Страшное подозрение превратилось в твердую уверенность, когда Иллира рассмотрела рассыпанные между томами сладости и пустые шкатулки, это был не просто обыск. Это был удар по ее репутации, ее мечтам и надеждам на свободное от нелюбимого покровителя а потом и мужа будущее.
— Хм, — с умело подкрашенных губ королевы сорвался лишь короткий звук, но столько превосходства, наигранного возмущения и ехидного самодовольства расслышала в нем несчастная сирота, что ей захотелось бросить все и бежать подальше из этого величественного дворца.
Подальше от продажных придворных и жестоких слуг, от одураченного принца и запертого в ловушку собственной клятвы баронета, от выгодной работы и украденного уэллина, пахнувшего при прикосновении ландышами. Девушка глубоко вдохнула, стараясь протолкнуть поглубже ставший в горле ком невыносимой обиды и боли и как наяву почувствовала этот аромат, нежный, тонкий, бесконечно весенний и чистый.
Она вздохнула еще раз, напоследок, прежде чем обернуться к королеве и сказать ей в лицо все, что чувствовала и думала… а там как обернется, монастырь или старый муж, теперь все равно.
И в этот миг с оглушающей ясностью поняла, что так знакомый запах ей не снится и не чудится, он доносится откуда-то издалека, и словно зовет ее к себе. Иллира даже дернулась было, идти, бежать, лететь на этот зов, но тут же осознала, что это будет очень подозрительный и потому неверный шаг.
— Ваше высочество, — подняла она полные слез глаза на того, кто имел тут хоть и весьма призрачную, но признанную всеми власть и потому единственный мог ей помочь, — вам не кажется… что тут пахнет ландышами?
— Ландышами? — удивился помрачневший, как грозовая туча принц, — не уверен… хотя… — он настороженно принюхался, — как будто вот оттуда?!
— Я сам, — решительно придержал принца Ингирд и неслышным, шпионским шагом пошел вперед, чутко, как ищейка, поводя носом.
Однако Иллира вовсе не желала оставаться в стороне от розысков, от которых зависела в этот миг ее репутация, и молча последовала за баронетом. Инг расслышал шаги девушки, недовольно оглянулся, возмущенно стрельнул предупреждающим взглядом зеленых глаз, и наткнулся на такую непоколебимую уверенность в своем праве, что поморщившись, невольно уступил. Не время было сейчас для споров и перебранок, да и именно ей принадлежала единственная имевшаяся у него догадка насчет истинной причины этого возмутительного происшествия. Точнее намек на причину, но опытному дознавателю достаточно было и такой малости, чтоб вся картина начала проясняться в уме сразу в двух вариантах. И в том, что тут произошло на самом деле, и в том, на кого и как должны были указывать следы.
Грубая, невыверенная и неподготовленная ловушка, но у придумавшего ее не было ни времени, ни возможности изобрести что-то белее тонкое, изящное и многоходовое.
Но и она могла бы очень надежно сработать, если бы была исполнена точно как задумывалось. Но судьба и случай спутали все планы интригана, превратив незаметную на фоне произошедшего шпильку в грубый, полный улик, след.
И теперь баронет был почти уверен, куда приведет их запах ландышей, тем более, что он доносился все отчетливее.
Едва заметно приоткрытая дверь в комнатку секретарского камердинера, где, как баронету было точно известно, провела эту ночь сеньорита Иллира, убедила Ингирда в правильности его подозрений, и он снова приостановился на миг, пытаясь сообразить, как должен поступить, и что должен сказать, чтоб его господин остался им доволен. И который из них, тот, что за семь проведенных вместе лет стал другом, или тот, что так и остался приносящим неплохой доход портретом?
— Открывай! — Подтолкнул нетерпеливый шепот девушки, успевшей оказаться рядом, и Инг поморщился почти с досадой, но снова не стал спорить, отлично понимая, что она сейчас теряет неизмеримо больше, чем он.
Потянул на себя мягко двинувшуюся навстречу дубовую дверь, успев заметить, что вчера вечером, когда он проверял покои на наличие каких-либо подвохов, она открывалась с легким скрипом, и замер, ужаленный прямо в сердце неожиданным открытием.
Почти доставая до двери раскинутыми ногами, на полу лежал вниз лицом до боли знакомый человек, в котором он просто не мог мгновенно не опознать одного из оставшихся здесь друзей, вальяжного и бесшабашного Лензора.
И так же моментально в глаза баронету бросился лежащий рядом с его судорожно сжатым, побелевшим кулаком комок зеленовато белых, фарфоровых цветочков, источающих такой знакомый, нежный и одуряющий аромат.
Ингирд машинально нагнулся и потянулся к цветочкам, взять в руки и рассмотреть поближе, что это такое, но девушка вцепилась ему в плечо с неожиданной для этих тонких рук силой.
— Инг! Стой! Не тронь! Нельзя!
— Ты считаешь? — Недоверчиво покосился он, присел, ухватил Лензора за ноги и выволок в коридор, подальше от странных цветов. Стараясь не думать ни о том, что вытер ухоженным лицом друга пол, ни о том, что вполне вероятно держит за ноги вовсе не друга, а лишь его бренную оболочку.
И чтобы как можно скорее проверить это, просунул Лензору под воротник пальцы и прижал то место на шее, где у всех живых бьется неугомонный родничок.
— Жив?! — Принц уже стоял рядом, и из-за его спины выглядывало заледеневшее в напряжении лицо королевы.
— Да. Но нужно срочно лекаря, — дождавшись слабого толчка, Инг поднялся на ноги, достал из-за пазухи висевший на цепочке серебряный сигнальный рожок и резко дунул.
Тревожный звук рванулся под потолок, отразился от высоких сводов, помчался по дворцу гулким эхом.
Баронет проводил его мрачным взглядом, шагнул к королеве и четко произнес:
— Ваше величество, я желаю забрать назад принесенную девять лет назад присягу, потому что принял решение присягнуть другому лицу.
Королева отвела глаза и неохотно промолвила:
— Это ваше право.
— Ингирд, ваше высочество… — мужчины встревоженно обернулись и застыли в напряженной позе, незаметно проскользнувшая в свою комнату Иллира уже держала на раскрытых ладонях цветущее чудо, на глазах втягивающее в себя нежные цветочки и прятавшиеся между ними острые иглы колючек.
— Брось немедленно! — Приказал, шагнув к ней, Кандирд, — глупая девчонка, неужели ты не поняла, что оно смертельно опасно!
— Не ругайся… ты не понимаешь, анлер же отдал его мне в руки! — От счастья Иллира совсем забыла, что их разговор слушают вовсе не доброжелательные уши, тем более принц сам первым нарушил правила, — и он живой… Теперь я понимаю, почему его нельзя было открывать, пока анлер не уедет, уэллин признает только одного хозяина. И когда он не чувствует рядом эльфа, хозяйкой остаюсь я. Значит, этот человек хотел прочесть письмо… или забрать, а потом подложить уэллин мне, так, Ингирд?
