Услышанное в буквальном смысле шокировало леди Маккон. Она даже перестала гневаться и ковылять, остановилась и удивленно заморгала на вампира.
— Не может быть, чтобы вы переоборудовали свою вторую лучшую гардеробную, можно даже сказать, шкаф! Не могу поверить.
— Однако дела обстоят именно так. Теперь вы видите, лепесточек мой нежный, как близко к сердцу я принимаю все это? Ради вас я готов переодеваться в другом месте.
— Вы хотите сказать, ради моего ребенка. — Но Алексия была вопреки желанию поражена новостью. В поисках поддержки она посмотрела на Лайалла, изо всех сил стараясь успокоиться и проявить себя с самой практичной стороны. — И благодаря этому нападения прекратятся?
Профессор Лайалл кивнул, приподнимая очки одним пальцем. Его зрение вовсе в них не нуждалось, зато за ними всегда можно было спрятаться. А еще их можно было теребить.
— Полагаю, что да. Хотя, разумеется, мне не удалось напрямую переговорить ни с одной из королев. Рои отказываются признать, что отдали приказ о вашем уничтожении, а в БРП пока не нашли способа со всей очевидностью доказать, что вампиры пытаются, — он деликатно кашлянул, — убить вашего ребенка. Ну и как следствие — вас.
Алексия знала, что деятельность Бюро регистрации противоестественного тормозилась сочетанием канцелярской волокиты и необходимости производить хорошее впечатление. Иными словами, будучи правовым органом, в ведении которого находились сверхъестественные и запредельные Англии, Бюро должно было постоянно выглядеть так, будто подчиняется собственным законам, включая те, что гарантируют стаям и роям определенный уровень автономии и самоуправления.
— А как же смертоносные механические божьи коровки мсье Труве?
— Следов, которые вели бы от них к вампирам в Европе, не обнаружено.
— А взрывающаяся соусница?
— Она не оставила после себя никаких улик.
— Самовозгорающийся монгольский пудель?
— Не найдено никакой связи ни с одним из известных нам поставщиков.
— Отравленная еда на дирижабле, которая по ошибке досталась не мне, а мистеру Танстеллу?
— Ну, если учесть, какую мерзкую пищу там готовят, это могло быть простым совпадением, — профессор Лайалл снял очки и принялся протирать и без того чистые стекла носовым платком безупречной белизны.
— Профессор Лайалл, вы что, пытаетесь пошутить? Это вам не к лицу.
Бета, волосы которого отливали легкой рыжиной, смерил леди Маккон суровым взглядом.
— Я на практике исследую разнообразные личностные возможности.
— Вам лучше это прекратить.
— Хорошо, миледи.
Алексия выгнула спину, насколько позволял выпирающий живот, и перевела взгляд туда, где сидел, непринужденно и элегантно закинув ногу на ногу, профессор Лайалл.
— Объясните, как вы пришли к такому решению. И еще вопрос: вы же не согласовали этот свой прожектик с роями, откуда уверенность, что он остановит их копошение с регулярными и крайне раздражающими попытками меня прикончить?
Профессор Лайалл беспомощно посмотрел на собратьев по заговору. Лорд Маккон с широкой улыбкой откинулся на спинку раззолоченной бархатной козетки, отчего та протестующе заскрипела, ведь сложение как лорда Акелдамы, так и его трутней и близко не напоминало фигуру супруга Алексии. Козетку просто ошеломили новые впечатления. Впрочем, это роднило ее с огромным количеством разнообразной мебели.
Лорд Акелдама все так же бесполезно посверкивал глазами. Поняв, что помощи ждать не приходится, профессор Лайалл глубоко вздохнул.
— Откуда вы знаете, что это я придумал?
Алексия скрестила руки на весьма выдающейся груди.
— Мой дорогой сэр, проявите ко мне хоть капельку уважения.
Профессор Лайалл снова нацепил очки.
— Итак, нам известно, что вампиры боятся предполагаемых качеств вашего будущего ребенка, но, думаю, им хватит здравомыслия понять, что даже прирожденный хищник сможет вести себя цивилизованно, если его соответственно воспитать. И вы сами тому живой пример.
Алексия подняла бровь.
Ее муж издевательски фыркнул.
Профессор Лайалл не дал себя запугать:
— Может быть, вы, леди Маккон, чуточку излишне эксцентричны, но без сомнения цивилизованны.
— Совершенно верно, — добавил лорд Акелдама, подняв бокал на длинной тонкой ножке и пригубив розовый пузырящийся напиток.
Леди Маккон склонила голову.
— Буду считать это комплиментом.
Профессор Лайалл храбро продолжил:
— Вампирам по их природе свойственно верить, что каждый из них, даже — прошу меня простить, милорд, — отщепенец, непременно привьет ребенку нормы добропорядочности. Отец-вампир постарается оградить дитя от тлетворного влияния американцев, храмовников и тому подобных ненавистников сверхъестественных. И конечно же, от вашего влияния, лорд и леди Маккон. Проще говоря, рои будут уверены, что контролируют ситуацию, и в результате покушения прекратятся.
Алексия посмотрела на лорда Акелдаму.
— Вы согласны с таким прогнозом?
Старый вампир кивнул.
— Да, дражайший мой цветик.
Тем временем вид у графа стал менее раздраженным и более задумчивым.
Профессор же Лайалл продолжал:
— Опекунство лорда Акелдамы кажется наилучшим выходом из положения.
Лорд Маккон наморщил нос и снова издевательски фыркнул.
Профессор Лайалл, лорд Акелдама и Алексия дружно притворились, что не слышат.
— Он могущественнее любого здешнего отщепенца. У него внушительное количество трутней. Его владения расположены в центре города, и в качестве кормчего он наделен властью, данной ему ее величеством королевой Викторией. Мало кто осмелится к нему сунуться.
Лорд Акелдама игриво похлопал Лайалла тыльной стороной ладони.
— Голубчик мой, ну вы и льстец.
Профессор Лайалл проигнорировал его выходку и по-прежнему гнул свое:
— Вдобавок он ваш друг.
Лорд Акелдама поднял очи к расписному потолку, будто прикидывая, какие еще позы могли бы принять тискающие друг дружку херувимчики, и вновь разомкнул уста:
— Вдобавок… Я намекнул, что из-за некоего инцидента, имевшего место этой зимой, рои передо мной в долгу, и это долг чести. Может, мой предшественник на посту кормчего и держал бразды правления в своих лилейно-белых рученьках, но факт остается фактом: рои должны были осуществлять какой-никакой контроль за тем, что он творил от их имени. А отдельные его поступки совершенно непростительны, и все вампиры прекрасно осведомлены об этом маленьком факте. Так что за ними кровный должок, и я намерен взыскать его, заключив нерушимое соглашение.
Алексия посмотрела на своего старого приятеля: поза привычно расслабленная, манеры чуточку фривольные. Но возле губ вампира залегла жесткая складка, по которой было ясно, что он настроен весьма решительно.
— Это очень серьезное заявление, милорд.
Франт-отщепенец улыбнулся, продемонстрировав клыки.
— Наслаждайтесь происходящим, булочка моя сдобная. Скорее всего, такой возможности вам больше не представится.
Леди Маккон закусила нижнюю губу и, выбрав в гостиной лорда Акелдамы стул с относительно прямой спинкой, устремилась к нему. В последнее время у нее возникали сложности с диванами и софами — подняться с них было непросто, — и потому она предпочитала не связываться с мягкой мебелью.
— Ничего не соображаю, — Алексия погладила живот, досадуя на затуманенность мыслей, неизменно возникавшую от недосыпа, физических неудобств и голода. Кажется, она только и делала, что питалась или спала — иногда подремывая за едой, а пару раз даже перекусывая во время сна. Беременность определенно раскрыла ей глаза на удивительные возможности человеческого организма. — Мать честная, я, несомненно, проголодалась.
В тот же миг каждый из мужчин протянул ей нечто извлеченное из внутреннего кармана жилета. Лорд Акелдама предложил Алексии маленькую коробочку с рахат-лукумом, профессор Лайалл — завернутый в коричневую бумагу бутерброд с ветчиной, а лорд Маккон — битое яблочко. За долгие месяцы все оборотни стаи Вулси натренировались угождать становящейся все сварливее жене своего альфы, установив опытным путем, что, если не накормить ее по первому же требованию, полетят клочки по закоулочкам или, хуже того, послышатся горькие рыдания. В результате теперь некоторые оборотни рассовывали по всем карманам разнообразную снедь и похрустывали при каждом движении.
