Они с Грегорио сидели под органическим солнцезащитным щитом, ожидая, когда мир умрёт, в окружении искусственно охлажденного воздуха.
Дейфилиус знал, что вскоре всё это уже не поможет.
Он посмотрел за пределы палатки и увидел дым в воздухе над горами.
Мир уже начинал гореть.
— Мы можем что-то сделать? — раздраженно прорычал Грегорио. — Есть ли способ теперь закрыть дверь? Обречь их на ту же участь, что ждёт нас? — ярость напитала его слова. — Они не могут просто… победить. Война не может закончиться вот так.
— А ты бы стал жить в мире без Бога, брат? — Дейфилиус посмотрел на своего заместителя, и его глаза и голос казались отрешёнными, задумчивыми. — Ты бы предпочёл их мир… вместо отсутствия мира в принципе? Ты мог бы подвергнуть себя их разврату и лжи, их отсутствию морали, законов, праведности? И всё ради прохладительного напитка? Ради фальшивого рая?
Он помедлил, и в его глазах сверкнул тот далёкий серебряный свет.
— Я спрошу тебя ещё раз. Какая разница, что делают массы дегенератов, пытаясь спасти свои шкуры? Убейте тех, кого получится, в качестве последнего акта милосердия… но если им правда надо уйти, пусть уходят. Пусть пожнут зло, которое выбрали вместо смерти. Мы закончим свои дни как последняя линия обороны против тьмы. Если мы не можем их остановить, то хотя бы станем мучениками ради Бога.
Его голос ожесточился, звуча почти как его прежний голос.
— Если мой Бог остаётся, я тоже остаюсь. Я и не подумаю пойти в то место, где не будет их. Я удивлён, что ты не чувствуешь того же.
Грегорио кивнул, и часть жара ушла из его глаз.
— Я чувствую то же самое, брат, — заверил он его, и его ладонь по-прежнему тяжело лежала на плече Дейфилиуса. — Мне и в голову не приходило сетовать на свою смерть. Я жил ради служения Богу. Умереть ради того же всегда было моей неизбежной честью… и моей привилегией.
Дейфилиус посмотрел на него.
На сей раз он одобрительно кивнул, слегка расслабившись.
— Хорошо, мой верный, мудрый брат Грегорио, — сказал он, похлопывая его по ладони. — Хорошо. Я рад, что в этом ты со мной. Я рад, что мы вместе станем свидетелями этого конца.
— Тем временем, я сначала убью ещё нескольких демонов, — фыркнул Грегорио.
Убрав руку с плеча Дейфилиуса, он улыбнулся и поднял стакан воды в жесте тоста.
Дейфилиус заметил, что мужчина налил её несколько минут назад, и часть уже успела испариться.
Улыбка Грегорио сделалась шире, когда он поднял стакан к солнцу.
— Я умру с мечом Бога в руках… как и представлял это всегда, даже в моей юности. И пусть меня покроет кровь нечистых прежде, чем я испущу последний вздох.
Дейфилиус кивнул, посмотрев на кроваво-красное солнце.
— Да, брат, — сказал он отрешённо. — Да будет так.
— Мы будем убивать как ангелы мести. А потом погибнем как святые.
Запрокинув голову, он залпом допил остатки воды.
Он в последний раз поклонился Дейфилиусу, взмахнув мощной рукой и согнувшись в талии, затем перекрестился. Потом, достав из ножен электрический зазубренный меч, который носил за спиной, он вышел из-под солнцезащитного щита в пустыню, направляясь к дыре, которую они пробили в земле над теперь уже нечистой дверью.
Дейфилиус провожал его взглядом, и серебристые ангелы плавали над его головой.
Тошнота в его груди вернулась, когда он увидел, как Грегорио жестами обращается к остальным, призывая их следовать за ним в ту дыру в земле.
Они потерпели провал.
Что бы Грегорио ни сделал, теперь это неважно.
Дейфилиус наложил бы на себя руки, если бы от этого был какой-то прок.
«Это неважно, — шептали серебристые ангелы. — Это неважно, сын мой».
Дейфилиус нахмурился, склонив голову набок, чтобы прислушаться.
Обдумав их слова, он нахмурился ещё сильнее.
Затем фыркнул.
«Что неважно? — спросил он горько, не сумев сдержаться. — То, что мы потеряли будущий мир и отдали его лжецам, обманщикам и шакалам? Всучили им девственные планеты, обещанные нам воды, кишащие рыбой, земли с дичью и злаками, и всё это досталось кучке неблагодарных, отвратительных животных?»
Серебристые нити мерцали и кружили, оставаясь безразличными к его боли.
«Это неважно, — повторили ангелы. — Всё это случится вновь. То, что случается однажды, происходило тысячу раз, от начала до конца».
«Что это значит? — сердито подумал в их адрес Дейфилиус. — Что случится вновь? Созидание? Война? Двери…?»
«Всё, — прошептали серебристые ангелы. — Всё случится вновь. Мы найдём их. Мы вернёмся».
Воцарилось молчание.
Затем Дейфилиус увидел в своём сознании знающую улыбку.
Бледно-жёлтые глаза светились в темноте.
«И ты тоже, брат мой», — лукаво прошептали они.
Прежде чем монах с широкой грудью успел придумать ответ, прежде чем он сумел пробормотать хоть слова благодарности или прощания…
Серебристые ангелы исчезли.
— Они пробились! Они пробились через последнее ОБЭ! — завопила Данте, прижав ладонь к уху, чтобы слышать гарнитуру вопреки всем людям, переполнившим пещеру. — Десять минут! Затем они столкнутся с первым барьером возле зоны беженцев!
Врег кивнул, повернувшись к месту, где я по-прежнему сидела у стены.
Я встретилась с ним взглядом.
— Я могу пойти, — сказала я ему. — Возможно, я единственный телекинетик, у которого ещё остались силы.
Я глянула в угол, где несколько видящих, включая Холо, Джакса, Чинью, Порэша, Далай и других, питали светом Касс и Мэйгара, чтобы привести их в чувство. Они оба потеряли сознание вскоре после того, как последний клон умер от эмболии. Теперь они оба по большей части очнулись, но выглядели совершенно опустошёнными.
Врег нахмурился, подумав над моими словами.
Затем один раз качнул головой.
— Нет, — сказал он. — Ты можешь понадобиться нам здесь, принцесса. На случай, если с дверью что-то будет не так. Мы просто проведем их всех как можно быстрее.
Я кивнула, но слегка нахмурилась.
Кому-то надо охранять дверь. В этом Врег был прав.
Все видящие были заняты, успокаивая людей и направляя их к проёму в скале. Они все выглядели измождёнными, особенно Балидор, Врег и Тарси, поскольку они были, пожалуй, сильнейшими видящими из оставшихся у нас.
Я глянула на Ревика, всё ещё сжимая его пальцы.
Я испытала облегчение, увидев, что цвет его кожи почти вернулся в норму — во всяком случае, в сравнении с тем, как все остальные покраснели в этой похожей на сауну, ужасно жаркой пещере. Он всё ещё выглядел совершенно вымотавшимся. Его глаза оставались закрытыми, лицо осунулось, и он прислонялся к каменной стене.
Активировав гарнитуру, я повернулась к Данте, хотя едва видела её сквозь проходившие мимо тела и ноги.
— Сколько ещё осталось? — спросила я её по связи. — Сколько ещё людей должно пройти через дверь?
Повернувшись и мельком увидев меня сквозь тела между нами, она нахмурилась.
— Может, восемьсот или девятьсот? — сказала она. — Я не считала. Но в пещерах осталось примерно столько. Может, немного больше. Возможно, даже около 1100, но я сомневаюсь.
Я кивнула в ответ.
— Спасибо.
Восемьсот, может, даже тысяча сто. Значит, Балидор сопроводил к двери примерно столько же, и даже больше.
Даже сейчас он на моих глазах подгонял людей шагать ещё быстрее.
Из-за узости прохода дверь могла пропускать только одного взрослого видящего или человека. Некоторые крупные видящие или люди даже поворачивались боком, чтобы проще было пройти. Но я не видела никого, кому вообще не удалось бы протиснуться, так что это стало облегчением.
Проведя мысленные подсчёты, я сообразила, что ему понадобится ещё как минимум двадцать минут, чтобы провести остальных Списочников. Это при условии, что на одного уходило не более секунды, а это не всегда возможно, учитывая возраст личности, наличие ран, нежелание, испуг, присутствие маленьких детей.
