меня за живое.
— Ты и сам, похоже, не в восторге от запретов, раз заговариваешь росу и споришь с чародеем?
— А вы не слишком проницательны для человека, которому врезали по голове и отбили память? — ворчу я.
— Это же было давно, — улыбается Ларуз, а потом резко становится серьезным. — У меня денег немного, но я отдам все, если согласишься помочь.
— Да не нужны мне ваши деньги. И потерянные воспоминания я не умею возвращать. Да и разрешения на использование дорогих металлов и камней на неоплаченный амулет мне никто не даст, — я явно кошусь на собеседника, как на сумасшедшего, а он цепляется за последнюю надежду.
— И не надо. Делай из своей замороженной росы.
— Кристаллизованной…
— Хоть в воздухе подвешенной. И не говори, что тебя не заинтересовала идея, у тебя же глаза блестят.
— Да вы сумасшедший! Мастер Эурт нас обоих выпотрошит, если я соглашусь. Так что давайте сделаем вид, что этого разговора не было.
Мужчина задумчиво пожевал травинку и покосился на меня несколько раз.
— Ладно. Я поселюсь в деревне неподалеку и вернусь дня через три. Если твой учитель тебя не съест и ты сам не загнешься от скуки, то, может быть, попробуем договорить еще раз.
Я долго смотрел вслед удаляющейся фигуре и думал: «Вот ведь сумасброд с Хаосом в голове.»
Что-то общее у нас явно есть.
Глава 2
«Слышишь, колдун? Если будешь сидеть в таверне с таким кислым лицом, то все бутылки полопаются!» — веселится местный бард. За последние пару недель, я заметил, он старается заражать своим весельем всех вокруг. А еще он острый на язык и хищный, как зверек.
«А если он начнет сверлить таким взглядом тебя, что с тобой случится?» — шутливо поддевает его Ларуз. Шут только фыркает и переходит за соседний столик. Раньше все местные косились на меня с подозрением, а сейчас привыкли. Плетуны почти никогда не появляются в жизни обычных людей.
А я что? Сначала отказался от странной идеи — сплести амулет, который вернет воспоминания. А потом подумал пару дней и решил, что получить такое интересное задание шанса больше не будет.
Ничего из арсенала учителя использовать не стал — собрал природные материалы, которые понравились, сплел первый амулет. И… ничего не вышло, память не вернулась. Пришлось пошевелить мозгами, перечитать десятки книг. И я вспомнил, почему все ловцы делаются индивидуально для каждого человека. Их собирают не просто из красивых материалов, они должны быть привязаны к тому, что человеку дорого, тревожить его воспоминания. Затрагивать важную часть его личности.
А какие предметы важны для человека, который сам себя не помнит?
— Между нами, бард прав, ты сегодня выглядишь так, как будто не спишь и не ешь, — замечает мой спутник.
— И не соображаю?
— Да не злись ты. Мы же сдвинулись с мертвой точки за прошедшие две луны. Возможно, нужно больше времени.
— Или я что-то важное упускаю.
Сдвинулись. Я не нашел другого способа, кроме как начать вливаться в жизнь поселян, пытаясь понять, какие вещи важны для моего беспамятного знакомого.
Ларуз был спокоен, как скала, и легко находил общий язык с людьми. В отличие от меня. Внезапно оказалось, что он неплохо работает с деревом и плетет корзины — так появилась и работа. Затем друзья, посиделки в таверне, песни менестрелей и долгие застольные разговоры. Каждый из нас открывал для себя новый мир. Для меня это была жизнь деревенских жителей, от которой я был с детства оторван, пока корпел над магией, а для Ларуза жизнь вообще была как чистая книга. Мы быстро сдружились, хотя и не были похожи.
Я собрал щепки с обструганных бревен, угли из очага тесной лачуги, в которой жил мой друг. Пух и перья птиц, которых он приносил с охоты. Подходящие по цвету и силе камни. Как будто собирал мозаику из кусочков чьей-то жизни.
Так появился второй амулет, с перьями и речными камнями. И он сработал! Но неправильно. Ларуз вспомнил, как на него напали и ударили по голове, а что было до этого — нет. И третий амулет из пуха и ветвей ивы, с висящими щепочками, буквально искривший магией, память вернуть не смог.
Мы продвинулись недостаточно, и меня это приводило в бешенство. Чего не хватает? Раз за разом я собираю предметы, ингредиенты, часами пою заклинания, но ловец не работает…
«И в волосы твои вплетет незаметный цветок, что зовут незабудкой…» — бард затянул высоким голосом заунывную балладу. Она печальная, в конце кто-то погибает, так что радости мне не добавляет. «Цветок незабудки и светлый хрусталь…» — тихим скрипучим голосом вдруг начинает подпевать Ларуз.
— Ты уже успел выучить местные песни? Впервые слышу, чтобы ты пел, — уточняю я, когда баллада заканчивается.
— Нет… эту я как будто знал. Узнал мотив, а слова запомнил с первого прослушивания.
— То есть ты ее до потери памяти хорошо знал? — удивленно склоняю голову я. — Разве ты не должен был вообще все забыть?
— Понятия не имею, как это работает. Ты в книгах вечно зарываешься — вот сам и думай, Тарпин, — улыбается друг.
***
С того момента интуиция не давала мне покоя. Как охотничий пес я взял след — нашел песню. Стал вновь собирать нужные предметы, действуя абсолютно наугад, ведь единственным моим ориентиром был текст баллады о прощальных незабудках, который я перечитывал себе под нос раз за разом. Наивно, конечно, но там есть хрусталь… и цветы, так почему бы их не добавить? Щепки, перья, мех. Вместо золотых нитей — сплетенные травинки. Вместо бусин — пух одуванчика, легкий, невесомый и исчезающий, как воспоминания. С песней было сложнее всего — я пытался сделать из нее заклинание, а потом просто оставил текст, добавил несколько магических слов и стал распевать по-своему. Еще несколько трав и камней для усиления.
Дней через девять я сплел и заговорил новый амулет.
Ларуз был в своей лачуге, вырезал красивые деревянные ложки. Там же юрким хорьком сновал наш приятель-бард.
— А вот и наш зеленый худощавый волшебный друг, — радостно поприветствовал он.
— Я тебе язык заплету когда-нибудь, — отмахиваюсь я.
— Ты хочешь разбить сердца всех местных красавиц? Чей чарующий голос они будут слушать? Не твои же заклинательные колыбельные?!
— Вы в моем доме еще соревнование певунов устройте, — ворчит Ларуз, обстукивая завершенные ложки. — Красиво звучат… ложки, а не ваша перепалка.
— Слушай, я попробовал сделать новый амулет… — проговорил я робко.
— О! — Две пары глаз смотрят настороженно и с любопытством.
— Тебе надо будет взять его и попеть ему
