алане стало не по себе. И дело было даже не в том, что он застал ее в настолько неподобающем виде: растрепанной, со сбившейся с плеч ночной сорочкой, одолженной у Хелки и оттого слишком большой для Аланы, да еще и в кровати. Все это казалось неважным.
Молнией мелькнула мысль, что не так она себе представляла момент, когда Келлан увидит ее в таком уязвимом виде, но Алана прогнала смутное ощущение неудовлетворенности и только подтянула одеяло к груди.
— Келлан, все в порядке? — спросила она тихо.
Алана была счастлива видеть, что наставник цел, и вместе с тем что-то было не в порядке. Бросаться к нему, обнимать, как она хотела, сейчас было бы абсолютно неуместным.
Келлан не отрывал от нее больного, режущего взгляда. Он в несколько больших шагов пересек келью и остановился у изголовья кровати, ничего не говоря. Алана оперлась спиной на стену и тоже боялась нарушить тишину.
— Я все знаю, — отчеканил Келлан.
— Что знаешь?.. — почти беззвучно выдохнула Алана, пораженная резкостью и незнакомой интонацией его голоса. Сразу же пришло понимание: ну конечно, он знает, что черный герцог проявил к ней участие. И знает, что сердце самой Аланы предательски дрогнуло. Знает, что она не рассказала о знакомстве с Даором Карионом, потому что было, что скрывать.
Но было ли что скрывать?
И откуда ему это знать?
— Отдай мне амулет.
И знает, что Даор Карион вернул ей змеиный крест, и что она ничего не рассказала, боясь, вдруг мамин амулет заберут? Алана порадовалась, что не взяла крест с собой. Она медленно, не сводя глаз со ставшего почему-то пугающим Келлана, сняла амулет Сина и протянула его вперед на раскрытой ладони. Келлан рванул амулет из ее руки и отшвырнул его в угол комнаты. Алана вздрогнула.
Келлан взялся за изголовье кровати и наклонился, приблизив свое лицо к ее. Раньше он тоже делал так, глаза на уровне глаз, и тогда Алана обычно вспыхивала и с удовольствием отвечала на поцелуй, но сейчас его взгляд обжигал, а губы были плотно сжаты. Невероятный гул как молот обрушился на ее разум, и в глазах потемнело. Алана поняла, что он вторгается в ее разум и только пискнула:
— Прекрати, пожалуйста. Я тебе и так все расскажу.
Келлан не ответил. Тяжесть его мысленного прикосновения не иссякала, и Алана зажмурилась, только надеясь, что все быстро закончится, но становилось лишь больнее. Она не понимала, что он ищет. Мысли кашей мельтешили, у Аланы не получалось сосредоточиться ни на чем конкретном, и это было мучительно, будто кто-то специально сводил ее с ума.
Она толкнула Келлана в грудь двумя руками. Абсолютно бесполезное и безуспешное действие: он не сдвинулся. Алана почувствовала, что по щекам прокладывают дорожки слезы.
— Прекрати, прошу тебя, мне больно! — вскрикнула она, наконец.
Келлан моргнул, его губы дрогнули, и тяжесть пропала. Алана согнулась, подтягивая горячий лоб к коленям, задыхаясь.
— Прости меня, — как-то отсутствующе извинился Келлан, опускаясь на матрас. — Тебе стоило мне рассказать все с самого начала. Тогда, возможно, я бы не стал… — Он замолк.
Алана искала его взгляда, но Келлан сидел, тяжело оперевшись локтями на бедра, и смотрел себе под ноги.
— Ты бы не стал иметь со мной дела? — выдавила из себя Алана.
— Да. Нет.
Келлан, наконец, повернулся к ней.
— Теперь ты все увидел? — спросила Алана. — Зачем было делать так? Келлан, я… — Вдруг она поняла, что не хочет обращаться к нему на «ты», как раньше. — Что это меняет? Я не понимаю.
— Ты шутишь? — усмехнулся Келлан. — Ты виновата в сотнях смертей, и если они достигнут желаемого, будешь виновата в десятках тысяч. Ты предала наше доверие. Воспользовалась моей слепотой, чтобы сделать это. Ты спрашиваешь, что это меняет?
Алана не знала, что ответить. Что сделал Даор Карион? Что такое он совершил с ее помощью, раз Келлан может обвинить ее в чем-то подобном? Это было безумно.
— Я не участвовала ни в чем таком, — сказала она твердо. — Я не рассказала тебе про знакомство с черным герцогом, потому что не посчитала это важным. Это никак не относится ни ко мне, ни к тебе.
Келлан ее будто не слышал.
— Ты предательница. Син казнит тебя, ты понимаешь? Тебе не жить. И меня послали забрать амулет, посмотреть твой разум и…
— Казнит за что?!
— Алана, — сейчас ее имя звучало совсем не нежно, скорее, Келлан произнес его устало. — Прекрати отрицать. Ты попалась, это всем известно, и это известно мне. Имей достоинство хотя бы не делать вид, что ничего не понимаешь.
— Да при чем тут черный герцог? Что он?
— Прекрати говорить о нем! — внезапно прорычал Келлан, хватая ее за руку. — Я уже понял, о чем ты беспокоишься. Но он бросил тебя, как только ты исполнила свою функцию, и, раз уж я здесь, Даор Карион отправил тебя на смерть, понимаешь ты или нет?! Тебе не стоит больше быть… — он перевел дыхание, — его.
— Я не принадлежу ему. Я никогда и ни в чем ему не помогала. Келлан, пожалуйста, пожалуйста, объясни мне, что происходит, что за казнь, почему? Что я сделала?! Как он использовал меня? — взмолилась Алана. Слезы текли по ее щекам. Келлан держал руку как тисками, кончики пальцев онемели.
— Как ты можешь быть такой? — зло выдохнул ей в лицо Келлан, в болезненном поцелуе накрывая ее губы своими. — Как ты можешь плакать и играть в невинность, как можешь…
Он схватил ее за плечи и тряхнул, а потом прижал к себе так крепко, что Алана задохнулась. Следующие его слова она еле расслышала: Келлан произнес их ей в волосы, и голос его был срывающимся:
— Свет, я не отдам тебя им, даже если ты порождение тьмы Разлома. Я не отдам тебя. Мы уходим. Сейчас же, пока не поздно.
Он тяжело дышал. Алана слышала, как громко и гулко колотится его сердце.
— Келлан, куда…
Он немного отстранился, и Алана не смогла договорить, увидев его красивое лицо: в зеленых глазах стояли слезы.
Сквозь нереальность и нелогичность сбывавшегося кошмара девушка понимала: это могло быть недоразумением или не быть им, но что-то происходило, что-то уже произошло, страшное и непоправимое, и вместе с тем Келлан, пришедший казнить ее, отказался от своего плана. Келлан был на ее стороне. Был здесь, с ней, и он предлагал бежать. Предавал Приют ради нее, предавал Сина, предавал своего отца. Это было мучительно и вместе с тем… Алана кончиками пальцев коснулась щеки Келлана, а потом губ. Взгляд его, наконец, потеплел.
Все недоразумения можно было разрешить позднее. Невиновность можно было доказать. Но — и она абсолютно верила Келлану, — сейчас стоило бежать вместе с ним, куда бы он ни позвал.
Алана собрала мысли и только тихо уточнила:
— Ты считаешь, что нам нужно так делать? Я думаю, это недоразумение. Объяснишь мне?
Келлан кивнул, и вдруг прижался лбом к ее лбу, совсем как раньше.
— Алана, сейчас мы выйдем отсюда под чарами отвода глаз. Покинем Приют через Южные ворота, они ближе всего к этому корпусу. Син сейчас занят, и он думает, что тебя не упустит мой отец, а он в свою очередь уверен, что тебя не упущу я. Поэтому у нас есть шанс.
