— Да ты хоть понимаешь, что теперь будет?! — признаться, я и сама не понимаю, новость оглушила меня.
— Понимаю! — вдруг страшно рявкает Этард, хватает меня за плечи, рывком прижимает к стене. — Прекрати! Я все понимаю. Что сделано, того не воротишь. Главное, понять, как поступить дальше.
Глаза прямо адским пламенем горят. Когда-то я его боялась. Еще бы не бояться, сейчас он — настоящее чудовище.
— А ты сбежишь…
— Да не сбегу я! — он вздыхает, отпускает меня, даже отталкивается, делая шаг назад. — Я же сказал, мне нужно вернуться к вечеру. К ночи… Я очень постараюсь успеть. Думаю, пару часов мне Джон простит. Если вернусь, если все подпишу, то вас не тронут. Я уже подписал. Вы только не лезьте сами, а то Кит может… Он ведь горячий, как… Ты объясни ему, хорошо? — говорит тише и мягче, заглядывая мне в глаза. С усилием сглатывает. — Ладно, я, наверно, все сказал, что хотел. Мне пора.
Качнувшись, делает шаг к двери, ноги держат его плохо.
— Но если ты вернешься, тебя ведь… возьмут под арест?
Он фыркает невыносимо язвительно.
— Ты останешься вдовой, Айлин, — бросает через плечо, отвернувшись. — Замуж, что ль, выйди по-человечески… — вздыхает.
За измену казнят.
— Нэт! — теперь уже я хватаю его, разворачиваю к себе, пытаюсь развернуть, мне его не сдвинуть.
— Не надо, — просит он. — Ты присмотри за Китом. И потом, Айлин, не вздумай приходить ко мне… Прости, что все так…
Шумно втягивает носом воздух, отцепляет мои руки. Чуть тянется ко мне, наклоняется, даже кажется, сейчас он меня в лоб поцелует. Но нет. Просто отпускает. Отворачивается.
Я стою, смотрю, как он, шатаясь, уходит.
Все так безумно, что в ушах звенит.
Глава 2. О лорде-дознавателе и будущей вдове
— Он уже был здесь?
Гордан Макинтайр, лорд-дознаватель, приехал после обеда, уставший, весь в грязи, промокший. Утром, как Этард уехал, зарядил дождь, и все лил… Начало лета, вроде бы, но дороги размыло еще с весны, и не просохнут никак.
Гордан один, без «своры», что, пожалуй, удивительно.
Впрочем — один, значит, арестовывать меня не станут. Не сейчас, по крайней мере. Значит, пока Гордан хочет поговорить.
— Был, — согласилась я. Если добрался сюда, то, наверняка тоже побывав в Оване, и сам все знает. — Может, хоть ты мне расскажешь, что происходит?
Гордан тяжело вздохнул. Оттер воду в лица.
— Есть что выпить, Айлин? А то я под этим дождем…
— Конечно, есть, — согласилась я. — Заходи.
С Горданом мы не то, чтобы друзья, но отношения всегда были добрыми. Чего не скажешь, о его отношениях с Этардом… там все очень сложно.
Гордан снял мокрый плащ, стряхнул с себя воду, как мог, зябко передернул плечами. Пошел за мной в гостиную и там устало упал в кресло, вытянул ноги к разгорающемуся камину, и руки тоже, с наслаждением закрыл глаза.
Видно было, он тянет время, не очень-то знает, как подступиться к делу. Или знает, но это ему не нравится.
— Мерзкая погода, — пожаловался, глядя на огонь, — снова колени болеть будут.
— Мерзкая, — согласилась я.
Внезапно подумала, что Этард еще весь день сегодня в дороге, до темноты вряд ли успеть. И там вряд ли кто предложит ему посидеть у горячего камина.
Если только все это правда.
— Это ведь правда, Гордан? — спросила я. — То, в чем его обвиняют?
— Измена? — он усмехнулся с сарказмом.
— Майрет, — сказала я. — Нэт действительно сделал это?
Гордан повернулся ко мне. Его губы дрогнули, раскрылись на вдохе, но слов не вышло. Он поджал губы снова. Долго смотрел на меня, словно это я пришла к нему и чего-то от него хочу, а он все надеется, что я отстану.
— А ты как думаешь, Айлин? — сказал, наконец.
— Я? Меня ведь там не было. Я отлично знаю Нэта, он шанса не упустит… но это, мне кажется, слишком даже для него.
— Вот и меня там не было, — вздохнул Гордан, потер подбородок задумчиво. — Джон в ярости, рвет и мечет. У них с Нэтом в последнее время вообще все сложно, а теперь и вовсе… Джон его на месте хотел убить. Шкуру спустить грозился, прямо по-настоящему, как Джангаши. На дыбу его…
Гордан сморщился.
— Его пытали? — сказала я тихо.
— Да на кой черт его пытать, если он во всем сразу готов признаться? Ничего не отрицает, все готов рассказать.
— Но ты сомневаешься?
Принесли крепкого горячего грога, как Гордан любит. Он взял, обхватил ладонями, отпил немного, и несколько минут молчал, делая вид, что греется.
— Неважно, во что я верю, Айлин. Но через неделю Нэта казнят. Это решено и с этим ничего не сделать. Джон ничего не желает слушать и… неважно. Он всегда относился к Нэту, как к брату, а теперь… Нэта казнят. За месяц-другой Джон мог бы остыть, но тут не хватит. Поэтому, стоит подумать о том, что будет с тобой и Китом. Я привез тебе бумаги, подпиши все. Киту я написал, сам еще заеду к нему, поговорю. Кит горяч, но ты ведь разумная женщина, ты все подпишешь.
— Подпишу, — согласилась я. — Тебя что-то смущает?
Гордан отхлебнул из кружки, откинулся на спинку кресла.
— Не знаю, — сказал он. — Что-то не так, но я не могу найти концов. У меня не то, что доказательств, но даже толковых предположений нет. Только чутье… Хотя чутье меня никогда не подводило.
— Ты думаешь, он не виноват?
— Сложно думать, что он не виноват, если его застукали утром без штанов в постели с Майрет. А до этого, вечером, видели, как они о чем-то шептались в саду. Все, как бы, однозначно. Я даже не знаю, что может быть не так. Но что-то не так. И Нэт ничего не пытается отрицать.
Я покачала головой. Не знаю… Все это слишком. Этард никогда не отличался благоразумием, особенно, когда дело касалось женщин. Ходят слухи, что нет женщины при дворе, которая бы не спала с ним. И Майрет давно не ребенок, красавица, но… Я не знаю тоже.
— И что теперь ждет Кита? — спросила я. — Герцогом Арраншира ему не быть?
Гордан нахмурился, потер ладонью колено.
— Думаю, все зависит от того, как Кит поведет себя. Лучше сейчас вообще не показываться Джону на глаза, Кита он к себе не требует. Тебя, кстати, требует. Но ты тоже подожди хоть пару дней, не стоит ехать сразу, а то под горячую руку попадешь. Пока Джон обещал мне, что если Кит прилюдно откажется от отца, то его не тронут. Будет герцогом. Отправят, может быть, на год-другой послом в Эларсу, или куда-то еще, чтобы не мозолил глаза. Но потом вернется, и все будет по-прежнему.
Холодок внутри от этих слов.
— Кит не откажется.
— Надо чтоб отказался, — Гордан покачал головой. — Пусть не прилюдно, пусть просто перед Джоном, пусть подпишет. Хоть так. Хоть скажет, что ничего не знал и не ожидал, что поступок отца поразил его в самое сердце, ранил, что сложно поверить… Джон любит такие слова. Поговори с Китом, Айлин, объясни ему. Потому что если он будет упорствовать, то может лишиться головы тоже. Смотри, как бы и ты вместе с ним… А то ведь тебе придется отказываться не только от мужа, но и от сына…
— Нет! — прервала я. — От Кита я точно отказываться не буду. Уверена, до такого не дойдет. Я поговорю с ним. Поговорю с Джоном. Значит, он хочет видеть меня?
Гордан совсем уж нахмурился, его длинные тонкие пальцы напряглись, вцепившись в кружку.
— Упирай на то, что ты обманутая жена. Сама пострадавшая сторона в этом деле. Что ты в ярости и не простишь… ну, без перегибов. Ты и сама знаешь, как себя вести, не мне учить. Скажу только, от траура тебе лучше отказаться. Уехать куда-нибудь, пока не уляжется… сейчас лето, так поезжай к морю, отдохни. И… если что… Айлин…
Он как-то так вздохнул, особенно тяжело, неуверенно, поставил кружку на столик, встал, даже шагнул ко мне.
— Я хочу, чтобы ты знала, Айлин… Ланни… — его голос вдруг сел, дрогнул, Гордан кашлянул. — Что я всегда готов… Что… Готов предоставить тебе защиту.
Ох, ты ж… я даже опешила. Это было бы смешно, не будь… сейчас мне не до смеха.
— Не стоит, Рон.
