— Хорошо, — согласилась Сэм. — Но с наступлением темноты вам лучше быть от меня как можно дальше.
— Ревнивый старый магнат? — Весело спросил он. — Которая из них? — Он махнул рукой на разбросанные по полуострову виллы.
— Вы слишком много задаете вопросов. — Ответила Сэм, напрягаясь.
— Да ладно вам, — дружелюбно улыбнулся Габриэль. — Здесь только так и бывает. Старик привозит молодую любовницу на отдых, его отзывают дела, она скучает, а он наведывается к ней между сделками.
— Вот как, — усмехнулась Сэм. Да, Дориан с точки зрения возраста был тем еще стариком, а если брать во внимание Фиска, то он был им и внешне. Воспоминание о Фиске заставило Сэм погрустнеть — глупо с ее стороны было заводить какие-то обыкновенные человеческие знакомства, когда она по самую макушку была погружена в метафизическое болото. Среди ее любимых, друзей и врагов больше не было места людям. — А вы что, штатный увеселитель полуострова?
— Нет, у меня здесь тоже вилла. — Он махнул рукой в другую сторону.
— Так, где же ваша любовница? — спросила Сэм.
— Мы расстались. — Ответил Габриэль.
— Простите.
— Ничего, — он посмотрел вдаль. — Так вы согласны на экскурсию в город?
— Похоже, у меня нет выбора. — Сдалась Сэм.
С ним было легко. Он рассказывал много интересных вещей. Но Сэм не отпускала мысль, что она совершенно ничего не знает о Габриэле. Они блуждали по каменным улочкам, выныривающим из полуденного зноя и прячущимся в тени среди домов. Наконец, на одной из маленьких площадей они опустились в открытом кафе выпить сока и съесть мороженного. Сэм протянула уставшие ноги и уложила их на соседний стульчик, сбросив босоножки. Легкие порывы ветра из улочек развевали ее волосы и доносили брызги от небольшого фонтанчика в центре площади.
— Как здесь хорошо, — прошептала она, и снова едва заметно погрустнела, подумав о том, что никогда не сможет вот так запросто сидеть на солнце рядом с Дорианом. Да даже если бы он и мог находиться на солнце, она не могла представить древнейшего, занимающегося такой ерундой, как поедание мороженного.
— Ты снова грустишь. — Заметил Габриэль. — Если тебе с ним так плохо, почему ты не уйдешь от него?
— Ты не понимаешь, это невозможно. — Ответила Сэм, не задумываясь.
— Кто он? Глава мафии? Политик? Кто?
— Давай не будем говорить об этом. — Попросила Сэм, пытаясь уйти от этой темы. Она вовсе не желала обсуждать свою запутанную жизнь с первым встречным. Да и что она ему могла сказать: что является избранной девушкой темного бога? Что давно любит его, боится его, преклоняется перед ним и испытывает еще миллион сменяющих друг друга эмоций? Что боится, вероятно, того, что их связывает много больше, чем она может и готова понять.
— Лучше один день на свободе, чем годы во мраке страха. — Сказал он.
И Сэм тяжело взглянула на него: что он знал о мраке и страхе. Хотя, похоже было, что о солнце и свободе он знал достаточно. Он словно пропитан был солнечным светом, а от его одежды пахло соленым морем.
— Ты не похож ни на бандита, ни на политика. — Произнесла Сэм. — Давай поговорим о тебе. Кто ты сам?
Он отвел взгляд в сторону.
— Да, сам напросился. — Усмехнулся он. — Что, если я скажу, что я — художник? Или известный музыкант?
— Я отвечу, что скорее, ты известный лжец.
Он рассмеялся.
— Нет, я не лжец. Я действительно пишу музыку. Ты видела фильм «В плену бездны»?
— Нет, — покачала головой Сэм.
— А «Сияние»?
Сэм все также покачала головой.
— Ты не смотришь фильмы?
— Я в них участвую, — хотела было сказать Сэм, но сдержалась. Вместо этого она спросила:
— Ты написал к ним музыку?
— Да, — улыбнулся он. — Придется поставить тебе ее дома, или подарить тебе диск.
— Лучше последнее, — осторожно заметила Сэм.
— Ты не зайдешь ко мне в гости? — Удивился он. — Я хотел пригласить тебя на ужин.
— Черт, Гэбриэл, — Сэм начинала сердиться, отчего произнесла его имя на американский манер. — Я же просила: никаких ухаживаний. Никаких визитов в гости, тем более после темноты.
— Ты что, с приходом темноты исчезаешь, как ангел? — Ее речь ничуть его не смутила.
— Какой ангел? — устало спросила Сэм, убирая ноги со стульчика и снова надевая босоножки.
— Извини, — сказал он, останавливая ее. — Я не хотел тебя расстраивать.
Сэм молчала, но перестала надевать обувь.
— Да не прилетит сегодня твой дедуля. У меня есть приятель на вертолетной площадке — сегодня никого не будет. Он бы знал.
Сэм в очередной раз поразилась его предприимчивости, вот только он не догадывался, что ее «дедуле» вертолетная площадка ни к чему. Да и не нужен был ей никто, кроме Дориана. Та глупость, что она позволила сегодня сопровождать себя, объяснялась ее тоской по солнцу и незамысловатой человеческой жизни. Словно она хотела отогреться, выйдя из мрака, пока у нее появилась такая возможность.
— Так ты согласна на ужин? — Спросил Габриэль.
— Нет.
— Почему?
— Я не хочу.
— За тобой кто-то следит? — Не успокаивался он.
— Да, — ответила Сэм, надеясь, что это охладит его пыл.
— Надо было сказать мне раньше. Я знаю много путей здесь. Мы бы исчезли незаметно. — Глаза Габриэля блестели от возбуждения.
— Гэбриэл.
— Но еще не поздно. Ты можешь пойти домой, а вечером я приду за тобой и проведу так, что никто не заметит. Только скажи мне, где твой дом.
— Габриэль! — Сэм не знала, как отделаться от его навязчивости. И, вместе с тем, вовлекать его в серьезные неприятности ей тоже не хотелось. В конце концов, этот дон Жуан не заслуживал смерти.
— Хорошо-хорошо, умолкаю. — Он на время сдался, ощутив, что дошел до какого-то невидимого предела. Но Сэм не сомневалась, что это не навсегда, и вскоре он продолжит атаковать ее неприступную крепость. Глупо было заводить знакомство в первый же день.
Ночью она попросит Дориана уйти отсюда.
— Хочешь, расскажу тебе об ангелах. — Предложил Габриэль.
— Давай, — согласилась Сэм. Все, что угодно, было лучше, чем его напор.
— Ангелы, или дети света, как их называли раньше, не совсем таковы, какими их представляют люди.
Сэм посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами. Он же воспринял это, как интерес к его истории, и продолжил:
— Они прекрасны и бессмертны. Они способны творить чудеса, и сами наполнены сиянием солнца, но тьма убивает их, они могут существовать только при свете дня.
— Что же они делают ночью? — спросила Сэм.
