не пойду в Трините и приму ту судьбу, что вы предсказали, мадам. Ронсенваль, прошу, дослушай, дай мне сказать. Но я исполню все, что должен, а после вернусь к тебе.
Ронсенваль закрыла рот обеими руками, чтобы рвущийся из нее плач не оглушил долину. Тристан стоял смирно, почти по-солдатски, и смотрел на возлюбленную.
– Нет, так не пойдет, – отрезала Джорна. – Собираешься мучить мою девочку всю жизнь? Мало проклятья, что ее настигло у озера, ты решил добавить к нему груз обещаний, который ты, конечно, не сможешь сдержать. Молчи, Ронсенваль! Я говорила, что он тебя не выберет.
Ее крик все же вырвался, и все внутри Тристана сжалось. Даже его лицо перекосило от боли. Ронсенваль развернулась и побежала в сторону Трините, но Джорна ее остановила.
– Да уж нет, ты его дослушай. Лучше тебе выслушать сейчас, чем потом придумывать ему оправдания и слова, которые он для тебя не нашел, – Джорна держала ее за трясущиеся плечи.
– Я собираюсь сдержать все свои обещания, – заверил Тристан.
– Конечно. А войны, ты полагаешь, длятся пару месяцев? И пальеры могут в двадцать лет уйти на пенсию к любовнице-фее?
– Пожалуйста, перестаньте, – Тристан не мог наблюдать, как убивается Ронсенваль. Вероятно, вчера он выглядел таким же отчаявшимся. – Я постараюсь избежать акколады. Я никогда не был силен, и боец из меня сомнительный, поверьте. Наш экзамен – это турнир. Если я плохо себя проявлю, меня не допустят до церемонии. Может статься так, что на фронт я поеду как обычный солдат.
Пока он говорил, Ронсенваль успокаивалась, прислушиваясь к его словам.
– Мадам, вы же провидица, вы видели меня в Великой войне. Значит, мой статус и звание никак не повлияют на мою роль в истории этой войны, – Тристан говорил все тише. Он почти умолял поверить ему.
Джорна недовольно отпустила Ронсенваль и вытерла ей слезы.
– Несчастная, что за жизнь он тебе приготовил? – протянула она.
Большой палец иссохшей руки растирал первое разочарование первой любви. Оно блестело под глазами Ронсенваль. Тристан поверить не мог, что способен сотворить столько дурного самому близкому человеку. Он вдруг заметил, что на лугу больше нет стрекоз.
– Пожалуйста, Ронсенваль, не верь сомнениям. Я сделаю все, чтобы вернуться к тебе.
Она повернулась к нему, заплаканная, и кивнула. Этого было достаточно, чтобы Тристан возликовал внутри. «Спасибо», – прошептал он одними губами.
– Замечательно, – скупо оценила их выбор Джорна. – Раз вы оба все решили, то терпения и сил вам обоим. Я не буду препятствовать. Но пока вы не натворили глупостей, ты, Тристан, сегодня же вернешься в свой Пальер-де-Клев. И в следующий раз я хочу увидеть тебя в холмах в худшем случае перед отправкой на фронт, а в лучшем – по возвращении с него. Вам все ясно?
Нехотя Тристан согласился. Он пообещал, что сегодня же покинет лес. Ронсенваль совсем забыла обиду и то, что собиралась убегать. Она вырвалась из рук бабушки и повисла на Тристане.
– Ронсенваль, а ты возвращаешься со мной, – приказала Джорна.
Девушка попыталась протестовать, но старая фея ей не позволила.
– Прошу вас, дайте попрощаться, – обратился к ней Тристан.
Джорна недовольно скривила губы, но молча отошла. Вторая фея поспешила за ней. Тристан взял руки Ронсенваль в свои.
– Слушай меня, Ронсенваль. Может быть так, что тебе будут говорить, будто я передумаю, обману или просто не осилю исполнить задуманное. Не верь, не позволяй себя мучить. В деревне есть почта и телеграф. Едва я узнаю, куда поеду после выпуска, я оставлю тебе письма с адресом или номером части. Ты будешь знать, куда писать. Ладно? Хорошо, – Тристан договорил, убедился, что она все поняла, и поспешно ее поцеловал. Он не знал, видит ли их Джорна, но сейчас это было совсем неважно.
– Когда будет турнир? – спросила Ронсенваль, едва они отстранились. – Ты знаешь день?
– Совсем скоро, – Тристан посчитал в уме. – Семнадцатого дня. Ты хочешь прийти?
– Очень хочу. Я постараюсь, – пообещала она.
Казалось, все вернулось в лучшие дни. Возможно, даже этот день был самым лучшим из таких. Казалось, за ними не присматривают две недовольные феи. Казалось, над долиной снова летают стрекозы. Тристан не знал, что целовать первым: глаза, руки, висок, губы. «Пусть она придет, пусть, пожалуйста, придет», – просил Тристан в своих мыслях и очень надеялся, что она умеет их читать».
– Ронсенваль! – окликнула ее фея с корзинкой.
Тристан и Ронсенваль еле отпустили друг друга. Ронсенваль уже собралась уходить, как Тристан спросил:
– А какой у тебя дар?
– Это прозвучит странно, но я всему придаю смысл, – она сказала это неловко, словно стеснялась своего умения. – Замечаю незаметное. Джорна видит будущее, а я вижу тайное.
Она улыбнулась ему напоследок и послала воздушный поцелуй, только слегка откинув ладонь от губ. Запах ежевики еще порхал вокруг Тристана. И да, на луг действительно вернулись стрекозы.
Глава V
Знаки судьбы и знаки отличия
Тристан вернулся в конце недели отшельничества, как и обещал. Пальер-де-Клев встретил его предтурнирной суетой. Школяров было не так много, как могло показаться: около шести курсов. Больше всего ребят училось в младших классах. Далеко не все родители позволяли своим сыновьям встать на путь пальера. Орден не заставлял юношей обязательно вступать в него. Желание служить должно быть добровольным. И потом, все, кроме сирот, учились в Пальере платно, и эти деньги шли на содержание школы. Поэтому учеников было намного больше, чем прошедших инициацию. Не каждый школяр становился послушником, и не каждый послушник возносился до рыцаря. Выпуск происходил примерно раз в три года. Для всего замка это событие знаменовалось большим праздником: в деревне проходила крупная ярмарка, двор Пальеры украшали гирляндами, пансионат обставляли цветами и приглашали гостей. У каждого входа вывешивали знамена и штандарты. В эти дни Орден чествовал свой девиз «На смену друг другу».
Тристан жил в замке, сколько себя помнил, и застал три выпуска. То, каким Пальер-де-Клев был сегодня, он наблюдал впервые. Огромные трибуны уже возводились во дворе вокруг ристалища. Все доспехи, выставленные в коридорах, были начищены так, что в кирасы можно было смотреться, как в зеркала. Даже младшие ребята не носились по лестницам, а маршировали всем классом от кабинета к кабинету. «Ожидаются высокие гости», – вспомнил Тристан слова Оркелуза. Поэтому его возвращение почти никто не заметил.
Две недели послушники тренировались до седьмого пота. Каждый пятый бой проходил в полном доспехе на турнирном оружии. Тристан не понимал, откуда в нем взялись силы, но теперь физические упражнения были для него не так мучительны. В один из вечеров Ситцевый рыцарь объяснил причину: «Кровь фей,
