А затем Гера сказал самую важную вещь — что я боюсь не того, что я вампир, а того, как я буду питаться. И здесь я с ним была полностью согласна — именно питание смущало меня. И хотя я уговаривала себя, что не имею права судить других, но в глубине души я уже поняла, что и питание для меня не будет большой проблемой. На земле много ублюдков, которые калечат жизни людей, и не каждого ублюдка потом даже садят в тюрьму. Мне вспомнился один из последних случаев, который я видела в новостях. Сынок какого-то олигарха сбил на машине парня и девушку. У них остался маленький ребёнок, и родители девушки так и не смогли добиться справедливости. Милиция развалила дело, и мажора отпустили. И таких случаев было огромное количество.
Когда Гера полоснул выродка по руке скальпелем, я уже недолго сомневалась — пить или не пить. Самое тяжелое было сделать первый глоток, а потом всё получилось как-то само собой. Конечно, в глубине души какой-то мерзкий, писклявый голосок требовал остановиться, но я уже не могла этого сделать. И, наверное, не хотела, потому что я поняла, что могу быть счастлива с Герой, могу выйти за него замуж, могу иметь от него детей, и самое главное, я могу спокойно пить кровь всяких уродов, и не испытывать угрызений совести.
К тому моменту, когда я вышла из душа, я окончательно смирилась с тем, что я вампир. Меня злило только одно — то, что Гера обратил меня таким варварским способом, не спросив моего мнения, и начала уже придумывать для него маленькие козни, чтобы наказать его.
Но когда я услышала разговор Геры с матерью, все мои мстительные планы сразу выветрились из головы, и мне стало не по себе. Я была настолько зациклена на себе, что не задумывалась о том, чем грозит Гере моё обращение, и когда он мне всё объяснил, я почувствовала стыд. Он сейчас находился меж двух огней. С одной стороны — я, со своим недовольством, а с другой стороны — его родители и весь клан. Вся злость мгновенно испарилась.
Я любила Геру и, вспомнив первые дни нашего с ним знакомства, и его отношение к людям, я подумала, что, наверное, и ему было тяжело решиться на моё обращение, тем более что он знал, каковы будут последствия. В тот момент вся злость отошла на второй план, и я решила для себя, что не буду устраивать ему скандалы, потому что впереди у него и так не простой разговор с родителями, и он многим пожертвовал ради меня. И его жертва была намного больше моей. Я получала счастье, его любовь, детей, а он терял свою семью и положение. Да, мне придётся убивать людей, но это ведь и не совсем люди, это выродки, которые приносят несчастья другим. И потом, я всегда знала — для того чтобы что-то получить, надо чем и пожертвовать. Ничего в жизни не даётся просто так.
Решение было принято. Я редко сожалела о сделанном, потому что не видела в этом смысла. Зачем мучить себя тем, что невозможно уже исправить. Оставалось только идти вперёд, и поддерживать Геру, потому что именно для него сейчас наступал тяжёлый период.
И вот теперь я ехала домой к Гере и старалась не впадать в панику. Я не сомневалась, что его родители устроят мне «тёплый» приём, и на меня обрушиться весь их гнев и презрение, поэтому настраивала себя на самые худшие варианты. «Главное не сорваться и не начать язвить или не дай бог драться! Надо держать себя в руках! Мне плевать на их мнение! Меня волнует только мнение Геры!» — как мантру повторяла я про себя.
— Волнуешься? — ласково спросил Гера.
— Как тебе сказать! С моим везением я уже в юности поняла, что Бог не сжалиться надо мной, и моя свекровь и свёкор будут теми ещё типчиками, но я никак не ожидала, что они будут вампирами. Да и я сама тоже, — я скорчила рожицу. — Кстати, я вы кровь друг друга пьёте? Это я на тот случай спрашиваю, чтобы знать, если вдруг твой папочка броситься на меня — мне сразу ему зубки выбить, или вы так друг друга приветствуете?
— Конечно, не пьём! — он сморщился. — Люди же не едят мясо других людей! И поверь, отец на тебя не броситься. У него есть очень хороший стимул держать себя в руках. Он, скорее всего, постарается для начала разделить нас, чтобы потом заняться твоей психологической обработкой. Так что не отходи от меня, и не слушай его. Помни главное — я тебя люблю, ты мне очень нужна и я ни о чём не жалею. Всё!
— Гера, а ты на самом деле не жалеешь? Ведь ты можешь потерять и семью и положение, — мне до сих пор не верилось, что он может любить меня.
— Майя, поверь, я ни о чём не жалею. Главное, чтобы и ты ни о чём не жалела, — он тепло улыбнулся мне.
— Я ни о чём не буду жалеть, если ты вот так мне будешь улыбаться всегда!
— Поверь, я буду не только улыбаться, и сделаю всё возможное для твоего счастья, — он подмигнул мне. — Вот только закончим с кланом все дела. А теперь вздохни поглубже и приготовься! — он остановил машину и посигналил.
Оказалось, что мы уже находимся перед воротами его дома. Сердце в груди замерло, но я тут же постаралась взять себя в руки. «Так, если я сейчас буду выглядеть как трусливый заяц, то меня точно растерзают! Вернее, утвердятся в своём мнении, что я ничтожество».
Ворота открылись, и мы въехали во двор. Уже издалека я заметила фигуру мужчины на ступеньках дома.
— Ничего не бойся, — Гера остановил машину и, наклонившись, поцеловал меня в губы. — Помни главное — я тебя люблю.
Я кивнула, и он вышел из машины, а уже через секунду открывал мою дверь. Взяв меня за руку, и подведя к мужчине, спокойно произнёс:
— Отец, познакомься это Майя.
Мужчина стал с ненавистью меня рассматривать. «Ага! Удавись! Если ты думаешь, что я сейчас смущённо или со страхом опущу глаза, то глубоко ошибаешься!» — я вскинула голову и стала рассматривать его. «Главное не выглядеть испуганной, но в тоже время нельзя показываться высокомерной» — повторяла я себе, глядя на него.
Поединок взглядов длился больше минуты, а потом отец Геры перевёл взгляд на него и зло произнёс:
— Нам надо поговорить, — а затем, переведя взгляд на меня, отчеканил. — Наедине.
— Разговор в любом случаи будет касаться Майи, поэтому она будет при нём присутствовать, — невозмутимо ответил Гера.
— Наедине!
— Отец, или с Майей, или вообще никакого разговора не будет.
— Ну, хорошо, — угрожающе произнёс он и, развернувшись, направился в дом.
Гера обнял меня за плечи и повёл внутрь.
Если на улице под взглядами отца Геры я чувствовала себя неуютно, то в холле дома, мне стало по-настоящему не по себе. Там стояла женщина, мать Геры и ещё два мужчины лет тридцати восьми — сорока, которые показались мне знакомыми. Они все стали придирчиво рассматривать меня.
— Мама, — Гера подвёл меня к женщине. — Познакомься, это Майя.
