ж, хороший ход.
– Ну ладно, – сдалась я. – Так и быть, пошли к доктору.
Гвардеец ухмыльнулся чуть кривоватой ухмылкой.
– Отлично, – бросил он, подхватив меня на руки.
Я испуганно охнула:
– Не думаю, что это так уж необходимо.
– Не имеет значения. – Он решительно зашагал вперед, и мне уже некуда было деваться. – А теперь поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы ведь мисс Марли, так?
– Да, вы совершенно правы.
Он продолжал ухмыляться, и я, не выдержав, улыбнулась в ответ.
– Я прилагаю максимум усилий, чтобы с вами, девушками, ничего не случилось, – сказал он. – Положа руку на сердце, во время военной подготовки я звезд с неба не хватал и теперь сам удивляюсь, как оказался во дворце. Но я хочу сделать все возможное, чтобы они не пожалели о своем решении, поэтому пытаюсь хотя бы запомнить имена Избранных. Чтобы знать, о ком идет речь, если меня попросят помочь.
Мне понравилась его манера говорить. Он словно рассказывал мне историю, хотя всего-навсего сообщил кое-что о себе. У него было оживленное лицо и задорный голос.
– Ну, вы и так выше всяких похвал, – улыбнулась я. – И не стоит себя принижать. Не сомневаюсь, вы отлично прошли подготовку, раз получили назначение сюда. Ваши командиры наверняка сумели разглядеть в вас большой потенциал.
– Вы слишком добры ко мне. А не могли бы вы напомнить, откуда вы прибыли?
– Из Кента.
– Ой, а я из Алленса.
– Да неужели?
Алленс находился к востоку от Кента, неподалеку от Каролины. В каком-то смысле мы были соседями.
– Да, мэм, – не сбавляя шага, кивнул он. – И сейчас я впервые выехал за пределы своей провинции. Нет, пожалуй, не впервые, а уже во второй раз, если считать военную подготовку.
– Я тоже здесь в первый раз. Очень трудно привыкнуть к местному климату.
– Ваша правда! Я жду не дождусь, когда наступит осень. Но сомневаюсь, что она вообще тут бывает.
– Я вас хорошо понимаю. Лето – это прекрасно, но ведь не каждый же день.
– Точно, – согласился он. – Представляете, как нелепо здесь, должно быть, выглядит Рождество?
– Ах, без снега это будет уже не то! – Я говорила вполне серьезно, поскольку всегда с нетерпением ждала зимы. Зима была моим любимым временем года.
– Совсем не то, – согласился он.
Я сама себе удивлялась. И почему я все время улыбаюсь? Может, потому, что с ним было легко и приятно разговаривать. До этого момента мне как-то не удавалось непринужденно болтать с парнями. Допустим, у меня не хватало практики, но тем не менее было приятно думать, что, возможно, вопреки моим опасениям мне не придется слишком долго учиться искусству общения с противоположным полом.
Оказавшись у входа в больничное крыло, гвардеец замедлил шаг.
– Не могли бы вы опустить меня? – попросила я. – Не хочу, чтобы они решили, будто я сломала ногу или типа того.
– Нет проблем, – усмехнулся он.
Поставив меня на ноги, он распахнул передо мной дверь. Я увидела медсестру, сидевшую за письменным столом.
Гвардеец с ходу объяснил, в чем проблема:
– Леди Марли упала в холле. Возможно, ничего серьезного, но хотелось бы знать наверняка.
Медсестра, довольная, что нашлась какая-никакая работа, поспешно вскочила с места:
– О леди Марли! Надеюсь, вы не сильно ушиблись.
– Нет, только вот здесь немного болит. – Я показала на бедро.
– Я сейчас же вас осмотрю. Большое спасибо, офицер. Можете возвращаться на пост.
Гвардеец коротко кивнул и повернулся к выходу. Уже на самом пороге он подмигнул мне и ухмыльнулся своей чуть кривой ухмылкой. А я осталась стоять, улыбаясь как последняя идиотка.
Громкие голоса в коридоре вернули меня к действительности. Я услышала, как гвардейцы по очереди произносят: «Ваше высочество».
Значит, Максон здесь.
Я бросилась к зарешеченному окошку камеры. Дверь камеры напротив – камеры, где сидел Картер, – отворилась, и Максон в сопровождении стражи прошел внутрь. Я напряженно вслушивалась, чтобы понять, о чем идет речь. И хотя голос Максона звучал достаточно громко, слов разобрать было невозможно. Затем я услышала невнятное бормотание и поняла, что это Картер. Он проснулся. Он был жив.
Я тяжело вздохнула и, почувствовав дрожь во всем теле, поспешно накинула на плечи тюль.
Буквально через несколько минут Максон покинул камеру Картера и подошел к моей. Впустив его внутрь, стражники заперли за ним дверь. Он бросил на меня быстрый взгляд и ахнул:
– Господь Всемогущий, что они с вами сделали?!
Он быстро подошел ко мне, расстегивая на ходу пиджак.
– Максон, простите меня! – зарыдала я.
Он стащил пиджак и накинул мне на плечи:
– Кто порвал ваше платье? Стражники? Они что, занимались рукоприкладством?
– Я вовсе не собиралась изменять вам. И не хотела причинять вам боль.
Максон прижал ладони к моим щекам:
– Послушайте меня, Марли! Стражники били вас?
Я покачала головой:
– Один из них, заталкивая меня в камеру, оборвал рукава, но больше ничего такого они не делали.
Максон вздохнул с нескрываемым облегчением. Какой он все-таки хороший человек! Даже узнав о нас с Картером, он продолжал волноваться за меня.
– Простите меня, – повторила я.
Принц положил руки мне на плечи:
– Я только сейчас начинаю понимать, насколько это бессмысленно – бороться за сердце влюбленной женщины! И я вас не виню.
Я заглянула в его добрые глаза:
– Мы пытались остановиться. Честное слово. Но я люблю его. Я готова хоть завтра выйти за него замуж… если нас к этому времени не убьют. – И я безудержно разрыдалась.
Конечно, мне хотелось оставаться настоящей леди и принять наказание с высоко поднятой головой. Но это было так несправедливо, словно у меня отняли все то, что еще, собственно, и не успело стать моим.
Максон осторожно провел рукой по моей спине:
– Вы не умрете.
– Что?! – Я не верила своим ушам.
– Смертная казнь вам не грозит.
Судорожно вздохнув, я бросилась ему на шею:
– Спасибо! Спасибо большое! Мы не заслуживаем такой милости!
– Прекратите! Прекратите сейчас же! – воскликнул принц, высвобождаясь из моих объятий.
Я тут же смущенно попятилась. Ко всем своим прегрешениям я еще и нарушила этикет.
– Смертная казнь вам не грозит, – повторил Максон. – Но вы в любом случае будете наказаны. – Он уставился себе под ноги и покачал головой. – Мне очень жаль, Марли, но утром вас обоих публично высекут.
У него явно не хватало духу посмотреть мне в глаза, и если бы я не знала, что это не так, то вполне могла бы решить, что принц хорошо представляет, через какие муки ада нам придется пройти.
– Мне очень жаль, – повторил он. – Я хотел этому помешать, но отец настаивает на
