что я могла бы и в кресле в ординаторской поспать. Тем более, что спать нам с МишМишем выдалось всего часа полтора. Пятница прошла под знаком — что воля, что неволя — все равно. Я чувствовала себя подводником на глубине, но изо всех сил старалась этого не показывать. А то сейчас кто-нибудь обязательно припомнит любимый текст о женщинах в хирургии. Наверное, если б я так тщательно не маскировалась, меня бы отпустили пораньше домой. Но я маскировалась очень хорошо, и в итоге досидела до конца рабочего дня и оказалась приглашенной на день рождения Михал Николаевича. Мои попытки увильнуть были пресечены, мои разговоры о тяжелом дежурстве вызвали обещание, что на днюхе я как раз и хорошо расслаблюсь. Я вздохнула и взяла мобильник. Звонить деду и предупреждать его о том, что поеду на день рожденье с коллегами.
Наш маленький коллектив выехал с территории больницы небольшим караваном автомобилей. С Альбертом поехал Беляков. С МишМишем я и именинник. С Цветоватовым — Мормонов и Соболев. Свой автомобильчик я так и оставила на больничной парковке. Так же как и остальные доктора. Первым в нашей колонне ехал мы с МишМишем, так как праздновать собирались на его даче. Больница наша располагалась почти на границе города, так что и дача оказалась очень близко от больницы. И через 10 минут, мы уже парковались возле ее забора. У МишМиша оказался большой ухоженный участок с плодовыми деревьями, кустами смородины и крыжовника, малинник, цветник, парник. Возле забора там, где оставалось пространство свободное от деревьев, были грядки с огурцами, помидорами и еще какой-то многочисленной зеленью. Сам дачный дом был небольшой. Но зато перед домом располагалось свободное пространство под легкой крышей на столбах. И там уже стоял стол, стулья. Мужчины начали резво сновать от машин к столу, таская продукты, посуду, бутылки. МишМиш занялся мангалом. Соболев с МишНиком начали нанизывать мясо на шампуры. Я предложила чем-нибудь помочь. На меня махнули рукой и послали отдыхать на качели-диван. Что я и сделала. Легла и потихоньку качалась, свесив ногу и отталкиваясь ею от земли, припекаемая солнышком и обдуваемая легким ветерком. Скоро потянуло вкусным запахом жареного мяса. От стола доносились голоса и взрывы хохота мужчин. Но я не вслушивалась. Мне было неожиданно очень хорошо и спокойно. Да и вообще, это классно, когда все вокруг работают, а ты отдыхаешь. Не знаю, сколько прошло времени, но вот и меня позвали к столу. Там уже было все готово, стояли тарелки, ложки, вилки, салатницы с салатами, большое блюдо с шашлыком, бутылки и стаканы. Меня усадили рядом с МишМишем и тут же пододвинули к моей тарелке одинокий фужер. Из домика вышли Альберт и Сергей Николаевич. Они тащили какой-то стенд, похожий на классную доску. К стенду оказался приколот большой лист ватмана, с нарисованными шаржами на всех нас. К каждой мультяшной фигурке была приклеена настоящая рожа, вырезанная из фотографии. Все встали из-за стола и поспешили к стенду. Я тоже. Это оказалось очень весело. Все карикатуры были офигительно смешные, и в каждой присутствовал именинник. В самом центре расположилась мастерски нарисованная картинка, скопированная с пачки сигарет Кэмел. Под хвостом верблюда посреди желтого песка был нарисован весь наш коллектив, за исключением меня, в шубах, с шапками ушанками в руках. В центре коллектива на лыжах стоял Соболев. Его лицо на фотке было полно изумления. Изо рта вылетало облачко с текстом «Как я мог ошибиться, я же никогда не пьянею». А вот и я. На очень хорошо прорисованной картинке в стиле пин-ап была изображена кровать, спиной к зрителям стояла фигуристая фигура, близко ни я, но смешно. Фигура с моим личиком смотрела на зрителя через левое плечо, левой же рукой опираясь на низкую спинку кровати, в правой руке виден скальпель. Между бедрами зажата голова именинника, стоящего в коленно-локтевом положении. Халат на мне, сморщившись, задрался, видны ажурные резинки чулок. У именинника голый зад, трусы мятой лужей расположились на матрасе вокруг колен, на лице ужас. Рядом со мной стоит МишМиш. В облачке над его головой написан текст, — «Запомни, Ксюша. Хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается». В самом углу примостилась еще одна картинка со мной. Вдалеке виднелся замок. На переднем плане стоит весь наш коллектив в рыцарских латах во главе с именинником. Михал Николаевич подпрыгивает, пытаясь воткнуть копье в хвост зеленого трехголового дракона. Естественно все три головы были Соболева. Дракон такой пузатенький милашка. (Кстати, это с моей легкой руки Соболева вся ординаторская за глаза стала называть Драконычем). Он летел, растопырив маленькие крылышки, а от шеи центральной головы спускалась веревочка. Веревочку зажала в кулачке девочка в коротеньком платье и кружевных панталончиках. У девчушки, конечно, была мое лицо, очень злое лицо. (И когда подловили? Или отфотошопили?) Текст именинника гласил «Как бы этот летящий ужас не обидел нашу принцессу». И все в таком же роде. Мы стояли возле стенда минут пятнадцать. Не меньше. Шаржи были нарисованы талантливо, со множеством мелких деталей, которые не сразу бросались в глаза, но когда глаза их отыскивали — это было удивительно. Сами сюжеты смешные и ехидные. И почти каждый отсылал к какой-то действительно происходившей ситуации. (Ну, кроме картинок со мной). Мне, смеясь, комментировали то одну, то другую карикатуру, рассказывали случаи из жизни, по которым и было все это создано. Я спросила, кто все это придумал и нарисовал. Оказалось мой МишМиш с Альбертом. Молодцы какие! Мы хохотали до слез. Потом сели за стол. Веселье продолжилось, но уже за столом. Тосты, поздравления именинника, шутки, дружеские подколки, воспоминания. Здорово! И обо мне не забывали. Кто то накладывал мне салатик, кто то что-нибудь рассказывал, кто то подливал вина, кто-то докладывал шашлык. Приятно! Я много смеялась, немного кокетничала, и совсем не жалела, что поехала вместе со всеми.
Мужчины пили водку. Для меня припасли бутылку Порто Круза. Вкусно. Как то незаметно наступил вечер. И мужчины были уже пьяны, и я тоже весьма навеселе. Компания расслоилась на маленькие коллективы. Кто-то курил, разговаривая, кто-то пил, разговаривая. Мы втроем: я, Альбер и Беляков устроили танцы под магнитофон. Соболев о чем-то долго спорил с Сергеем Николаевичем, впрочем, я видела, что он время от времени поглядывает на наш танцпол. Потом я утомилась танцевать и вернулась к столу. Беляков с Альбертом уселись рядом со мной и вернулись к алкоголю, не забывая подливать и мне. МишМиш, вдруг, появился у стола с гитарой и запел негромким, глуховатым, но приятным
