Цэцэг незаметно толкнула ее в бок, мол, покажи. Ну... Показала. Бабка уставилась на ее тату, смотрела пристально, потом что-то бросила Цэцэг, и та мгновенно умчалась. Аля невольно проводила ее взглядом, и вдруг замерла.
Старуха смотрела прямо ей в глаза.
Стало не по себе. Але было неуютно под ее взглядом, старуха как будто смотрела ей в душу. Неизвестно, сколько времени прошло, казалось что очень долго, на самом деле, наверное, не больше нескольких минут. Но вот в шатер вернулась Цэцэг. В руках у девушки была какая-то погнутая металлическая миска, а в миске что-то завернутое в тряпицу. Все это выглядело ужасно средневеково и отдавало шаманством.
Аля удивленно уставилась на эти вещи, и тут до нее дошло, что старуха, видимо, и есть местная шаманка. Или ведьма? Но зачем все это? Она не могла понять. а Цэцэг с серьезным лицом села рядом. Мол, молчи и жди. Ладно, подумала Аля, все равно, хуже, чем с татуировкой все равно не будет.
А бабка развернула тряпицу, в ней оказалась маленькая горелка, плошка и кусок темного воска. Кусок какого-то жира быстро загорелся, плошку старуха поставила на огонь и стала топить в ней воск, а в миску налила воду. Аля уже догадалась, что это будет.
Гадание на воске.
Ей приходилось о таком слышать когда-то в прошлой жизни. Вроде ерунда и шарлатанство, но было жутковато! Вокруг словно заклубилось сверхъестественное. Она невольно вздрогнула, а старуха вскинула на нее взгляд, и Аля вдруг услышала в своей голове скрипучий голос:
«Охин-луу* (девушка-дракон), смотри».
Мороз по коже! Аля шелохнуться не могла, у нее все мелкие волоски на теле встали дыбом. А та начала, глядя ей в глаза, стала выливать в воду растопленный воск. Выливала трижды. И каждый раз доставала это из воды заскорузлыми пальцами. Три слепка вышло. Один был похож на длинную извивающуюся змею, другой на странную высокую шапку, а третий - такой непонятный значок раздвоенный.
Потом миску убрали и горелку тоже. Теперь на столе остались только вытащенные из воды кусочки воска. Старуха смотрела ей прямо в глаза. Рот ее был закрыт и губы не шевелились, но Але казалось, что она слышит, как надтреснутый голос произносит слова:
«Смотри, охин-луу».
Коснулась восковой змеи.
«Извилистой будет твоя судьба».
Потом дотронулась до слепка, похожего на странную высокую шапку.
«Быть тебе женой хана».
И третьего коснулась.
«Два раза замуж...»
Она не успела.
Полог шатра резко отдернулся.
Примечание:
* - тумен (тьма) - наиболее крупная войсковая единица, численность которой могла составляла обычно десять тысяч всадников.
Его с утра разбудили парни. Есу орал:
- Вставай! Тебя уже чуть свет искал ханский нукер.
- Если так пойдет, скоро без тебя ни один совет не будет собираться! - поддакнул ему Гырдо.
Тэмир знал, что должен, но не хотел вставать. Они впервые проснулись вместе, Алия смотрела на него. В глазах отголоски огня вчерашней ночи. Дуртай сайхан.
- Эй! Если не хочешь, чтобы ханский нукер начал ломиться к тебе, вставай.
Есу. Он дежурил вторую часть ночи. Парни здорово прикрыли его. Никто не заикнулся, что он уже несколько дней не выходит дежурить по ночам.
- Сейчас! - крикнул Тэмир и наконец встал.
Быстро собрался и вышел.
Вышел, а снаружи уже все четверо. Уставились на него, улыбки до ушей. Не хватало еще, чтобы стали спрашивать: «Ну как?». Видимо, по лицу его поняли, что он не расположен рассказывать. Почесали затылки, разошлись. Дава на дежурство встал, а Гырдо сказал:
- Я пришлю сестру.
- Спасибо, - кивнул Тэмир.
И сразу направился в ставку. Мало ли зачем его могли искать.
Несмотря на раннее утро и то, что до него в очереди было всего двое, опять пришлось выстаивать снаружи. Пока ждал, видел Дер-Чи, тот проходил мимо, взглянул на него лютым волком и двинулся дальше в шатер к хану. Тэмир подавил неприятное чувство, но с этого момента ему было неспокойно. Все думал об Алие, как она там.
Наконец подошла его очередь. Мелкий чиновник окинул его презрительным взглядом и начал:
- Почему не носишь подарок хана?
Да, Тэмир по привычке облачился в свой доспех, так он себя лучше чувствовал. А ханский халат как будто давил на плечи. Но говорить надо было осторожно.
- Подарок хана слишком ценен. Берегу, чтобы не износился.
Тот прошипел себе под нос:
- Голодранец.
И потом еще долго и нудно распространялся о милостях хана. В конце концов сказал, чтобы он явился сегодня на совет. Тэмиру это надоело, он и так торопился вернуться, потому что подспудно ощущал усиливавшееся беспокойство за девушку. Смерил чиновника тяжелым взглядом, тот заткнулся и молча выписал ему пропуск.
Обратно шел быстро, вроде нет причины, а у него сердце было неспокойно.
Что могло случиться?!
Вошел в шатер - там Цэцэг и бабка Давы, старая знахарка, которую они меж собой называли ведьмой. Сидят с Алией, а у той глаза испуганные, огромные. Бледная! И какие-то фигурки восковые на столе. Он сразу все понял! Гадали.
Кто просил? Зачем?! Однако это была бабка Давы, пожилая женщина, не раз помогала всем. Тэмир поздоровался и спросил уважительно:
- Что ты сказала ей, Шертэ?
А старуха удивленно заморгала и проговорила:
- Ничего не успела сказать, веришь? Только хотела начать, ты пришел.
- А почему на ней лица нет?
- Я не знаю, - старая женщина развела руками. - Может, она сама видит что-то? Твоя девушка - тусгай* (особенная), не такая как все. - Смяла в руке восковые слепки и поднялась с места: - Бок-то твой прошел? Больше не болит?
Тэмир опомнился.
- Не болит. Спасибо тебе, Шертэ-ханым* (госпожа).
- Э-э! Я не ханым, мальчик мой, - засмеялась бабка Давы.
- Значит, будешь ею.
- Ох-хо! Это что же мне теперь, на старости лет за господина замуж выйти? - развеселилась бабка, толкнула в бок Цэцэг, и они обе вышли.
А Тэмир, едва за ними опустился полог, сразу же подошел к Алие.
Он же видел, что девушка напугана. Что-то такое сказала ей старая Шертэ. Но что? Бабка Давы не захотела ему говорить. Тэмир смотрел на девушку и пытался понять, что могло так напугать ее. Пунцовые губы дрожат, руки холодные, он взял ее руки в свои и стал греть.
Хотелось сказать:
«Девочка моя, я не дам никому причинить тебе вред. Скажи мне, что испугало тебя. Я смогу защитить».
Но она только
