— Да, — в голосе ректора звучал сарказм, — вас мы приняли обратно, поскольку ваша магия никуда не делась. Но, во-первых, вас приняли на курс ниже, чем вы учились в тот момент, когда все бросив, отправились за сестрой. Во-вторых, поскольку вы с сестрой отлучены от королевского дома эльфов и изгнаны с их земель, то вы не можете требовать от Академии тех условий проживания, что были предоставлены вам, как одному из наследных Принцев. Теперь вы будете жить и учиться наравне со всеми, и комнаты отдельной у Вас не будет…
— Я знаю это и понимаю, — перебил его Саннаэтель. — Нельзя ли мне занимать комнату вместе с сестрой?
— Это совершенно исключено.
Переговоры зашли в тупик. Лицо Саннаэтеля побледнело, в глазах загорелся гнев, и ректор испугался, испугался по-настоящему. Хоть Санаэтель с Ализе и изгнанники, но если с девушкой что-то действительно случится, то уже не будут смотреть, изгнанница она или нет. То, что он отказал в такой маленькой просьбе, немедленно станет известно, и он тогда заполучит кровников не только в лице Саннаэтеля, но и в лице их остальных родичей. Изгнание изгнанием, но смерть — это совсем другое. Быстро взвесив в уме все обстоятельства, взвесив последствия своего отказа, ректор все-таки вынужден был отступить.
— Хорошо, — сквозь зубы сказал он. — Леди Ализе будет выделена комната, ваша будет находиться рядом. Сразу предупреждаю — комната для леди является подсобным помещением, а ваша — кладовкой. Хотите — соглашайтесь, но если жизнь в таких условиях Вам кажется несоответствующей вашему статусу, то больше ничем я помочь не могу, — тон ректора был сух и неприязнен.
— Мы согласны, — быстро и едва слышно ответила девушка.
— Приводить комнату в порядок вам придется самим.
— Мы согласны, — снова прошелестела девушка.
— Что ж, хорошо, — ректор был раздражен и не скрывал этого. — Значит, вы, Саннаэтель, будете учиться на третьем курсе, вместе с двадцатилетними студентами. Надеюсь, десять лет, что прошли с того момента, когда вы ушли с четвертого курса, не слишком скажутся на вашей учебе. Кстати, мне бы хотелось знать, почему вы вернулись.
— Мне нужен диплом, — коротко, не вдаваясь в подробности, ответил молодой мужчина.
— Ну-ну. Я, вероятно, обязан пожелать вам успехов в учебе…
— Думаю, не стоит, мы все прекрасно понимаем.
На этом беседа закончилась. Ализе и Саннаэтель быстро нашли выделенные им комнатки и стали приводить их в порядок. В комнате Саннаэтеля не было даже окон, но он на подобную мелочь вообще не обратил внимание.
— Ализе, как ты? — заботливо спросил он у сестры.
— Хорошо, не волнуйся, я немного отдохну, и все будет хорошо.
— Я пойду, принесу еды.
— Не уходи! — со страхом встрепенулась она.
— Ализе, — твердо ответил брат, — здесь самое безопасное место, какое только может быть. Ты должна привыкать бывать без меня. С завтрашнего дня начнется учеба, мне придется подолгу отсутствовать. Из комнаты лучше не выходи. Еду я буду приносить, а после занятий будем выходить на прогулку.
— Саннаэтель, ты не забыл? Мне надо три раза в неделю бывать в Храме.
— Конечно, мы будем туда ходить.
— Мужчинам бывать в этом Храме запрещено.
— Мы что-нибудь придумаем.
Потекла размеренная студенческая жизнь. Утром Саннаэтель провожал Ализе в душ, а потом запирал ее в комнате, накладывая на двери магические заклинания, снять которые не смог бы никто из сокурсников, и уходил на занятия. В обед возвращался, приносил еду, они вместе ели, и он снова уходил.
Беспокойство за сестру не покидало его ни днем, ни ночью. К счастью, хуже ей не становилось, но не становилось и легче. Не было ни одного мало-мальски сведущего врача или мага, которым он не показывал сестру. Никто не мог помочь.
Как у эльфийской королевской семьи существовала родовая магия, точно такая же, только темная, родовая магия существовала в семье Лорда, и именно с применением этой магии он покалечил свою жену. Как это произошло, она не рассказывала никому, кроме брата, а у него от воспоминания об этом рассказе скрипели зубы от ненависти к Лорду.
Саннаэтель держался в группе сокурсников очень уединенно. Да и какие могли быть общие интересы между двадцатилетними пацанами и тридцатилетним молодым мужчиной, очень-очень много чего повидавшим в жизни.
Из Академии он ушел с четвертого курса, но ректор в наказание заставил его вернуться на третий, и теперь Саннаэтель откровенно скучал на занятиях, выслушивая все лекции по второму разу, поскольку обладал незаурядной памятью и за десять лет не забыл ничего.
Он скоро стал первым во всем — и в занятиях, и на полигоне, где студенты отрабатывали применение заклинаний.
Было понятно, что Саннаэтеля необходимо переводить на следующий курс, и только старческое едкое упрямство ректора не давало этого сделать. Саннаэтель и Ализе волновали умы студентов. Во-первых, романтическая история замужества Ализе, ведь почти никто не видел, в кого она превратилась, во-вторых, сам Саннаэтель.
До чего же он был не только красив, но и суров, сдержан, молчалив! Никто никогда не видел, чтобы он не то что смеялся, а даже улыбался. Хмурый, сосредоточенный и очень-очень возбуждающий неокрепшие юные умы девушек-студенток. А он не замечал никого, тем самым еще больше будоража и разжигая желание у самых первых красавиц, заполучить его. На какие только ухищрения они не шли, чтобы заинтересовать его! Мужчина оставался глух.
Такая откровенная возня вокруг Саннаэтеля вызывали зависть и раздражение в мужской части Академии. Поскольку тут учились не менее достойные, во всяком случае, как они считали, экземпляры, снижение внимания прекрасного пола больно ударило по их самолюбию.
Одним из таких недовольных был виконт Ранхгарт ди Карсх. И надо же, именно из Темной империи. Уже через неделю виконт ненавидел Саннаэтеля всей душой. Учась на четвертом курсе, он никак не мог сразиться с соперником, что учился на курс ниже, в открытом бою, например, во время спарринга, а ему этого очень-очень хотелось.
Саннтаэтель обрастал легендами и слухами буквально, каждую минуту, какие только подвиги ему не приписывали! Ранхгарту хотелось проверить, какие из них правдивы, а какие красавчик-эльф распускал о себе сам. Поскольку в стенах Академии такую проверку осуществить было невозможно, оставалось подловить его вне стен альма-матер.
Ранхгарт решил, что если они сразятся один на один, то о его над эльфом победе никто не узнает. Побежденный, ясное дело, не будет рассказывать о проигрыше, но и ему, виконту, как-то несолидно будет хвастаться победой. Поэтому он заранее озаботился пятеркой свидетелей, правда, предупредив их, чтобы они в разборку не вмешивались, Ранхгарт хотел, чтобы в его победе ни у кого не было ни малейшего сомнения.
