— Прокатимся-как-то задорно поинтересовалась Лиз, улыбаясь во весь рот и сверкая глазами в предвкушении азарта.
— Может не стоит-Скоро совсем вечереть начнет, — попыталась воззвать я к благоразумию подруги. Думаю, сейчас стоило бы отыскать путь домой, а не развлечениями заниматься.
— Еля, смотри на все веселей! — задорно воскликнула Лиз, попутно сбрасывая вещи в сугроб и потягиваясь.
— Я и смотрю. Буду прыгать от радости лишь когда окажусь в тепле, — буркнула я, косясь на подругу. Затем вздохнула и также сбросила свою ношу в хрустящий снег.
Засмеявшись, Лиз стала крепить к ногам доску.
— И тем более, возможно, нам как раз туда, — подруга кивком головы указала на низину. — Может, мы как-то незаметно обошли это место, и наша «база» стоит прямо за теми деревьями.
— Все возможно, — откликнулась я, всматриваясь в плотный ряд сосен и елей. — Но тут нет трассы.
— Это тебя останавливает-Я кивнула косо глядящей на меня Лиз. И незамедлительно услышала смешок: — Пф, подруга, не дрейфь. Своим ходом мы лет двести будем спускаться.
Лет две-е-ести, это она конечно преувеличила. Но, может, правда попробовать, а не трусить?
С горы мы неслись с головокружительной скоростью. Морозный ветер бил в лицо, обжигая щеки, а снег приятно шуршал под сноубордом. Такие моменты я любила. Казалось, что стоит еще немного разогнаться — и взлетишь в небо. Эта был чистый восторг. Эта была свобода. В этот момент все мысли исчезали, кроме таких как: «как бы не врезаться в ту горку». Но, слава Богу, ни одно коварное препятствие не стало на нашем пути.
Я и Лиз не были профессиональными сноубордистами, только любителями. И такие трюки как «фристайл» или «пайп» сделать, естественно, не могли. Даже несмотря на то, что посещали курсы сноубордистов. Поэтому мы катились в свободном стиле — фрирайде.
— Здорово! — тяжело дыша, воскликнула я, как только мы с Лиз остановились у подножья небольшой возвышенности, на которой вновь начинались деревья. И стоило так трусить-Все сложилось замечательно. — Вот такие каникулы я одобряю.
Подруга уже отцепила сноуборд и теперь стояла, улыбаясь, воткнув его в снег и опираясь одной рукой об него.
— Нет, все равно это как-то странно, — выдохнула Лизка, устало потерев лицо (варежки предварительно были зажаты между коленей).
Не дожидаясь ее просьбы, я вновь проверила сеть. Ничего. Стоит уже начинать паниковать?
— Сети нет, — хмуро оповестила я Лизавету, сердито запихивая сотовый обратно во внутренний карман. — Чертовщина какая-то.
— Еля, надо думать, мы заблудились, — глухо проговорила Лиз, хмуря рыжие брови и морща нос. При этом мелкие веснушки смешно собрались на переносице, а лицо так и еще смешней стало выглядеть. Я хихикнула, чем заслужила недовольный взгляд.
— Думаешь-вопросила я неуверенно, игнорируя ее взгляд. — Тогда давай чай попьем. Что-поинтересовалась я, заметив удивленный взгляд подруги.
— Я серьезно.
— И я тоже. Я очень устала и пить хочу. Наберемся сил и пойдем дальше искать путь домой. А то он остынет и превратится в ледышку.
Посмотрев на небо, Лизавета вздохнула:
— Ладно. — Подруга достала из своего рюкзака термос и разлила чай. Напиток и правда стал уже подстывать, еще немного — и совсем стал бы холодным.
Как только чай был выпит, и силы подкреплены, мы вновь вошли в заметно потемневший лес. Снег хрустел под ногами, где-то иногда трещали ветви. Порой по шершавым стволам и веткам скакали белки, да и птицы ожили, возвещая нас о своем присутствии.
— Я уже сомневаюсь, что наш дом где-то впереди. Возможно, стоило повернуть назад или остаться на месте. К вечеру Жанна спохватилась бы и организовала поиски, — нарушила я тишину, вновь чувствуя, как все тело наливается усталостью.
— Что теперь об этом говорить. Надо продвигаться дальше.
И вновь тягостное молчание. Что теперь делать-Было бы лето, можно было бы не волноваться во время ночевки замерзнуть, но зимой сохранить тепло будет затруднительно.
Лес поредел, и я с Лиз оказалась на ровной возвышенности. Тут не было сугробов, снег достигал только щиколоток, что, несомненно, облегчало передвижение. На небе уже вовсю сверкали звезды, напоминая просыпанное просо, только серебряное, а холод медленно, но верно стал проникать даже под лыжный костюм.
— О, кажется, там пещера! — воскликнула я, углядев с боку в возвышении скал темный проем.
Оглядевшись, подруга направилась туда.
— Надо собрать хвороста и развести сигнальный костер. Надеюсь, Жанна оповестила твоего отца, и он быстро организует спасательную операцию, с вертолетами и собаками.
— Да-а-а, папочка может, — протянула я, осторожно заглядывая в пещеру и с облегчением выдыхая. Это оказалась совсем и не полноценная пещера, а глубокая ниша. Без снега и сухая. — Прекрасное место для ночевки, — покивала я собственным мыслям.
Мы скинули вещи внутрь и пошли обратно в лес за сухостоем. Материал для горения в зимнем быстро темнеющем лесу найти та еще морока. Если бы я знала, что так может получиться, взяла бы фонарик. Пока собрали ветки, руки и ноги у меня уже практически окоченели.
Кинув хворост в «пещеру», я вздохнула.
— Нужно еще. Мало.
— Да, — откликнулась устало Лиз, сгружая в мою маленькую кучку свою ношу.
В итоге мы провозились до самой темноты, до тех пор, пока совсем ничего не смогли разглядеть. Когда костер разгорелся (Лиз, умница, прихватила с собой не только спички, но и зажигалку), я почувствовала себя спокойней. А то было не по себе ночью в лесу. Хищников полно, а так, если вдруг кто решит сунуться, огонь их хоть отпугнет. И вот, приплясывая вокруг весело потрескивающего костра, мы грелись об него.
— Кто первый на дежурстве-поинтересовалась я, засунув руки под мышки.
Лиз вытянула из валяющегося хвороста тоненькую веточку, разломила на две неровные по длине палочки, не глядя, помешала за спиной и протянула мне.
— Выбирай.
Ну, я и вытянула короткую веточку. Лизавета хмыкнула и хлопнула по плечу. Я же только тяжко вздохнула. Делать нечего, придется первой следить за огнем, чтобы не потух. Как не хочется, но желание, чтобы нас нашли, намного сильней.
Некоторое время мы с Лиз болтали, сидя у костра. В основном на разные отвлеченные темы, но только не о том, что нас могут так скоро не найти, как мы надеялись. А затем подруга ушла спать: в нише мы также развели маленький костерок. Мне придется поддерживать два огня сразу. Но лучше так, чем без тепла. Без подруги сидеть было скучно и сонно. Поэтому развлекала себя, как могла: пела тихо песенки, вспоминала анекдоты, даже сказку вслух пересказала «Колобок». Чертила на снегу всякие узоры и зверей. Надеюсь, то были звери, а не неведомые зверушки. Так как художник из меня тот еще. И постоянно смотрела на часы.
По прошествии нескольких часов я разбудила Лиз, а сама устроилась на ее относительно теплом месте. Устроив голову на рюкзаке, постаралась не думать о бурчащем животе. Завтра будет день и, возможно, пища, если нас к этому времени отыщут, конечно. Думала, что не усну, но, только закрыв глаза, провалилась в серый туман без сновидений.
— Еля. Еля! Нелли, черт тебя дери, открой свои глаза уже! — Меня кто-то так нехило тормошил за плечо, что все тело ходуном ходило. А в ухо сердито шипели.
С трудом разлепив веки, зевнула и вздрогнула от проникающего холода. Костер горел, но не так ярко. Дрова, видать, были на исходе. Сев посмотрела на небо. Почти утро: небо окрасилось в серый, да и звезды стали тусклыми.
— Неужели нас нашли-сонно отозвалась я, вновь зевая.
— Не думаю. Но там какие-то тени. — Голос подруги дрожал от страха.
Я подползла к границе снега и земли, всматриваясь в сумерки. И действительно: на фоне белоснежного покрывала ярко выделялись темно-серые фигуры. Они, то ползком, то перебежками приближались к месту нашей стоянки, и кто это был, определить не предоставлялось возможным. Вдруг стало как-то не по себе, и страх, подкравшийся внезапно, сковал ледяными руками горло. В районе солнечного сплетения зародились нехорошие мурашки.
