Я стояла на пороге ювелирной лавки и размышляла: «А если кольцо продать? Быть может, я найду кого-нибудь с двадцатью тысячами золотом в кармане»?
Кольцо нагрелось на пальце. Пока я дула на покрасневший палец, за мной выскочил гном-ювелир.
— Не выдумывай, парень, продать его можно только с тобой в придачу, — проговорил он за моей спиной.
Я побрела, куда глаза глядят, но ноги повернули в сторону трактира, на запах жареного мяса и свежеиспечённого хлеба.
Я устроилась в самом тёмном уголке. Меня тошнило от голода, кружилась голова. Я не успела позавтракать, в нашу лавку пришла принцесса Александра! Купила платье, которое придумала я. И тётушка выпроводила меня побыстрее в банк до обеда. Знала бы она, как всё обернётся, вообще деньги бы мне не доверила.
Я смотрела на закопченные трактирные стены, вытоптанные половицы и шикарную паутину под чёрными балками серого потолка, будто там можно было найти ответ на вопрос, сидящий в моей душе железной занозой: где найти такие деньги?
— Парень, поешь, выпей за счёт заведенья, — поставил передо мной поднос с краюхой хлеба, блюдом жареного мяса и кувшином чёрного пива толстяк в засаленном фартуке с грязным колпаком на кудрявой голове.
Судя по толстому животу и заплывшей жиром физиономии, это и был владелец трактира «У папаши Юркса».
Мне бы подумать, что трактирщики не угощают нищих парней просто так, но я была голодная. И соображать начала, когда от краюхи остались крошки, от мяса — тоненькая косточка, а в кувшине явственно проступило донышко. Вот только тут голова моя упала на руки, и я увидела лужайку возле нашего дома. Солнечные лучи сияли на золотистых колокольчиках, трогали розовые ресницы маргариток, играли в пятнашки, прыгая по лужицам росы, по яркой зелени листьев. Один солнечный луч резанул по глазам, и я очнулась.
Мне в лицо светил фонариком один из троих стражей. Только форма у них отличалась от мундиров обычных у городских стражников: от вишнёвых колетов и золотистых плащей на коричневом бархате. Их ещё дразнили «вишнями в шоколаде». Чаще всего добавляя эпитет «пьяная». Эти были в синих с золотом мундирах.
— Вот этот малец очень хотел сыграть, так и говорил, я, мол, непременно пойду в замок на «Турнир тринадцати», — частил лживо ухмыляющийся папаша Юркс, потирая жирные грязные ладони.
— Не похож он на соискателя, — поводил по мне лучом фонаря с ног до головы усатый стражник. — Хлипкий. На вид едва шестнадцать стукнуло. Ни усов, ни бороды, на губах молоко пузырится.
— А вы на руки его поглядите! — вскрикнул папаша Юркс.
Они уставились на мои тоненькие даже для девушки пальчики, кольцо сверкнуло бриллиантовыми боками.
— Пойдём, — почему-то сразу решил усатый, прихватывая меня за плечо, жёсткими, словно металлическими пальцами, — спасибо, мастер Юркс, своих парней можешь в замок не присылать.
— Я не хочу! — пискнула я.
— Деваться некуда. Ты один из тринадцати избранных, — сказал усатый, — хотя я бы тебя не взял, но кольцо выбрало тебя. Нашёл ведь колечко?
— Я купил это кольцо! — объяснять, что я девушка было теперь неуместно и даже опасно.
— А ты сними его, — усмехнулся второй страж, без усов, но с бородой.
Я подёргала золотой ободок.
— Никак, брат? — расхохотались стражи.
— Палец распух, вот и не снимается. У меня свидетели покупки есть! — пропищала я.
— Покажи их, — согласился усатый.
И мы направились в переулок Звонарей, где между «Кузницей» старого Якова с огромной подковой над входом и магазинчиком ламп «Добрый джинн» утром была ювелирная лавочка «В пещере горного короля».
— И где лавка? — стражи встали полукругом на пустыре, по которому ветер гнал солому, обрывки верёвки и снежную крупу.
— Утром была, — упрямо, запахивая плащ, пробурчала я. — С росписью на потолке, с инкрустацией на полу, с витринами, наполненными драгоценностями.
Ветер бросил мне пригоршню колкой снежной крупы в лицо, растрепал волосы и полетел дальше, насмешливо подвывая на крутых поворотах.
— Здесь и утром, и завсегда пустырь был, — расхохотался бородатый страж, — пивом тебе рано ещё увлекаться. Пей чистую воду, тогда и не примерещится ничего.
— Времени мы из-за тебя потеряли много, сказочник, — пребольно ткнул меня третий стражник под рёбра, — одно радует, заковыристый ты малый, раз «Двойное золото ясеня» отыскал.
Я поняла, что так называется моё кольцо. Теперь бы ещё узнать, куда и зачем меня сейчас поведут?
— Дяденьки-стражники, — проныла я, хлюпая носом, — что со мной будет? Один я у маменьки, вдовая она у меня. Ей бы весточку передать. Все глаза уже проглядела, наверное, бедная.
— Велик ты, чтобы за мамкину юбку держаться, — покачал головой усатый страж, — но потом отправим, конечно, записку, может быть.
Стражники не удержались от весёлого хохота. И не переставая смеяться, потащили меня к самоходной карете по выбоинам и замёрзшим комьям грязи, гордо носящим имя главной городской дороги.
Про маменьку я приврала, не было у меня никого, кроме тётушки, да и она мне неродная. Представив, что никто меня не хватится, никто обо мне не заплачет, я чуть сама не заревела.
— Не по-мужски, слезу пускать, — опять очень больно двинув меня в бок, просипел третий стражник. — В конце концов, если ты пройдёшь испытание, тебе заплатят.
Деньги? Точно! Сон про золотистые колокольчики я вижу всегда перед выплатой жалованья!
— А сколько? — вытерла я кулаком нос и губы, на которые капнуло несколько слезинок.
— Двадцать тысяч монет золотом, — сунул мне белоснежный накрахмаленный платок усатый стражник.
Я испытала радость! У меня получится заработать пропавшие деньги! Я не я буду, если не сделаю всё, чтобы выиграть.
Знать бы ещё, во что играть придётся!
— Так как ты говоришь, парень, тебя зовут? — усатый стражник достал из кошелька небольшой блокнот.
Моё имя «Александра», как у нашей принцессы, очень удачно меняло форму, даже придумывать ничего не пришлось.
— Алекс, — пробормотала я, громко по-мужски высморкавшись в предложенный носовой платок.
— Удачи тебе, тринадцатый, — шепнул мне усатый стражник, подсаживая в карету.
ЧАСТЬ 1 Мир, стоящий на крылатых улитках
ГЛАВА 1 Нехорошо подглядывать!
Король уткнулся носом в накрахмаленный воротник из растмосского кружева. Корона сидела чуточку набок, примяв светлые кудри. Тёмные брови мрачно сошлись на переносице и закрывали недобро сверкающие чёрные глаза. Он был ещё молод, и от его гневного крика уже несколько раз лопались стёкла в круглом тронном зале, где в этот неприятный для всех момент, шло заседание малого Государственного совета c приглашением некоторых членов парламента.
Министры испытывали крайнюю степень неуверенности. Они вцепились в портфели так, что пальцы побелели, будто кто-то уже пытался вырвать из их рук эти сладостно пахнущие новенькой кожей символы власти. Терять нечего было королевскому шуту — рыжеволосому парню с насмешливыми зелёными глазами, да королевскому магу — согбенному седому старцу с тяжёлым взглядом карих глаз. Шут сидел на ступеньках, ведущих к трону. Маг стоял за правым плечом короля.
— Всем известно, — черноволосый гном с бородой до узорчатого пояса заглянул в свиток, развернувшийся до самого пола, — что вместо седого благообразного старика-творца наше Первое королевство создал рыжеволосый подросток-демиург. Наш мир стоит на трёх крылатых улитках, он накрыт небесной сферой с двумя лунами и множеством созвездий. Белая луна светит до полуночи, а потом восходит красная, которую называют луной разбойников, влюблённых и поэтов, она растворяется лишь утром в первых лучах звезды. Мы можем сейчас лицезреть стержень нашего прекрасного мира — серебряно-золотой ясень.
Все министры, члены парламенты и даже король с шутом посмотрели на дерево, подпирающее купол круглого зала. И только маг откровенно зевнул и поглядел на свои новенькие сапоги из коричневой замши. Про дерево маг знал всё. На плечи мага легла обязанность ухаживать за ясенем вместе с титулом почётного королевского советника по вопросам магии.
