Я покрутила пальцем у виска.
— Если я это сделаю, ты сдохнешь.
— Тебе‑то что?
— Иди к демонам, мелкий, — фыркнула я, не понимая, чего он уперся. — Мне маменька запретила убивать разумных «темных» до совершеннолетия. Но, даже если я ее не послушаю, Старая Жаба с треском вышибет меня из УННУНа, и вот тогда меня точно больше никуда не возьмут.
— Я спишу тебе одно желание! Улькино! — торопливо выкрикнул Шмуль, когда я решительно двинулась к выходу. — И следующая партия тоже твоя! Нет, две! Ладно, три отдам… и еще желание сверху!
Я отмахнулась от блаженного дурачка.
— Ступай проспись. Потом свое желание скажешь.
— Но ты обещала!
— Да я лучше совру, чем потом буду отплясывать на твоих похоронах, — фыркнула я, и на лице взбешенного фея вдруг проступили черные вены. — Я пока, знаешь ли, не готова к такому празднику жизни. Да и платья для поминок у меня нет. Покупать его дорого, шить долго… проще за Темного Князя выйти — там даже готовиться не надо. Пришла, предложила — и все, ты уже счастлива.
— Да тебе слабо… — вдруг вякнул из‑под стола оборотень.
— Вася, не зли меня, — пригрозила я, и он послушно затих. — Я от своих слов никогда не отказываюсь.
— ТОГДА ПУСТЬ ОНО ТАК И БУДЕТ! — каким‑то жутковатым голосом вдруг возвестил Шмуль, превратившись в неопрятный черный сгусток с темно — фиолетовыми крыльями. Ни лица, ни глаз, только рот до ушей с сотней острых зубов, короткий хвост с кисточкой и виднеющиеся снизу козлиные копыта. — Ты сегодня же выйдешь замуж за Темного Князя! Сроку тебе — час! Откажешься — исполняешь желание! А выполнишь и сумеешь вернуться… так и быть, прощу.
Мы абсолютно одинаково оторопели. Не столько от того, что в фее, наконец, проснулась чья — та препоганенькая кровь, поймавшая меня на слове, а скорее от полнейшего абсурда происходящего. Мои благословения, даже слабенькие, для «темных» крайне неполезны. Даже демонам становится некомфортно, если я разозлюсь. Так что придурковатый фей понятия не имел, о чем просит. А главное, не знал, на кого нарвался.
Наверное, это все мухоморовка виновата, раз я не послала его сразу и не забыла все, как дурной сон. Но меня вдруг такая злость взяла, что я, взглянув на преобразившегося фея, упрямо вскинула голову и четко произнесла:
— Я, Хельриана Арей Нор Валлара, здесь и сейчас, клянусь сегодня же выйти замуж за любого из Темных Князей. И пусть Тьма будет мне свидетелем!
Не ожидавший такой подлянки Шмуль отшатнулся, стремительно возвращаясь в привычный облик, а меня под испуганный крик одногруппников мгновенно окутало плотное черное облако и с устрашающим ревом закинуло прямиком в Преисподнюю.
Говорят, когда Бог создавал миры, для каждого он использовал определенный сорт глины. Какие‑то из них заселились потом людьми, где‑то смогла развиться магия… где‑то жили оборотни, в некоторых обосновались эльфы и крылатые феи… все миры были разными, и в каждом из них существовали всевозможные, абсолютно на любой вкус, школы и академии.
Каждое из этих заведений скрупулезно отбирало учеников по строго определенным признакам. Одним нужны были умные и красивые, другим — одаренные и гениальные, третьим — мохнатые и клыкастые… даже для кикимор и мавок существовал какой‑то уголок, где они постигали премудрости болотной жизни!
Но иногда студенты попадались такие, что никто не мог понять, к какому виду их отнести. И ни одна из академий не брала на себя ответственность за таких бедолаг.
Куда, например, податься молодому ангелу, если его отец сошелся со смертной женщиной, а родившееся от их связи дитя не получило дара благословлять и летать? Что делать фею, у которого в предках мелькнула демонесса, и теперь природное умение создавать хаос, помноженное на мерзкий характер, стало грозить неприятностями Зачарованному лесу? Что делать оборотню, потерявшему врожденное свойство оборачиваться? Или оракулу, утратившему способность вовремя предвидеть?
Для таких бедолаг существовало лишь одно место, где от них никто не отказывался. Последнее пристанище для неудачников: УННУН. Единственный университет, откуда было практически невозможно вылететь.
В сущности, ничего уникального в нем не было, кроме, пожалуй, расположения — УННУН оказался не привязан ни к одному известному миру. И находился на куцем огрызке пространства, которое Бог, вероятно, слепил из разноцветных кусков глины, оставшихся после Сотворения. Ущербный мир, состоящий из моря, скал, тщательно оберегаемого леса и одного — единственного Города. Смесь причудливого ландшафта с исковерканными законами мироздания. Здесь не работало нормально ни одно известное заклинание, и не слушалась по — настоящему ни одна стихия. Вывернутый наизнанку Мир, который так теперь и называли. Единственный пятачок суши, откуда можно было попасть в любую из существующих Вселенных.
Именно это обстоятельство вывело Мир за пределы системы. И именно поэтому в УННУН были сосланы все мы — люди и нелюди, ангелы и демоны, эльфы и гномы, оборотни и маги… здесь собрались все оказавшиеся бесполезными или опасными в своих мирах создания. Ошибки природы. Плоды самых невероятных связей, каким‑то чудом получившие жизнь. А три года назад к ним присоединилась и я — неопытная суккуба с крайне сомнительным происхождением.
Вообще‑то в будние дни нам не дозволялось покидать универ без специального разрешения. Но на магические клятвы это ограничение не распространялось, поэтому‑то меня и вышвырнуло с такой легкостью в Преисподнюю. Причем не абы как — клятва, подтвержденная Тьмой, требовала точности. Поэтому меня отправили в замок ближайшего Темного Князя и демонстративно вытряхнули прямо ему под нос. Если точнее — на огромный пиршественный стол, за которым собралась целая армия демонов.
Под веселый звон разбившихся бокалов и грохот опрокинувшейся посуды я чувствительно приземлилась пятой точкой прямо на черную скатерть и ошеломленно воззрилась на оказавшегося передо мной демона.
Довольно мелкий… то есть, как раз с меня… чернокожий… с гладким лицом, оранжевыми, как морковка, глазами и выступающими над кучерявыми волосами аккуратными рожками. Сравнительно молодой — мелькнувшие в разинутой пасти клыки еще не сточились — и неопытный, поскольку вместо того, чтобы сразу напасть или, напротив, отшатнуться, он изумленно замер, так и не донеся до рта вилку с наколотой на нее вишенкой.
Чуть дальше, за тянущимся через весь немаленький зал столом, нашлись и другие местные обитатели всех мастей и раскрасок — черные и красные, рогатые и хвостатые, просто клыкастые и совсем уж страшные, похожие на людей и вообще не похожие ни на что… видимо, вечеринка у них назрела. Или праздник какой отмечали, мрачно жуя недожаренное мясо и запивая его… я принюхалась к разлившейся неподалеку луже… весьма неплохим вином.
