Ангел молчала, внимательно наблюдая за ней янтарными глазами, зато глаза мужчины из прошлого века широко распахнулись.
— Не думаю, что в этих обстоятельствах история повторится, — заметил он.
Засмущавшись, что слова соответствовали истине, Дестини залилась краской.
Напрямую ей никто не угрожал, но все же она поднялась и протянула в их сторону кристалл зеленого флюорита[1], потому что он помогает в борьбе с негативной энергией. И потому, что она знала — знала! — что перед ней призраки.
— Нерушимой стеной
Встанет пусть надо мной
Сфера из света белого.
Злые сущности — прочь!
Изгоняю вас в ночь.
Защитит яркий свет смелого.
Под воздействием ослепительной волны адреналина Дестини отступила назад, но посетители никуда не делись.
Как правило, в своем ритуальной круге она чувствовала себя в безопасности. Но сейчас они находились в нем вместе с ней.
Задохнувшись от страха, Дестини рухнула на колени и сгребла руками свечи поближе к себе, чтобы сформировать круг поменьше, вокруг себя одной.
Губы девочки-призрака изогнулись в усмешке, приподняв один уголок рта выше другого и напоминая о редких улыбках Моргана.
Словно предупреждая, мужчина покачал головой.
— Мы не злые, — шепнул он и показал рукой себе за спину, — а это — настоящий ангел.
Дестини поднялась на ноги и расправила плечи. Уж лучше возвышаться над ними, чем ползать у них в ногах. Хотя куда там возвышаться — вряд ли какой человек мог оказаться выше ангела. Она повторила свое заклинание, на этот раз так громко, что и мертвых могла поднять.
Наверху лестницы сверкнул свет.
Еще одна волна леденящего страха. Еще раз перехватило дыхание.
— Только не говорите, что вас тут куча!
Этажом выше отчетливо слышались шаги. Кто-то бежал. Катастрофа. Проклятье.
Еще один призрак-мужчина? Дестини топнула ногой.
— Ну хватит уже!
Волосы на затылке встали дыбом — скрипнула ступенька. Раз. Два. Три.
Тяжелые шаги. Кто-то медленно спускался по погруженной во мрак лестнице.
Дестини собиралась что-то спросить, но слова застряли в горле, пока она сама, как парализованная, застыла в своем защитном круге. Зверь или призрак — здесь он навредить ей не сможет.
Она подняла флюорит повыше и, как только лестница скрипнула еще раз, бросила его в темноту, продемонстрировав обалденную подачу. Да здравствует подростковый софтбол!
Ворчание. Шум падения с лестницы.
С кошмарным звуком что-то врезалось в тележки, завопила кошка и прыгнула в одну из них, а вещи Дестини принялись летать по комнате, отвлекая ее внимание от призраков на очень даже живого, из плоти и крови человека размером с йети, который уничтожал все, что у нее…
— Мои вещи!!!
Наверное, сердце уже превратилось в один большой синяк, и все же Дестини стало стыдно за эгоистичные мысли. Никакой призрак не способен раздолбать тележки, с грохотом приземлиться и так шмякнуться головой, что от треска зубы свело. Чтобы включить свет, надо было подойти к валяющемуся внизу лестницы йети. Дестини положила ритуальный нож на пол, чтобы открыть священный круг, вышла, для верности прихватив со стола герань в горшке, и крикнула:
— Пострадавшие есть?
Ответом была тишина, которую нарушал только шорох прибрежных волн.
На цыпочках Дестини подобралась ближе. Незваный гость застонал, сел и загородил собой весь свет. Ну точно — йети, если учесть ширину груди и блеск глаз в темноте.
Приподняв глиняный горшок, Дестини надела его на голову йети, пока тому не вздумалось нанести первый удар.
Он рухнул, как подкошенный, прихватив с собой как минимум одну из тележек. Туловище лежало в тени, но в тусклом свете Дестини видела волосатые ноги и огромные ступни.
Бегемот в человеческом обличии. Причем стонущий, словно его подстрелили.
Обогнув визитера, она щелкнула выключателем. По комнате разлился свет. Незваный гость лежал, скрючившись в позе зародыша, в ворохе ее одежды. Руки были прижаты к паху, а на запястье, как браслет, красовался ее фиолетовый лифчик.
— Ох ты ж…
С руки на красные боксеры капала кровь из царапин, оставленных кошкой.
— Яйца… всмятку, — задохнулся он.
Страх Дестини разросся в натуральный ужас.
— Морган?!
Агония все не прекращалась, вызывая тошноту, которая только усугубляла страдания. Мучаясь от боли, Морган попытался рассмотреть своего противника, от чего страшно закружилась голова. Он закрыл глаза и часто задышал, чтобы прийти в себя, то и дело повторяя про себя, как мантру: «Я убью эту ведьму. Насмерть. Убью».
Вообще-то в ведьм он не верил, зато она очень даже верила.
Бешеная кошка появилась снова, на этот раз вылизывая пульсирующий лоб Моргана, и то ли мяукала, то ли выла, как будто плакала над ним. Он открыл глаза и оказался лицом к лицу с объектом всех своих мечтаний.
— Кошмар, — выдавил он.
Рядом с ним на коленях стояла Дестини с таким видом, словно могла почувствовать его боль.
Морган этому ни на секунду не поверил.
Он попытался сесть и застонал, однако боль определенно становилась легче, а значит, могла совсем исчезнуть, и он останется в живых, из чего следовало, что… «Я убью эту ведьму. Насмерть. Убью».
— Могу я тебе чем-то помочь? — спросила она.
— Еще. Рано. — Разбитые яйца. Вот что он получил за то, что сбежал и спрятался.
— Я не знала, что это ты, — сказала она с сожалением и потянулась к его лбу, но остановилась.
Нетушки, не собирался он чувствовать себя очарованным этой сумасбродкой в печали, по вине которой его яйцам досталось на орехи.
— Почему ты здесь? — выдохнул Морган. — Что это? Свечи? Вуду?
Будь проклята его потерянная душа! Он приехал сюда, чтобы сбежать от соблазна всей своей жизни, чтобы привести в порядок свой дом, и на тебе — она здесь, сидит тут, вся такая сплошной наркотик, один на один с ним, как в исповедальне. Опять двадцать пять.
Дестини наклонилась поднять нож и задуть свечи.
— Круг открыт, — сказала она, оглядывая комнату. — Они ушли.
— Кто? — спросил Морган, игнорируя кошку, вопящую ему на ухо.
— И правда, кто? — повторила за ним соблазнительница, снова опускаясь на колени рядом. — Карамелька с тобой разговаривает. Да что с ней сегодня такое?
Пальцы объекта его фантазий невероятно нежно прошлись по его голове, повышая уровень тестостерона до мучительных пропорций. Морган закрыл глаза, окунувшись в очередной океан страданий, но попросить ее остановиться просто не мог.
