Он потом обсуждал с ними тактику и стратегию по всем этим поединкам, объяснял, что было сделано хорошо, как и почему, что можно было сделать лучше, а что - очень удачно, что стоит запомнить, принять к сведению и ввести в навык.
Все подобные тренировки записывались фиксирующими кристаллами и, конечно, можно было их просмотреть потом, но декан настаивал, чтобы адепты сначала наблюдали бой живьём, как он выражался, а потом уже пользовался мерцающими проекциями при разборе и анализе всех деталей.
Поэтому в зале был предусмотрен небольшой балкончик вдоль узкой стены, где обычно пребывали зрители. Единственным требованием к ним было соблюдение абсолютной тишины.
И именно на этот балкончик и сумела пробраться Ариша, перезнакомившись с ребятами-боевиками. Они не возражали, а правило абсолютной тишины очень хорошо скрывало посещения подругой моих тренировок. Да, на всех, абсолютно на каждой моей тренировке, присутствовал декан, который порой переходил даже все грани разумного, оставляя других адептов без своего внимания, зато меня сверх меры этим своим вниманием оделяя.
И гонял он так, что можно было подумать, что я воплотила всё зло этого мира, а декан – последняя надежда на спасение от зла.
Я иногда радовалась, что боевики в основном парни, и не страдают излишней ревностью, а иногда готова была плакать, как сегодня, например, когда никто не пытался отвлечь от меня внимание декана. И я после таких тренировок добиралась в раздевалку, как сегодня, на инстинктах, без участия воли и разума. Наверное, на тех, что ведет умирающее животное в самый уединенный уголок леса.
Я уже вышла из закутка, оптимистично названного раздевалкой, в коридор, когда меня догнала Ариша и радостно доложила, ухватив под руку:
- Он действительно ходил в Зеленое крыло! – взволнованно и счастливо сверкала она глазами.
- Ну и что? – не поняла я её радости.
- А то! – продолжала искриться радостью подруга. – Парни говорят, что это чуть ли не единственный случай, когда декан пошел лечить свои ссадины после боя с адептом!
Я поправила лямку котомки, которая сильно давила в плечо и посмотрела на Аришу молча, но всем видом показала, что не понимаю ни её слов, ни тем более эмоций.
- Да парни, знаешь, что говорят? Что ты либо бешеная, либо декан слишком мягко к тебе относится!
Я чуть пожала плечами. Вероятнее первый вариант. Я, по крайней мере, в этом уверена, но говорить об этом, значит, слишком много рассказать о том, чем делиться ни с кем не хочу.
- Ты понимаешь, что это значит, Рада? – тихо, заговорщически бормотала Ариша, таинственно поглядывая по сторонам.
- И что же это значит? – спросила, старательно придерживая котомку, норовившую съехать с плеча при каждом столкновении со встречным или попутным адептом.
- Он к тебе неровно дышит! – прошептала торжественно Ариша и пребольно сжала мою руку.
Я скривилась.
И не так от боли, как от нелепости её слов. Декан – и неровно дышит? Ко мне? К адептке? Нелепее предположения не придумаешь. Я только скептически скривилась.
И именно в этот момент через весь коридор разнеслось:
- Адептка Канпе! – магическое усиление голоса хоть и искажало его, но не настолько, чтобы не узнать – декан снова про меня вспомнил. Я развернулась, даже не потрудившись стереть недовольную мину с лица.
Ариша тоже обернулась, тут же юркнула мне за спину и продолжила шептать:
- Вот! Видишь! Я же говорила! Стал бы он всё время тебя дергать, если бы не было чувства?
Хотелось Арише рассказать про папеньку, который меня тоже всё время дёргал, это называлось воспитание. И я точно знаю, что им не любовь двигала, а нечто однозначно противоположное.
- Да, мастер? - нужно быть вежливой всегда. По крайней мере, мама постоянно мне об этом говорила. Хотя сейчас я с удовольствием сказала бы что-то совершенно невежливое. Очень-очень невежливое.
- Не забудь, перед следующим тренировочным занятием – разбор боёв! Не опаздывай! – орлиный нос ни с одной стороны не был подсвечен синяком. Что они там такое напридумывали? Только краснота немного заметна, да и то потому, что я присмотрелась. Даже сумеречное освещение полуподвального этажа не могло помешать это рассмотреть.
Из-за спины послышалось тихое подружкино: «Вот! Я же говорила, уже сгонял к лекарям, синячину свёл, не стал с тобой разговаривать избитый!». Вечно у неё всякие глупости в голове - чувства, отношения, мужчины.
Я посчитала, когда у нас следующее занятие и скривилась ещё больше – придется пожертвовать часом в читальном зале, где так удобно готовить самостоятельные задания, и потом, после тренировочного занятия читать свои куцые (по сравнению с книгами) конспекты на третьей полке в переполненной комнате…
Но кивнула - не время и не место крутить носом в моих обстоятельствах.
- Хорошо, мастер. Обязательно приду, - и, уже разворачиваясь, тихонько добавила, - разве что не успею.
- И без опозданий! – строгое предупреждение стукнуло меня в спину как дубинка. – Будут все, и ты тоже обязана быть!
Неужели услышал?
Я покивала, не оборачиваясь – так много декана этим вечером мой изнурённый организм мог не выдержать. Но вот мотивация прибыть вовремя на разбор выбрана была идеально: он сказал, что будут все, значит и тот, кого мне так хотелось увидеть.
Что ж, обстоятельства решают за меня. С тяжелым вздохом я зашагала быстрее – нужно успеть как можно больше сделать заранее, чтобы освободить вечер следующего дня.
И нет, на Хараевского я уже не сердилась и не злилась. Хотя было, да, признаюсь, было первое время желание наговорить ему гадких гадость, таких, чтобы он прогнал меня, самой отказаться от тренировочных занятий и послать их подальше.
Мне надоело отбиваться - во дворце отца, в посольстве (пусть это и не были драки с синяками), теперь здесь.
Но…
Пара часов, выделенных мною на изучение газет о трагедии в королевской семье Бенестарии, повергли меня в шок. Нет, даже не так: я была в панике, в отчаянии, в ужасе. Ведь это, оказывается, я - я! - убила принцессу Суэллу, а затем скрылась из королевского дворца.
Это подтвердили все мои земляки и ещё какие-то неоспоримые улики. Улики... Какие такие улики? Почему неоспоримые?
Ответов не было.
Закономерно, что теперь меня ищут. Ищут все и ищут где только можно. И тот визит принца Дамиана в Академию вряд ли был вызван желанием рассказать первокурсникам об их значимости для Короны Бенестарии. Да, это традиция, но для самого принца куда важнее было другое - найти меня. Не просто так он пронизывал взглядом каждого адепта, ох не просто!
А ещё в газетах черным по белому было написано, что посольство Бенестарии ведёт переговоры с королём Оландезии о помощи: король Юзеппи, названный при рождении Карху, предлагает специальные поисковые отряды для помощи в розыске и поимке беглой преступницы.
Это было будто удар тяжёлым мешком по голове.
После таких новостей я вернулась в комнату в каком-то тумане – мне было страшно до того, что руки и ноги стали холодными и теряли чувствительность, а глаза плохо видели: всё мелькало в обрывках радужных пятен и расплывалось нечеткими контурами. Я забралась на свою верхнюю полку и наблюдала эту цветастую метель, за которой даже потолка на расстоянии вытянутой руки не было видно.
В какой-то момент мне показалось, что я умираю. Может это странно, но я почувствовала облегчение – наконец-то мои страдания закончатся. Я закрыла глаза и лежала, тихо глотая слёзы и ожидая, когда всё начнёт меркнуть, когда звуки станут глохнуть и душа начнёт отделяться о тела.
Но меня растолкала Ариша, едва ли не за шкирку, как щенка, стащила вниз и заставила идти на ужин, потом тащила меня, полуслепую и совершенно равнодушную обратно, что-то рассказывала и требовала ответов на какие-то вопросы. Потом ночью вырывала меня из кошмаров, в которых то убивала я, то убивали меня.
