— Восхитительно, — пробормотала она.
Возле камина стоял письменный стол Александра. Несколько мгновений Кара колебалась, разрываясь между совестью и любопытством, а потом все-таки села в кресло.
Кара не знала, что именно хотела найти в столе, но, в любом случае, не обнаружила в ящиках ничего необычного, лишь то, что и положено иметь писателю: скрепки, карандаши, почтовые марки, конверты, диски, письмо от редактора, сообщающее, что право на публикацию «Голода» было продано в Китай, Россию, Англию, Австралию и Польшу.
Со вздохом Кара откинулась в кресле. Казалось, будто чьи-то руки приняли её в свои объятия, и на мгновение девушка представила, что это были объятия Александра.
Внезапно она наклонилась к компьютеру и включила его. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы найти рабочие файлы и вычислить книгу, над которой Александр работал в последнее время.
Испытывая постоянное ощущение, будто подглядывает за кем-то, но будучи уже не в состоянии остановиться, девушка быстро прочла первые несколько глав. Это была интересная история, повествующая от первого лица и совершенно отличавшаяся от предыдущих работ Александра. Достигнув четвертой главы, Кара была уже полностью поглощена увлекательным романом.
ТЕМНЫЙ ДАР Глава 4
Той ночью она научила меня убивать. Я и раньше видел смерть. От чумы. От старости. Он болезней, не поддававшихся лечению. Но до той ночи я никогда не видел, чтобы у человека умышленно отнимали жизнь.
Лилит охотилась с кошачьей ловкостью. Она привела меня в город, и мы бродили по улицам, пока она не подыскала для себя жертву — светловолосого парня с раскрасневшимися щеками. Я наблюдал, промерзший до костей, как она подкрадывалась к нему, преследовала до тех пор, пока тот не остался один. В одно мгновение она бросилась на парня, вонзая клыки в его горло, на ее лице застыло выражение абсолютного блаженства, пока Лилит пила кровь парня, высасывала его жизнь.
Он был еще жив, когда женщина оторвалась от его шеи.
— Давай же, — предложила она мне. — Ты должен пить.
— Нет, — Я не мог. Я не стал бы.
— Поторопись, ангел мой, — повторила она. — Он скоро умрет, ты никогда не должен пить кровь мертвого человека.
Я тряс головой, во мне боролись потребность в крови и ужас от осознания того, чего именно Лилит от меня хотела. Чего хотел я сам. Запах крови витал вокруг. Меня должно было тошнить, выворачивать, я должен был испытывать отвращение — да, так оно и было. Но все же, несмотря на эти ощущения, ужасный голод не покидал меня. Словно ударами хлыста он подгонял изнутри, призывал, заставлял меня вкусить юношу, и я сдался, со стоном отчаяния припал к едва дышащему телу и притянул его к себе. Острая боль пронзила челюсть во время трансформации зубов в клыки, и потом, ненавидя себя, я начал пить. И пил. Пока Лилит не отбросила меня назад.
Я обернулся к ней, рыча от злости.
— Достаточно, ангел мой, — резко предостерегла она.
Мы охотились следующей ночью, и следующей. Иногда Лилит преследовала жертву, иногда флиртовала с понравившимися юношами, дразнила их, подшучивала над ними, соблазняла, пока не уставала от игр и не нападала, чтобы убить. Её возбуждала сила, которой она владела. Посмеиваясь над жалкими человеческими попытками побороть создание, которое было раз в десять сильнее. Порой Лилит даже позволяла своим жертвам сопротивляться.
А я жаждал крови, охота заводила меня, но убивать я не хотел. И я ненавидел свою спутницу за то, что только спустя годы она призналась, что убивать жертву вовсе необязательно.
— Ты можешь сохранять им жизнь, если пожелаешь, — сообщила она однажды. — Ты можешь даже питаться кровью животных, если возникнет такая необходимость.
— И не обязательно убивать? — Я уставился на Лилит, вспоминая жизни, которые уже отнял. — Почему ты не сказала об этом раньше?
— Как-то не подумала, — ответила она, пожав плечами так, будто убить человека значило для неё не более, чем прихлопнуть надоедливую букашку.
Я почувствовал подступающую тошноту. Я уже давно потерял счет количеству людей, чьи жизни погубил. Напрасно я пытался успокоить совесть тем, что все это необходимость, что это единственный способ утолить голод — ужасный, невыносимый голод, от которого невозможно было убежать или скрыться. Много раз я жалел, что мне не хватало смелости покончить с собой и таким образом положить конец убийствам, ненасытному голоду и чувству вины. И вот теперь, спокойно, будто говорила о планах пробежаться по магазинам в поисках новой шляпки, Лилит сообщила, что я мог сохранить столько жизней.
Если бы мог, думаю, я убил бы её.
Вместо этого я принял решение уйти от неё. Я больше не был новичком, нуждающимся в её наставлениях или защите…
— Ну, и что ты об этом думаешь?
От звука его голоса Кара изумленно выдохнула и схватилась рукой за сердце.
— О, Александр, ты до смерти меня напугал. Роман великолепный. Можно даже подумать, что ты пишешь о себе.
— Правда?
— Я… я надеюсь, ты не против. Ну, что я его читаю.
Он приподнял бровь.
— В любом случае, теперь уже поздно просить разрешения, ты не находишь?
— Извини. Пожалуйста, не сердись.
— Я не сержусь. Кара. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, спасибо. Как я сюда попала?
— А ты не помнишь?
Кара покачала головой.
— Все словно в тумане.
Алекс сунул руки в карманы. Прошлой ночью, испытывая неотступную необходимость находиться подальше от этой девушки, опасаясь, что Кара задаст вопросы, на которые не сможет ответить, он остался на чердаке. А сейчас, глядя на нее, он размышлял, как много ей стоило рассказать.
— Я помню доктора Баррета…
— Он держал тебя в закрытом отделении. Гейл сообщила, что Нану не пускали к тебе, и она была очень этим напугана.
Кара кивнула.
— Вот я и решил вытащить тебя оттуда.
Искренняя улыбка тронула её губы.
— Как в «Седьмой кавалерии» (прим. фильм в США, 1956 г. Сюжет — события разворачиваются во время войны между армией США и индейскими племенами. Главный герой, капитан Бенсон, вернулся в полк и обнаружил, что полк полностью разгромлен при поражении в битве с индейцами. Получив приказ собрать тела погибших, он вызывался добровольцем для этой опасной миссии и вернулся на территорию индейцев).
Алекс пожал плечами.
— Ты, наверное, хочешь принять ванну, помыть волосы, — предложил он, резко меняя тему разговора.
— Да, очень. А потом мне надо пойти домой. Бабушка, должно быть, ужасно волнуется.
— В ванной есть чистые полотенца и чистая одежда.
