По-прежнему в своем дурацком колпаке? Читает лекции о натяжении поверхности мыльной пленки и лопает палкой беременные животы?
Младший произнес неприличное слово. Неизвестно, к чему оно относилось – к порядкам у Лжемастера или тому, что он стал проигрывать.
– Откуда у вас эти шары? – спросила Алеся.
– Шары как шары, – ответили ей.
– Но это же мыльные пузыри. И они не лопаются!
– Ну и что?
Алеся открыла рот… и закрыла.
Невозможно ничего объяснить человеку, который на Чудо говорит: «Ну и что?».
– Значит, настоящий Мастер существует, – сказала она наконец. – И я на верном Пути. (Ей не ответили). Эх, вы! Так близко от Мастера, пользуетесь его Творениями, тычете палкой в Чудо… ну прямо как тот идиот в колпаке. И не хотите ничего понять! Туда-сюда, сюда-туда… На обочине Дороги, и так всю жизнь! Почему тогда вы не остались там?
– Ну, чего расшумелась? – добродушно сказал Старший (он только что выиграл партию). – Дай взглянуть на свое дитя-то.
От неожиданности Алеся безропотно отдала Творение и, спохватившись, предупредила:
– Она мертвая.
– А по виду не скажешь. Будто спит…
Он начал читать с середины, перелистнул несколько страниц и заметил:
– Круто ты обошлась со своим Попутчиком. И этой стерве у выхода переплатила. Почему было не поторговаться? Девять лет жизни за мертвое Творение!
– Я не жалею, – сказала Алеся.
– Вот еще чего не понимаю. Ты когда-нибудь ешь-пьешь и, извиняюсь, э-э… или так обходишься?
Алеся вспыхнула и выхватила у него книжку.
– Я – так обхожусь, – мстительно сказала она. – А вот у вас теперь будут новые потребности. Новые-старые. Спасибо, что напомнили.
Не хватало еще, чтобы собственная выдумка учила ее, как нужно писать! (И пИсать).
Игроки бросились к ближайшим кустикам.
А облегчившись, они почувствуют дикий голод. Придется им заняться «охотой и собирательством» (так, кажется, это называется?) и оторваться наконец от своего дурацкого стола.
– Так что с Попутчиком я обошлась еще не столь круто, – сказала она и взяла в руки мыльный пузырь.
Он лежал на ладони, словно наливное яблочко: прохладный, гладкий, нежный. Невесомый. Алеся чуть сжала ладонь. Пузырь и не подумал лопнуть. Она подкинула его и слегка подула:
– Лети…
Он послушно полетел. Алеся наблюдала за ним, пока он не скрылся из вида.
– Летите все!
Мыльные пузыри на столе словно только этого и ждали. Они взметнулись в воздух разноцветной стайкой.
Алеся засмеялась.
Ей показалось, что дитя в ее руках шевельнулось.
Но это ветер перебирал страницы…
Следующая, кого она встретила, была Отрешенная.
В отличие от Игроков, поглощенных своей игрой, эта женщина была сосредоточена на себе самой. Она сидела в траве у обочины, вытянув ноги, ступни которых загорели до черноты, – так долго она подставляла их солнцу. Голову ее, наподобие скафандра, плотно обхватывал прозрачный радужный шар. Алеся коснулась его. Мыльный пузырь не рвался и не пускал внутрь.
За тонкой на вид пленкой легко можно было разглядеть лицо: женщина блаженствовала. Полуприкрытые веки подрагивали, губы были приоткрыты, шея сладострастно изогнулась. Она пребывала в каком-то затянувшемся экстазе, бесконечном оргазме, высшей точке слияния с Мирозданием. Так счастлив идиот, пускающий слюни, и крыса с электродом в голове, жмущая на кнопку, пока не сдохнет…
Алеся почувствовала брезгливость – и зависть. И в тот же миг увидела еще один радужный «скафандр». Минуту назад его не было. А сейчас он услужливо лежал у ее ног, готовый к употреблению, – ее «скафандр». Как просто! Отрешиться от всего: серых будней прошлого, несостоявшейся любви, ложной вершины, мертворожденного дитя и так бездарно растраченной жизни. Поймать волну удовольствия и плыть, плыть…
Она вспомнила Радужное Озеро и старуху у вонючего болота. Если сейчас она наденет этот пузырь, то когда-нибудь на обочине Дороги будут сидеть две высохшие мумии с шарами на головах. Только и всего.
Алеся потрясла женщину за плечо, но та не реагировала. Алеся попробовала снять «скафандр». С таким же успехом она могла пытаться оторвать этой блаженной голову.
– А ведь у тебя тоже были мечты, когда ты отправлялась в Путь, – сказала она. – И вряд ли твоей мечтою было сгнить заживо под этим пузырем. Какое неудавшееся Творение оставила ты у Лжемастера? Какой Любимый бросил тебя, какого Попутчика бросила ты? Что причинило тебе такую боль, что ты предпочла отрешиться от всего в двух шагах от цели?..
Женщина не могла ее слышать. Или не хотела. Она сделала свой выбор.
Алеся пнула пустой «скафандр» и впервые пожалела о том, что мыльные пузыри здесь не лопаются.
Теперь они попадались все чаще: такие крохотные, что она боялась вдохнуть их вместе с воздухом, и гигантские, в которых мог бы поместиться дом. Маленькие пузыри весело неслись по ветру, играя всеми цветами радуги; Алеся ловила их, прижималась щекой к нежной скользкой сфере, в которой отражался ее удивленный глаз. Большие пузыри плыли низко над травой, похожие на перекати-поле… нет, ни на что не похожие, кроме самих себя – вымечтанного Чуда.
Каждый шаг приближал ее к Мастеру. Она радовалась Концу Пути так же, как радовалась Началу, но не забывала остерегаться ловушек. В больших радужных сферах, лежащих на земле, иногда можно было увидеть совокупляющихся мужчин и женщин. Алеся именно так думала про них: «совокупляющиеся». Не занимающиеся любовью и уж тем более не Творящие. Голые пары совокуплялись: жадно, бесцельно, бесконечно; они даже не были парами – каждый из них был сам по себе, замкнутый на своем собственном удовольствии, как та Отрешенная, и Алеся брезгливо ускоряла шаг, проходя мимо.
«Все-таки любопытно, – думала она, – почему самой верной ловушкой считается страсть? Игроки, страстно увлеченные игрой, сошли с Дороги, позабыли о Цели, и, я уверена, первое, что они сделают, утолив физические нужды (которые я им навязала), – наловят новых шаров и продолжат игру. До Отрешенной я так и не смогла достучаться. Эти пары мне еще менее симпатичны… Почему я так презираю всех этих людей? Может быть, наслаждение – это и есть Высшая Цель? Может быть, Мастер учит именно этому?.. Нет, нет, настоящий Мастер учит творить, а не потреблять! Эти же люди довольствовались потреблением, приспособили чудеса под свои примитивные радости, сошли со Своего Пути – им никогда не стать Творцами… А я? Какое право имею я осуждать их, если породила мертвое и никому не нужное? Почему я решила, что Мастер примет меня и научит творить живое, только потому, что я до него доберусь?».
Следующая мысль ее ужаснула: «А если эти несчастные не отказались от цели, не предали мечту? Если все они добрались до Мастера – и были отбракованы?.. Что я вообще знаю о Мастере? Мое жалкое воображение сумело породить лишь Лжемастера, и он сам посмеялся над этим. Почему я так боюсь собственной сказки?.. Я должна быть сильной. Может, весь секрет в том, чтобы идти вперед, не думая о поражении: шаг за шагом,
